Алексей Махров - Господин из завтра

— Вот смотрите, Александр Михалыч, полотно батистовое голландское, тонкое, как паутинка! — шептал он мне на ухо. — Отлично подойдет для нижнего платья. Но здесь мы его брать не будем! Агашин, жидовская морда, по три рубля за штуку [13] Штука ткани — рулон от 100 до 500 аршин. ломит, а вот в лавке напротив, у Егора Просейкина за то же самое полотно мы два с полтиной отдадим!

Известность начала приносить свои первые плоды — в третьем по счету магазине с меня не взяли денег на месте, сказав, что я вполне могу отдать «потом». Дальше такие предложения пошли косяком, но я всё равно записывал карандашом в небольшой блокнотик (подаренный мне тут же по случаю) все расходы, стараясь, чтобы они не превысили бюджет. Но до полной выборки лимита было еще далеко. Я не уставал поражаться низким, с моей точки зрения, ценам.

Полный мужской костюм для повседневного ношения можно было приобрести за 10–20 рублей. Брюки отдельно — полтора-два рубля. Костюмы на заказ, да еще и из импортных «заморских» тканей стоили, конечно, дороже, но и их цена не зашкаливала за 80-100 рублей. Женские платья индивидуального пошива шли по 50–70 рублей, категории «Люкс» — 150–300 рублей. Но простой дамский жакет 5-15 рублей, юбка — 2–3 рубля. Пальто драповое или бобриковое на вате — 9-12 рублей, пальто на барашковом меху — 18–30 рублей.

А на продукты цены, в сравнении с 21 веком, так и вообще были смешными!

Фунт [14] Русский фунт — 409,5 грамм. пшеничной муки — 6 копеек, ржаной — 3 копейки. Фунт хлеба «ржанаго, простаго, чернаго» — 2 копейки! Ситник по 6 копеек за фунт! Сливочное масло — 35 копеек за фунт, подсолнечное — 18 копеек, сметана — 20–25 копеек, бутылка [15] Бутылка (полуштоф) — 615 миллилитров. молока — 8 копеек, десяток яиц — 20 копеек. Грибочков маринованных — 15 копеек за фунт! Даже мясо и рыба не входили в категорию «недоступных продуктов»: говядина высшего сорта — 17 копеек, свинина — 12 копеек, телятина — 20 копеек за фунт! Фунт стерляди — 15 копеек, лососины — 35 копеек, осетрины — 30 копеек. А картошка так и вообще летом шла по 1 рублю за мешок!

Было даже как-то удивительно, что в это же время гуляки разных сословий умудрялись просаживать на пьянки тысячи рублей! Это сколько же водки надо выпить?!! Или врали нам историки?

По ходу дела у меня возникла одна идея — а не нанять ли мне Тихона камердинером? А что? Молод, умен, отлично разбирается в шмотках, да еще и парикмахер! По-любому он сможет лучше Марковны ухаживать за формируемым гардеробом. Идею эту подсказал сам Тихон, спросив, после покупки шелковых сорочек, не сожгут ли при глажке мои домашние тонкую ткань. Вспомнив тронутые артритом руки Марковны, я понял — сожгут!

В обеденном перерыве мы по рекомендации Тихона взяли столик в ресторане «Светозар», где во время посещений Нижнего любил откушать Шаляпин. Выпив по рюмке настоянной на лимонных корочках водки, мы, следуя заветам профессора Преображенского, неспешно закусили горячими севрюжьими котлетками. Затем последовала наваристая уха «по-архиерейски», расстегаи с телячьим мозгом, а на десерт засахаренная дыня. Затем нам предложили кофе и сигары. Тихон кофе выпил, а от курева отказался. Я же не удержался, хотя зарекался в новом теле не курить, и взял сигару, оказавшуюся гаванской «Короной» ручной «сборки». Попыхивая ароматным дымом (девственное Сашенькино горло драло немилосердно, хотя курил я не затягиваясь!), я спросил у официанта коньячку. Принесенный напиток превзошел все мои самые смелые ожидания! Коньяк оказался российского производства, марки, что погибла в революцию — Шустовский. Его действительно хотелось смаковать во рту, чувствуя, как он испаряется на языке, оставляя тонкое приятное послевкусие. Эх, пивал я в «старой» жизни разные коньяки, в том числе и очень дорогие, но этот… Этот мог поспорить с лучшим «Хеннеси» пятидесятилетней выдержки, хотя сам был всего лишь пятилетним. В чем тут секрет? Сорт винограда? Купаж? Местность, где произрастали дубы, отдавшие древесину на бочки. А может всему виной экология? Ведь как не старайся, а на почве, впитавшей соли тяжелых металлов, да под небесами, закопченными выхлопами миллионов автомобилей хороший виноград не вырастишь!

Вот под этот божественный коньячок я и выкатил Тихону предложение, от которого он, вопреки законам жанра отказался.

— Спасибо за лестно предложение, Александр Михалыч, но… — Тихон запнулся. — Только не могу я. План у меня есть и нарушать его не хочу. Я сейчас у Савелия Федотовича за правую руку, а вскоре он расширяться собирается, так на этой лавке я старшим останусь. Поднакоплю деньжат и в Москву! Я здесь на парикмахера учусь, чтобы потом продолжить обучение в салоне мусье Ришара. А уж выпускник его «академии» может потом в любой салон поступить. А куафюры получают…

— Погоди! — прервал я изложение жизненного плана Мосейкова. — А в финале то что?

— Хочу свой салон открыть! Назову его «Салон красоты»! — с энтузиазмом воскликнул Тихон.

— Так я твоей карьере мешать не буду! — сказал я. — Поработаешь у меня пару лет — хватит денег на два салона!

— А умение? Навыки? — удивленно приподнял брови Тихон. Мол, что же я такие простые вещи объясняю.

— Да на заработанные денюжки ты сможешь этого мусье… как там его? Ришара? Его случайно не Пьер зовут? Жиль? Так вот, ты сможешь этого Жиля Ришара полотером в свое заведение нанять! Или главным консультантом — на твой выбор!

— Так какое же вы собираетесь мне жалованье положить? — опешил Тихон, за несколько секунд прикинув в уме стоимость салонов и плату именитому парикмахеру.

— 1000 рублей в год! — озвучил я сумму. Выстрел был практически наповал — армейский поручик получал в месяц 80 рублей.

Тихон на минуту задумался. Не каждый день просчитываешь последствия резкого изменения тщательно продуманных планов. Меняешь размеренное поступательное движение на прыжок с трамплина, позволяющий разом проскочить большой кусок отмерянного пути. А не окажется ли этот трамплин хлипким, не лучше ли твердая дорожка под ногами? К чести Мосейкова — соображал он быстро, да и авантюрной жилки был не лишен. Уже через минуты он поднял глаза от узора на скатерти и, твердо глядя на меня, сказал:

— Я согласен, Александр Михалыч!

Так у меня появился первый самостоятельно выбранный сотрудник. Этим же вечером я дал расчет кастелянше, трем прачкам (из пяти), двум гладильщицам и одной белошвейке. Узнав о таком количестве бесполезного персонала я пришел в ярость, чем полностью подавил сопротивление Марковны. На увольнение работниц она только вздохнула. Еще бы ей не вздыхать — развела дармоедов. И ведь прикармливает земляков из своей деревни!

Получив солидное внушение и обещание «пересмотреть штатное расписание» на предмет дальнейшего поиска ненужных людей (очень сомневаюсь, что для обслуживания особняка площадью в двести метров нужно три десятка человек), Марковна стала тише воды, ниже травы и совершенно безропотно восприняла переезд в отдельную комнату мансарды Тихона Мосейкова.