Сергей Шхиян - Черный Магистр

Выбор был небольшой, но результат получился впечатляющим. Более омерзительных оборванцев трудно было себе представить.

Несмотря на сложность ситуации, удержаться от смеха было невозможно.

— Жаль нет женского платья, надеть бы на тебя сарафан, еще краше стал бы, — подначивал я смущенного своим видом парня.

— На себя посмотри, погорелец, — засмеялся Ефим, переходя со мной на «ты».

Когда подготовка была завершена, Александр Егорович показал нам место, где засели лазутчики и выпустил нас из подворья через боковую калитку. Мы попрощались и пожелали друг другу удачи.

К «секрету» гайдуков мы пробирались лесом. Шли, стараясь не хрустеть сухими ветками и не очень маячить между деревьями. С собой взяли по трофейному пистолету, топоры и ножи. Саблю спрятать под рваный армяк не удалось, да и лишнее оружие затрудняло маневренность. Если хозяин не ошибся, лазутчиков было всего двое, и силы получались равными. К тому же на нашей стороне была внезапность.

Сначала мы сделали по лесу полукруг, чтобы подойти к нужному месту с тыла. Потом, прихватив для конспирации по охапке валежника, мы, не таясь, направились к нужному месту. Бандитов видно не было, то ли уже ушли, то ли хорошо спрятались. Мы попусту около часа крутились по лесу, так и не обнаружив секрета.

— Что будем делать? — спросил Ефим, когда надежды наткнуться на лазутчиков почти не осталось. — Пошли назад?

Мне просто так сдаваться не хотелось.

— Давай попробуем поднять шум.

— Зачем? — удивился кучер.

— Если они здесь прячутся, им совсем ни к чему привлекать к этому месту внимание. Они тогда сами объявятся.

— А как шуметь будем?

— Давай срубим дерево.

— Это можно, — согласился кучер. Только пошли ближе к хутору, чтобы уж наверняка…

В этом был резон, и мы направились в сторону хутора. Не знаю, кому принадлежал лес, примыкающий к подворью Александра Егорыча, да это и не имело значения. Нам важен был не результат незаконной порубки, а сам процесс.

Мы выбрали высокую, сухую ольху и взялись за рубку. Минут десять колотили по стволу топорами.

— Кажется, идут! — предупредил Ефим.

Я пока ничего не слышал и еще несколько раз азартно вогнал отточенное лезвие в пружинящую древесину. Только когда совсем рядом под чьими-то решительными ногами затрещали сухие ветки, оставил свой незаконный промысел и обернулся.

К нам приближались два живописных красавца, в одинаковых красных шапках и малиновых зипунах. Для разведчиков они оделись слишком ярко и вызывающе. При виде такого великолепия оставалось только с восторгом выпучить глаза, что я и сделал.

— Кто такие? Вы чего здесь, подлецы, шумите? — закричал рыжеусый гренадерского роста мужик с простецким веснушчатым лицом, строго хмуря желтые брови.

— Мы, это, ваше благородие, того, сухостой рубим, — ответил я, низко кланяясь грозному начальнику.

— Кто разрешил?! — сердито спросил он, подходя к нам вплотную.

— Барин наказал, — ответил я, придурковато приоткрыв рот и тупо выпучив глаза.

— Какой еще барин! Вы откуда такие взялись?! Из какой деревни?

Какие здесь в округе помещики и деревни, мы с Ефимом поинтересоваться не позаботились, да и не было в этом нужды. Однако, отвечать было нужно, второй малиновый гайдук держался сзади товарища, страхуя его. У обоих за кушаками были пистолеты.

Пришлось делать то, что нам всегда приходится предпринимать при столкновении со строгим начальством: падать на брюхо и нести ахинею или околесицу.

— Помилуй, царь-батюшка, — поймав кураж, заорал я дурным голосом, — не погуби! Не вели казнить, вели миловать!

— Ты чего, дурак, какой я тебе царь? — удивился рыжий. — Чего несешь?

— Не погуби, батюшка! Не вели голову рубить, вели слово молвить!

Рыжий удивленно обернулся к товарищу.

— Никак, блаженные? — Потом опять принялся за меня. — Какой я тебе, дурень, царь, говори, с какой деревни?

— Видение было, кто выйдет ко мне из лесу в красном платье, тому и быть царем на святой Руси! — не отвечая на прямо поставленный вопрос, проинформировал я новоявленного претендента на престол.

Мое видение, кажется, гайдуку понравилось. Однако, вопросы еще оставались:

— Так мы оба в красном платье, кому царем-то быть?

— Тебе, батюшка быть царем на Руси, а второму — королем в Польше!

— Вот дурень, не поймешь, что несет, — добродушно усмехнулся первый и засунул пистолет за кушак. Потом порадовал товарища:

— Слышь, Семен, тебе королем быть судьба.

Однако, Семен на посулы не поддался, смотрел настороженно.

— Зачем, мужики, дерево рубите? — спросил он, выходя на передний план.

— Вас, государи, призывали! — придурковатым голосом ответил я.

— Призывали, говоришь? — задумчиво сказал Семен, внимательно глядя мне в глаза.

Я таращился на него, стараясь не встретиться взглядом, смотрел на дерево метрах в тридцати за его спиной.

— А ну, брось топор! — неожиданно зло закричал он. — И руки подыми! Подымай, стрелять буду!

— Ты чего это? — удивленно повернулся к товарищу рыжий.

— Ты видал крестьян с таким бритыми рожами?! — закричал тот.

— Где бритая, чего?

— Бросай! — начал, было, Семен, но не договорил.

Стоящий сбоку от него Ефим, на которого почему-то они не обратили внимания, взмахнул своим топором и опустил обух на красную шапку проницательного гайдука. Тот, прежде чем рухнуть на землю, успел только клацнуть зубами.

— Вы, это чего, мужики? — не понял рыжий гренадер. — Ты, ч-что это, д-дурак, сделал! — закричал он на кучера и схватился за рукоять пистолета. Но вытащить его из-за пояса не успел, я ударил его носком сапога ниже голени и, когда он закричал от боли и наклонился вперед, приставил нож прямо к горлу.

— Тихо, дядя, жить хочешь?

До лазутчика, наконец, дошло, что происходит, и он ответил дрожащим голосом:

— Знамо, хочу!

— Тогда не нужно кричать, и останешься живым.

— Ага, — согласился он. — А вы кто?

— Потом узнаешь, а пока подними руки вверх и не дергайся, не то случаем зарежу!

— Зря вы это, мужики, — сказал рыжий, пока я вытаскивал его пистолет и проверял карманы. — Наш барин вас за это не похвалит!

— Ладно, разберемся и с барином, и с магистром, А теперь поднимай товарища, понесешь его на хутор.

— Не, на хутор нельзя, нам туда ходить не велено!

— Давай быстро, не то зарежу!

— Ну, ладно, ладно, чего ты. Мое дело маленькое, мне сказали, я и делаю.

Он попытался поднять на руки оглушенного Семена, но так растерялся, что сам упал рядом с ним на колени. Пришлось мне помочь ему взять того на спину.

— Теперь иди вперед и не оборачивайся.

Рыжий послушно поплелся вперед, временами подбрасывая сползающее со спины тело.

— А можно, я спрошу? — сказал он, когда мы подходили к хуторской ограде.