Василий Гонзалес - Акционерное Общество «Любовь и Война»

Часть 1.

Была уже середина октября. Обыкновенно в это время уже было холодно и пасмурно, но эта осень выдалась очень теплой. Ночью прошел дождь, прошумел по крыше старинного каменного дома, вымыл и без того чистый воздух, освежил осенние краски на деревьях. Утро вышло яркое, чистое. Завтракали на террасе, с которой открывался красивый вид на старый парк.

– Я приглашу сегодня садовника, мистера МакНила, нужно привести парк в порядок перед зимой. – Сказала Мэри, хозяйка поместья, высокая, стройная, удивительной красоты женщина. – Джон, я тебе уже надоела своими страхами, но может быть не так уж обязательно тебе садиться руль?

– Мэри, милая, не начинай. – Вздохнув, ответил Джон, муж Мэри и хозяин поместья, крепкий седоватый джентльмен с улыбчивым лицом. – Я понимаю твои страхи, но могу тысячный раз тебя заверить: мои тесты не опаснее поездки в супермаркет. И потом, ты же знаешь, что я сам сажусь за руль только в крайнем случае, когда боевые пилоты не могут дать мне полноценной обратной связи, а это случается крайне редко. Давай вспомним, когда это было последний раз?

– Я помню, в прошлом году, тоже осенью, и я также страшно волновалась. – Виновато улыбнулась Мэри. – Я все понимаю. И что ты профессионал, и что сам в прошлом боевой пилот, и что сейчас машины гораздо безопаснее, и что на трассе кроме тебя никого не будет, и так далее и так далее. Но… Почему-то я всегда ужасно волнуюсь, когда ты садишься за руль этих кошмарных болидов. Тебе кофе добавить, милая? – обратилась Мэри к своей дочери Саре, третьей обитательнице поместья, завтракавшей со своими родителями на террасе. Сара – их единственный, поздний, и потому трепетно любимый ребенок.

– Да, мам, спасибо. – Отозвалась Сара. Саре было тринадцать, оны была рыжая, нескладная, с умными мамиными глазами и доброй папиной улыбкой. – А я люблю, когда папа гоняет на формульных болидах. И запах бензина люблю, и горелой резины, и визг мотора. Если бы не лошади, я уже непременно гоняла бы на карте. А потом стала бы чемпионкой Формулы.

– Конечно, стала бы! – рассмеялся Джон.

– Ох, – вздохнула Мэри. – Мне и лошади кажутся опасными. Предчувствие какое-то неясное. Будто эти ваши гонки – и машины, и лошади – как-то связаны, и что добром все это не кончится. Это, наверное, осень на меня так действует.

– Окей, договорились, – провозгласил Джон, – на зимние каникулы поедем куда-нибудь на теплое море, разгоним хандру. Лыжи перенесем на лето. А ты, Сара, должна найти место, где летом можно кататься на лыжах.

– Ура! – закричала Сара. – Мы поедем на океан! Я буду нырять!

На ее крик прибежал четвертый, но еще не последний обитатель поместья – здоровенный сенбернар Бутч. Он подбежал к Саре, та скормила ему кусок сыра со стола (под неодобрительным взглядом матери), и ребенок и огромный пес запустились наперегонки вглубь осеннего английского парка, поднимая в воздух сухую листву с дорожек. Они затеяли любимую игру Бутча – «принеси палочку». Бутч носился, как молодой, радостно и басовито лаял, Сара весело что-то кричала собаке. Наблюдая за их игрой, Джон подумал, что они ведь одного возраста, вместе росли, что всю жизнь Сары Бутч был с ней рядом, и как больно будет Саре, когда Бутча не станет.

– Я тоже об этом думаю, Джон. – Сказала Мэри. – Это ужасно. Сколько живут сенбернары?

Не было ничего удивительного в том, что Мэри «читала» мысли Джона. Они недавно заметили эту удивительную способность – понимать друг друга без слов. Кто-то из них подумает, другой тут же озвучивает эту мысль. Они так давно были вместе, и были так близки, с годами становясь только ближе, что в одинаковых мыслях для них не было ничего необычного.

– Я очень люблю тебя, Мэри. – Спокойно ответил Джон. – Не волнуйся, сенбернары живут долго, мои тесты пройдут нормально, Сара без происшествий и с удовольствием сегодня покатается на лошади, а зимой мы поедем на море. И посмотри, кто пришел!

На террасу пружинисто запрыгнул и грациозно зашагал к столу пятый, теперь уж последний официальный обитатель поместья. Он был яркого рыжего цвета, очень гармонирующего с осенней листвой, усы его были шириной едва ли не в целый фут, а глаза зеленые, как у самой отъявленной салемской ведьмы. Низкое утреннее солнце подсвечивало его пушистый хвост, торчащий строго вертикально, как Биг Бен. Кота звали Ленин, за масть и за запредельную хитрость, которую Ленни (это его сокращенное имя) проявил, еще будучи котенком. Ленни нес в зубах мышь. Он подошел к столу, запрыгнул на кресло Сары, положил мышь рядом с тарелкой Сары и сказал людям своими зелеными глазами: «Я вам нормальной еды принес, а то питаетесь всяким дерьмом». Затем, высокомерно прищурившись, стал наблюдать за играми Сары и Бутча.

– О, Ленни, бродяга, где ты был? – спросила Мэри. – Спасибо, что заботишься о нас. Скольких красавиц ты сегодня соблазнил, проказник? Скольких противников победил? Смотри, Джон, у него ухо разодрано. Перед тем, как он поедет с вами, я обработаю ему рану.

Мэри поставила на дощатый пол террасы блюдце с куском омлета для Ленни. «Оставь, я потом возможно съем» – глазами сказал кот.

– Ну что, гроза чердаков и помоек, – обратился Джон к Ленни, – с кем сегодня будешь? Со мной или с Сарой?

«Сдались вы мне с вашими глупыми лошадьми и вонючими машинами» – зелеными глазами ответил Ленни.

– Ладно, пора собираться. – Сказал Джон. Кот спрыгнул со стула и пошел в обход дома к машине. К омлету он не притронулся. Рваная рана на его ухе осталась необработанной.

***

Стройная тонконогая кобыла гнедой масти по имени Роза обрадовалась приходу Сары. Она подошла к девочке и аккуратно уткнулась влажной мордой в плечо. Сара обняла лошадь за шею и стала что-то шептать ей на ухо.

– Удивительно, мистер Карсон, как только ваша дочь умеет общаться с лошадьми. – сказал мистер О’Райли, хозяин конюшни, тучный краснолицый джентльмен в старомодном котелке – Сорок лет я в этом бизнесе, а такого ни разу не видел. Она с ними разговаривает, ну чисто мы с вами.

– Да, Сара очень любит лошадей. – Ответил Джон.

– Когда-нибудь она станет чемпионкой, сэр, или я не Клиффорд О’Райли.

Конюшня мистера О’Райли располагалась прямо за ограждением гоночной трассы. И трасса, и паддок были собственностью формульной команды, где Джон работал гоночным инженером. Джон часто брал Сару с собой, когда ехал работать с машинами на трассе, и по дороге оставлял Сару в конюшне, а сам ехал дальше на работу. Спустя несколько часов Сару привозил в паддок мистер О’Райли, там она ждала, когда Джон закончит работу, и они вместе возвращались домой. С ними всегда ездил кот. Иногда кот изволил остаться с Сарой, забирался на дерево и внимательно наблюдал, как та каталась на лошади. А иногда изволил ехать с Джоном, крутился под ногами механиков, мешал работать, залезал во все невозможные места, вымазывался в масло и топливо и отчаянно вонял, пока Мэри не выкупает его. Но кота не гнали из паддока, его любили, считали талисманом команды.