Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

А может, именно так и надо – жить, чтобы жить, остальное – от лукавого.

Такой парень, как Сехмет, среди своих был исключением. Психологически. Прочие руководящие чины, с какими нам пришлось общаться, тоже отличались развитым интеллектом, но желания выходить мыслью за пределы давным-давно очерченного круга у них не возникало. И невозможно посчитать, какие тысячные доли процента вероятности свели его с нами, чтобы он получил необходимый для своих мозгов стимулирующий заряд. Его цивилизации, увы, ненужный и неинтересный.

Повышенный в чине, назначенный, в пересчете на нашу терминологию, командующим округом (в благодарность за заслуги и одновременно чтобы в столице голову своими идеями не морочил серьезным людям), он целых полгода готовил вверенные ему части к войне неизвестно с кем. Читая по ночам, при свете ацетиленовой лампы (до электричества кванги додуматься не успели), наши справочники и боевые уставы.

«О, воин, службою живущий, читай Устав на сон грядущий, а также, ото сна восстав, читай усиленно Устав». Я представить не мог, что и этот шутливый стишок, написанный то ли Денисом Давыдовым, то ли еще кем-то из его современников, Сехмет запомнил, как один из библейских заветов.

И, по нашим понятиям, обиженный ссылкой в дальние края (а по их, возможно, и нет), муштровал своих подчиненных со всем усердием. Что всем прочим командирам могло показаться ненужной блажью.

Однако неожиданно пригодилось, более того – спасло.

Появились пресловутые «ахамбовомбе». Как положено – ниоткуда. Точнее – оттуда же, откуда приходили аггрианские «бронеходы», на самом деле бывшие всего лишь передвижными установками для перемещения межвременной границы. Но об этом я уже писал раньше.

Причем появление их повергло мирных, по своей натуре, квангов в шоковое состояние. Если «ракообразные» аггры оперировали на границах страны и, кроме отважных пилотов, никто с ними в огневой контакт не вступал, то эти вели себя намного хуже, чем немцы на оккупированных территориях. Те, по крайней мере, людей не ели, обходились стандартными «кура, млеко, яйки». А эти ели, ели живьем! Сехмет, не меняясь в лице, просто передавая заслуживающую внимания информацию, достаточно подробно рассказал, где, когда, как и сколько.

Шульгин, иногда бывающий слишком эмоциональным, на этот раз не сказал ничего, просто посмотрел на Олега очень выразительным взглядом.

– Когда же они появились? – спросил я.

– Примерно месяц назад. Стаями в сто и более голов они, не пользуясь никакими машинами, стали прибегать с юга и юго-запада. Это было очень страшно. Очень похоже на нападения «сахамбовонге» (это они так наших «суперкотов» именовали), но тех никогда не было больше десятка, и они не имели страшного оружия. Огнестрельного!

С огнестрельным мы Сехмета познакомили, и с артиллерийским, и с ручным. Нарушив, естественно, все законы прогрессорства, усвоенные в ранней юности и тогда же признанные дурацкими. На примере «Трудно быть богом». Неужто, с точки зрения земных координаторов проекта, мечи, которыми рубят людей в капусту, или топоры «серых штурмовиков» гуманнее хорошего пистолета?

Вот и подошел момент, чтобы Шульгин, выпив очередную стопку, спросил у Сехмета о пистолете и разорванной кобуре. Загадка ведь, пусть и не из главных.

– Это было так. После первых набегов мы решили развернуть здесь еще одну передовую базу. На этом направлении их у нас не было. Когда мы только подбирали для нее место, осматривали, ре-ко-гно-сци-ровали (Сехмет медленно, но правильно произнес это слово), я послал в разведку небольшой отряд во главе с…

На своем языке Сехмет проговаривал бесконечно длинные слова очень быстро и невнятно, потому имя (или звание) офицера я с ходу не воспринял на слух.

– Я дал ему с собой твой пистолет. Чтобы в случае чего он смог стрелять по-настоящему. Восемь патронов – больше, чем одна стрела ружья.

Наивная вера инопланетянина в мощь человеческого оружия. Он видел в деле танковую пушку и вообразил, что пистолет может нечто подобное. Тем более что мы, как выяснилось, по глупости, иногда называли пистолеты жаргонным термином «пушка». «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…»

– Дальше… – холодным тоном спросил Шульгин.

– Там, где вы нашли «это», – ответил Сехмет, доставая из своей полевой сумки кобуру, – мои солдаты встретили трех «ахамбовомбе». Странно, потому что мало. Но они все равно напали первыми. Любой, кто видел их лицом к лицу, говорит, что ужаснее ничего не бывает в жизни…

– Почему? – вмешался Олег. – Чем же они страшнее «сахамбовонге»? Я видел тех и других. «Суперкот», по-моему, злее и агрессивнее.

– Не знаю, не могу сказать. Сахамбовонге – просто звери, мы их знаем много тысяч лет. «Ахамбовомбе» – по виду люди, но от них исходит страшный дух…

То, о чем говорил Шульгин, Антон и прочие, – «отвратительный запах мысли».

– Продолжай, – попросил я.

– Наших было семеро, – сказал Сехмет. – Они выстрелили все, но наповал убили только одного «монстра», как вы их называете. Двое растерзали остальных, будучи пробиты стрелами. Но, наверное, не в те места, что нужно. Фиоранцаниора (теперь он повторил имя медленнее) выстрелил из пистолета семь раз прямо в лоб напавшему на него. И убил, но тот успел ударить его два раза. По голове и сбоку. Поэтому там кобура и осталась. Третий монстр тоже издох, а офицер вернулся. Доложил о том, что было, и вернул мне «восьмерку». С одним патроном, как вы видели. Теперь у меня есть еще, спасибо, Александр, умирать подождем…

– «Так помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела», – не слишком музыкально пропел Сашка, – этих патронов я тебе мешок привезу. Заводи свой аппарат, и рванем в форт. Заодно и посмотрим, что там и как. Не добрались ли и туда монстеры…

– Успеем, – охладил я его азарт. – Пусть Сехмет закончит доклад. Мы услышали, что монстры появились внезапно, месяц назад и с южного направления. Дальше… Что случилось за месяц в вашем общем военно-политическом положении?

– Могу сказать то, что известно мне. Совет ранхаги, возможно, обладает более обширной информацией, они должны изучать положение во всей широте, но до таких, как я, доходят только прямые приказы, иногда – сообщения об успешных действиях других гарнизонов.

Ну да, закрытая феодальная структура, при полном отсутствии средств массовой информации. Приказы и слухи, передаваемые при случайных личных встречах офицеров соседних гарнизонов. А обычные горожане скорее всего вообще понятия не имеют, что идет очередная война.

– Они продолжают появляться едва не каждый день. Это напоминает набеги диких животных, я уже говорил. Разумной цели в их поведении не видно. Скрываются в лесах, нападают оттуда на пути перевозки гражданских грузов, на небольшие гарнизоны. Из своих огнестрельных устройств иногда сбивают одиночные дирижабли, если экипажи теряют осторожность и летят низко. Мы тоже стараемся их выслеживать и уничтожать. По вашему опыту для охраны городов и коммуникаций начали создавать «ополчение». Инженеры приступили к изготовлению стреляющих с помощью пороха орудий. Самых простых, гладкоствольных картечниц. Такую пушку, как на танке, воспроизвести пока не могут.