Сергей Шхиян - Черный Магистр

— Пороха? А нам его много нужно?

— Чем больше, тем лучше!

Я подумал, что если никак нельзя повлиять на развитие событий мирным способом, почему бы нам не попробовать провести более масштабные боевые акции. Никакого определенного плана у меня еще не было, как и надежды на то, что удастся просто так разрулить эту пиковую ситуацию.

— Пороха я могу купить сколько угодно, — неожиданно обрадовал меня урядник. — У нас в городе один мещанин делает отменный порох. Только даром он не даст.

— Деньги у меня есть. Ладно, сейчас ложимся спать, а утром решим, что делать дальше.

Предложение было сделано своевременно и тут же реализовано. Только Ефим, прежде чем заснуть, спросил:

— А вдруг на нас нападут?

— Не думаю, — сказал я. — Надеюсь, что нет.

Проснулся я от какого-то постороннего шума. Со двора слышались стук и крики.

Сон разом прошел, я испуганно вскочил с лавки, на которой спал, и начал бестолково метаться по горнице, ища оружие. За окнами было уже совсем светло.

— Подъем, — закричал я своему сонному воинству и выскочил наружу.

Оказалось, что пока ничего страшного не произошло, просто кто-то колотил в ворота и звал меня по имени-отчеству. Я сообразил, что это может быть только наш штатный парламентер Иван, и крикнул, что сейчас выйду.

Иван выглядел совсем молодцом, опухоль на лице почти прошла, остался только грандиозный синяк.

— Доброго здоровьечка, — сказал он, кланяясь. — Как сами-то?

— Спасибо, твоими молитвами. Ты здесь какими судьбами?

— Опять пришел звать тебя на переговоры, — ответил он. — А что у нас ночью было! Страсть!

— В имении?

— Ну! Двух казаков порубали в капусту, сожгли два стога сена и конюшни!

— Не может быть, — фальшиво удивился я. — Кто же это сделала?

— Наши же гайдуки, их магистр за воровство посадил на цепь, так они ночью стакнулись со здешним урядником, пустили красного петуха, порубили казаков и сбежали!

— Понятно, — сказал я. Иван озвучил версию ночных событий, которую я уже слышал от участников ночной засады.

— Что, магистр опять хочет завлечь меня в ловушку?

— Нет, теперь договариваться приехал сам барин, и без обмана.

— Моргун?

— Они самые, Иван Тимофеевич.

— И что ему от меня нужно?

— Не могу знать, Лексей Григорьич, ведаю только, что теперь они приехали без обмана.

— И где он хочет со мной встретиться?

— А где скажете, хоть и здесь на хуторе.

Это было что-то новое, и я сразу заподозрил, что преступный помещик хочет провести разведку, какими силами мы располагаем.

— У нас ему делать нечего, а вот к воротам пусть подойдет — там и поговорим.

— Они не как магистр. Они барин добрый, — уверил меня Иван. — С ними можно говорить без опаски.

У меня о Моргуне было собственное мнение, но отказываться от встречи с ним не стоило, вдруг удастся договориться о мирном решении конфликта. В конце концов, я не высшая инстанция, чтобы решать, кто прав, кто виноват, да еще и быть карающей десницей правосудия.

— Он где?

— Тут, неподалеку.

— Ну, что же, иди, зови.

Иван ушел, а я вернулся в избу за оружием. Соратники продолжали мирно почивать. Пришлось их растолкать и предупредить, чтобы были наготове. Ефим довольно быстро пришел в себя и даже предложил захватить помещика в плен, а потом обменять на женщин. Мысль была здравая, но я решил сначала посмотреть, что это за тип, а уже тогда решать, что с ним делать.

Когда я вернулся к воротам, тот уже стоял перед ними, держа в поводу лошадь. Я вышел и небрежно кивнул головой. Внешне Моргун выглядел вполне прилично. Высокий, начинающий полнеть господин с хорошо бритыми щеками и ухоженными, по моде своего времени, шелковистыми усами.

— Позвольте рекомендоваться, — заговорил он высоким тенором, не вполне подходящем к его крупной фигуре, — Иван Тимофеевич Моргун, здешний землевладелец.

— Очень приятно, — не скрывая иронии, проговорил я, — мне, думаю, нет смысла представляться, вы меня и так знаете.

— Я прекрасно понимаю ваш тон, — ответил он, — однако, когда вы узнаете больше про наше с вами дело, то измените свое обо мне мнение.

— Интересно, что вы еще придумали?

— Во-первых, я хочу передать вам привет от Екатерины Дмитриевны.

— Спасибо, — холодно сказал я, ничем не выдавая своей заинтересованности.

Моргун подождал предполагаемый вопрос о том, как она себя чувствует в заточении, не дождался и продолжил:

— В том, что с ней произошло, никакой моей вины нет, я сам, если хотите знать, жертва.

Говорил помещик прочувственным голосом, от полноты чувств прикладывая правую руку к сердцу. Я внимательно слушал, не помогая встречными вопросами.

— Мы с ней оба оказались невинными жертвами коварных людей!

Моргун замолчал и, вынув из кармана надушенный, кружевной платок, промокнул им глаза. Мне надоело наблюдать эту трогательную сцену, и я спросил:

— Когда вы ее освободите?

— Если бы это от меня зависело! — театрально вскричал он.

— Ладно, если вам так удобно, могу спросить, кто же на самом деле коварный похититель?

— Это вы правильно сказали, — обрадовался Моргун хоть такой моей реакции. — Действительно, речь идет о коварном похищении. Иначе это никак не назовешь!

— Господин Моргун, — начиная сердиться, сказал я, — или вы сейчас скажете, что вам от меня нужно, или мы расходимся. Мне нет никакой нужды слушать ваши оправдания. Вы со своим магистром похитили двух женщин, и вам за это придется ответить!

— Так вы уже знаете про магистра! — удивленно воскликнул он.

— Я не только знаю про него, но мы с ним достаточно коротко знакомы, не далее как вчера он пытался меня застрелить!

— О, сударь, вы совершенно правы, это страшный человек! Я ведь и сам у него в плену.

— То есть как это в плену? — с недоумением переспросил я.

— О, это длинная история и, боюсь, что вы в нее не поверите.

— Тогда вам нет смысла ее рассказывать.

Такое странное отношение к его интригующему признанию опять сбило помещика с ритма. Он запнулся, не зная, продолжать ему свою исповедь или оставить эту тему. Потом нашелся:

— Все-таки я рискну рассказать вам историю своей жизни, чтобы у вас не возникло обо мне превратного мнения.

— Спасибо не нужно, — остановил я. — Мне это никак не интересно.

— Зря, — с сожалением произнес он. — Мне казалось, что вам небезразлична судьба Екатерины Дмитриевны.

— А она-то тут причем? — не сдержал я удивления. — Какое Екатерина Дмитриевна имеет к вам отношение?

— Самое прямое, — ответил Моргун, пристально глядя мне в глаза. — Мы не далее, как вчера обвенчались!

— Что вы сделали?! — переспросил я. — То есть как это обвенчались?

— Именно так-с, обвенчались в нашей домовой церкви по православному обряду!