Наталья Лучникова - Шильонский замок. Нити времени

Роды начались ночью. Люди, ранее ей незнакомые, вошли в комнату, как только услышали её первый стон. Обезумев от боли, она не могла понять, что с ней происходит. В перерывах между приступами яростной боли она искала глазами нож, которым ей должны были разрезать живот, чтобы извлечь оттуда младенца, но нигде его не видела. Она подумала, что с ней решили покончить и поэтому не делают ничего, что могло бы облегчить боль. Вместо того чтобы разрезать живот и достать ребёнка, её подвергают мукам адовым. Теряя последние силы, она молила о помощи и прощалась с жизнью.

– Мальчик, – услышала Джоанна чей-то голос. Она решила, что всё-таки умерла и теперь очнулась в раю, потому что боли больше не было.

– Мальчик? – она повторила и увидела добродушное лицо старушки, которая была с ней рядом во время чудовищных мук. Взгляд Джоанны переместился на маленькое синее существо в руках старушки и она ужаснулась. Она вжалась в подушку головой насколько смогла и зажмурила глаза. Она попала не в рай, где у неё родился мальчик, а в ад, где ей вместо мальчика показывают какого-то синего уродца. У него из живота торчит кровавая верёвка, а те кто стоит рядом с ней, вместо того, чтобы ужасаться, улыбаются и поздравляют её.

Постепенно, Джоанна стала приходить в себя и поняла, что она вовсе не умерла, она всё ещё здесь, в замке. И в момент осознания того, что она жива, с ней что-то произошло. Она вдруг поняла, что она стала матерью возможного наследника. Она открыла глаза и услышала мягкий голос старушки, которая наклонилась прямо над ней:

– Ещё немного, – мило прошептала старушка, и надавила Джоанне на живот так, что та от боли потеряла сознание.

В следующий раз, когда она открыла глаза, в комнате была только кормилица со свёртком на руках. Джоанна медленно встала, голова её кружилась, всё тело болело, и не сделав ни единого шага, она бессильно опустилась на кровать. Кормилица поспешила подойти, молча, протянула Джоанне свёрток и отошла в сторону. Внимательно глядя на маленькое личико внутри свёртка, Джоанна спросила: «Мальчик?». Кормилица ничего не ответила, но с улыбкой кивнула. Джоанна велела ей выйти и оставшись один на один, со своим сыном она долго смотрела на его милое, уже не синее, а розовое, кукольное личико. Насмотревшись на то, что было видно, она развернула свёрток и увидела всего младенца, это было первый раз в её жизни. Это был действительно мальчик, между его ног было совсем не то, что у неё, там было нечто похожее на то, что она видела единственный раз в жизни, в её первую ночь в замке, у отца своего ребёнка.

С этого дня её жизнь была наполнена только сыном. Все свои дни, каждую свою минуту, она проводила с ним. Она отказалась от нянек, помня своё ужасное и молчаливое детство. Впервые она ощутила потребность говорить и улыбаться. Впервые она стала узнавать, какие радости может дарить жизнь. Впервые она могла не спать ночами, только потому что не могла даже взглядом расстаться с сыном, он стал её смыслом. Она назвала его Беро.

Вскоре после того, как сыну исполнился год, в замок приехали её кузены и сообщили, что Агнесс умерла. Она так и не увидела своего внука. Джоанна не задала ни одного вопроса, не испытала ни тени расстройства или сожаления. Скорей наоборот была рада, что теперь она стала единственной женщиной, которая может и носит звание матери, и никто больше не будет напоминать ей о её никчёмности. Кузен Джоанны, Филиппо пригласил её с сыном к себе, в Бриансон, и она не особо сопротивляясь, распорядилась немедленно собрать вещи и отбыла в тот же день.

Следующие шестнадцать лет мало чем отличались друг от друга. Размеренная, выверенная до мелочей жизнь съедала долгие дни, переваривая их в короткие годы.

Однажды зимой, к ней приехали с письмом из Шильона, в нём было требование незамедлительно прибыть в замок с Беро. Оказалось, что ему нашли невесту, и нужно было готовиться к свадьбе. С тех пор, она ни на один день не покинула стены замка.

Здесь прошло празднование свадьбы её сына. Здесь, Джоанна впервые испытала ревность и узнала, что это чувство съедает заживо. Джоанна возненавидела свою невестку с первого дня, как только увидела, с каким интересом смотрит на неё Беро. Здесь же, наступил тот день, когда небо избавило её от ненавистной невестки, подарив внучку Иоланду, которая во всем напоминало свою мать, и ничем совершенно, не была похожа на ёё сына.

1330 год, декабрь, Замок Шильон, Графство Савойское

Зима 1330 года, во всей Европе свирепствовала вопреки предсказаниям. Жестокие морозы проникали сквозь могучие стены внутрь, наполняя замок холодом. Каменные стены словно бумажные, пропускали внешнюю стужу внутрь, но несмотря на жуткий холод, Джоанна запрещала разводить огонь в камине. Она не любила огонь, солнце, как и многое другое, что дарило тепло и свет. В эту зиму Мария, жена Беро, должна была родить мальчика, которого Джоанна видела правой рукой своего сводного брата.

Мария, была полной противоположностью Джоанны: весёлой, лёгкой в общении и очень подвижной. Родом она была из солнечной Италии, и энергия солнца впитанная с рождения, выплёскивалась жизнерадостным смехом, задором в глазах, громким, звонким голосом и любовью которой от неё буквально веяло. Прожив в замке чуть больше года, она так и не смогла привыкнуть к холоду, который её окружал повсюду: снаружи, падая хлопьями снега на камни, внутри, где было запрещено разводить огонь, и в отношениях, в которых презирали улыбки, разговоры и добрый нрав. Вскоре после замужества Мария потеряла всех своих родных, в течение несколько месяцев, их одного за другим унесла чума. С детской наивностью она рассчитывала на поддержку своей новой родни, но вместо сочувствия встречала осуждение и презрение. Джоанна, видя растущее увлечение сына Марией и их сближение, старалась как можно чаще отправлять Беро дальше от замка, и его поездки занимали по нескольку месяцев. Мария же оставаясь одна, угасала с каждым днём. Когда начались роды, Беро был в очередном отъезде, а рядом с Марией находилась старая нянька и Джоанна, которая запрещала издавать даже малейший звук. Она вставила между зубов Марии палку и держала её до тех пор, пока ребёнок не появился на свет. Мария не узнала, кто у неё родился. Потеряв сознание, она так и не пришла в себя, умерев от кровопотери.

Появление на свет внучки было для Джоанны событием, ровным счётом ничего не значащим. Она хотела рождения внука, но в душе злорадно ожидала девочку. Внука ей могла родить другая невестка, а вот рождённая девочка станет поводом вечных укоров невестки. В своём неприятии невестки, ей был важен любой повод, чтобы унизить и оскорбить ту, что покорила сердце её единственного, горячо любимого сына.