Сергей Шхиян - Самозванец

— Ну, это когда еще будет! — грустно проговорил он. — Наташа меня не дождется.

— А как же Катя? — ехидно поинтересовался я.

Мне кажется, что он едва не спросил: «Какая еще Катя?», но опомнился и смущенно заморгал светлыми ресницами.

— Так у Кати матушка очень строгая, как с такой уживешься!

— Понятно, значит, ты хочешь жениться на сироте. А Наташин батюшка тебе нравится?

Рында замялся, не зная, что ответить, чтобы не обидеть меня. О моем отношении к Требухину он догадывался, ему же самому сейчас нравилось все, что связано с нашей красавицей.

Наконец он нашел приемлемую, по своему мнению, форму:

— Немножко нравится, немножко нет…

Пока мы трепались на любовные темы, вернулась Аграфена с сопровождении двух дворовых девушек, принесших наши постели, те резво застелили лавки и встали к стенке.

— Ну, спокойной вам ночи, приятных снов, — пожелала кастелянша и в прежнем лихорадочном темпе выскочила из светлицы.

Мы собрались ложиться и ждали, когда уйдут постельные девушки. Однако они как встали возле стены, так и остались на том же месте, скромно потупив глаза. До меня начал доходить смысл приказа боярина сделать так, чтобы мы были довольны.

— Спасибо, можете идти, — сказал я, — нам больше ничего не нужно.

— Не велено, — ответила одна из них, с простеньким симпатичным личиком и длинной русой косой. — Мы здесь с вами побудем.

Похоже, опять начинались барские забавы, с которыми я уже как-то сталкивался. Начинать борьбу за нравственность и права человека желания у меня не было, потому я решил вопрос сразу и радикально:

— Хорошо, оставайтесь. Спать будете на той лавке, а мы на этой, — указал я на только что застеленные ими ложа.

Девушка удивленно на меня посмотрела и послушно кивнула.

Подневольные красавицы быстро сбросили сарафаны, надетые на голое тело, и легли. После этого и я начал снимать свою амуницию.

— Ложись, — сказал я Ване.

Тот, в своей подростковой сверхсексуальности, как мне показалось, уже заинтересовался новыми объектами приложения эмоций, вполне был готов забыть Наталью и потерять невинность. В этом не было ничего сверхъестественного, рядом, протяни руку, лежали неприкрытыми две обнаженные женщины. Тут у кого угодно, и не только в шестнадцать лет, снесет башню.

— Долго ты еще будешь глазеть, — одернул я рынду. — Не видишь, девушки хотят спать!

Не знаю, чего хотели девушки, но что хотел Ваня, я понимал — убить меня на месте.

— Так рано еще спать, совсем светло, — жалобным голосом пробормотал он, кося на соседнюю лавку непослушный глаз.

— И правда, чего ложиться с курами, — томно потягиваясь, поддержала паренька вторая девица. — Давайте лучше поиграем!

Во что можно играть с обнаженными женщинами, я представлял. Меня в тот момент такие игры не интересовали, не из верности Требухиной, а по этическим соображениям. Да и намечающийся разрыв с боярышней давил на психику.

— Если хотите, можете играть без меня, — не без внутреннего раздражения сказал я, надел камзол и вышел из светлицы.

Внизу, в большой парадной комнате, хозяев не было, крутились только какие-то дворовые холопы. На меня посмотрели безо всякого интереса и даже не спросили, что мне здесь нужно. Я, не задерживаясь; вышел на двор. Тут тоже оказалось несколько праздно шатающихся слуг, как мне показалось, в изрядном подпитии. Похоже, что бывший боярин пил сам и не препятствовал спиваться своей дворне.

Я увидел знакомое лицо, человека из свиты Требухина, который был сегодня с ним в трактире. Похоже, что к выпитому днем он еще солидно добавил, и теперь стоял в одиночестве, покачиваясь, как беззащитная березка на сильном ветру.

— Не знаешь, где боярышня? — спросил я его. Слуга посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом, икнул и махнул рукой в сторону дома.

— В избе? — уточнил я.

— Там они все, — с какой-то тоской сказал он. — Тьфу на них, прости меня, Господи!

— Пьют? — поинтересовался я.

— А это не твоего ума дела! — неожиданно рассердился пьяный. — Не лезь в чужой монастырь со своим уставом! Много вас тут, умников, развелось!

Я пожал плечами и отошел. Он был так пьян, что спорить и ссориться с ним было бесполезно. Идти назад в комнату, где красотки растлевают моего рынду, не хотелось. Присоединится к пьяной компании Требухина тем более. Я остановился, не зная, чем себя занять, Вдруг сзади кто-то легко тронул меня за плечо. От неожиданности я вздрогнул и круто повернулся. Передо мной стоял незнакомый человек с приятным умным лицом, он мягко улыбнулся и спросил:

— Вы тот самый окольничий, что приехал с боярином?

Обращение на «вы» было необычно, как и произношение, с небольшим незнакомым мне акцентом выговаривая русские слова.

— Да, — односложно ответил я.

— Очень рад, что к боярину приехал такой знатный гость, — продолжая улыбаться, сказал незнакомец. — Вы, я слышал, близкий друг нового царя?

— Нет, — так же коротко ответил я, не уточняя, что нет: то, что я окольничий или царский приятель.

— Не хотите пройтись? — неожиданно предложил незнакомец. — Тут очень красивые места.

— Хорошо, пойдемте, — легко согласился я. Новый человек с умным лицом, хоть какое-то развлечение.

— Позвольте, я возьму вас под руку? — спросил он. — Так нам будет удобнее идти.

Мне было удобно и так, но отказать ему в такой малой просьбе было бы бестактно, и я утвердительно кивнул. Незнакомец взял меня под руку и повел к главным воротам.

— Удивительно красивые у вас на Руси закаты, — сказал он, поднимая лицо к небу. — У нас таких нет.

— А вы откуда? — задал я занимавший меня вопрос, кто он, собственно, такой.

— О, я издалека, — ответил он, махнув куда-то в сторону свободной рукой, — Я здесь только гость. Вам не нравится, как живет боярин? — неожиданно круто поменял он тему разговора.

— Почему же, каждый волен жить так, как ему хочется. Что мне за дело до его жизни! Мы с Тробухиным едва знакомы. Я просто помог его дочери добраться до дома, только и всего. А завтра я возвращаюсь в Москву.

— О да, конечно, я знаю! А ведь боярышня очень красивая девушка и очень страстная, вам так не показалось?

— Простите, но мы с вами не так близко знакомы, чтобы обсуждать женщин, — холодно прервал я неприятный для меня разговор.

— О, не сердитесь! — извиняющимся тоном воскликнул он. — Я не хотел обидеть ни вас, ни нашу боярышню, Просто я немного знаю о здешней жизни, и слышал, что у вас с ней сложились не совсем обычные отношения.

Я уже жалел, что согласился на эту странную прогулку. Мой спутник это почувствовал и больше о Наталье не говорил.

— Так вы завтра хотите уехать?

— Да, хочу, у меня срочные дела в Москве.

— Жаль, мне бы было очень интересно поближе с вами познакомиться. Мне кажется, что вы бы нам могли подойти…