Алексей Махров - Господин из завтра

Когда молодой Васильчиков попал в мое поле зрения, первое что бросилось в глаза: очень уж парень честолюбив. И смышлен. Карьерист. Конечно, задницу лизать, как в ХХ веке водится, он не станет, закваска не та. Но если надо будет в ход локти пустить — горло любому сломает, по трупам пройдет — не вздрогнет, своего добьется. Нужны мне такие. А второе, что показалось интересным: князь очень легко воспринял новые взгляды, которые я ему изложил…

— … Сейчас противники власти, все эти бомбисты-террористы, затаились. Они нашли убежище за рубежом, во враждебных странах. Но там они сидят, как черная зараза, готовая в любой момент выплеснуться на нашу Родину. Мне будет нужна помощь в борьбе с ними.

— Конечно, Ваше Высочество, я готов, как и все бороться с ними. Когда потребуется — мы встанем на Вашу защиту.

— Да нет, князь, меня это не устраивает. Я не собираюсь ждать, пока эти твари в человеческом облике явятся ко мне и начнут свою подрывную деятельность. Не вспомню сейчас, кто из древних сказал: Болезнь легче предупредить, чем лечить.

— Не понимаю, Ваше Высочество…

— Сейчас поймете. Готовы ли вы, князь исполнить мой приказ, сейчас же, незамедлительно?

— Ваше высочество… Если приказ будет подтвержден Императором… — В глазах Васильчикова вдруг вспыхнула нешуточная надежда. Это — глаза игрока, который почувствовал, что карта «пошла». — Приказывайте, Ваше Высочество!

Мне нравится, как смотрит этот парень. Черт возьми, смешно: Васильчикову — тридцать пять, и он старше цесаревича на девятнадцать лет. Уже успел повоевать, награжден орденами. Однако сейчас глядит на меня, как на нового мессию. Правда, лично я уже прожил на свете сорок два годика, тоже воевал, только войны эти были несколько иного рода… Крови и грязи в них было гораздо больше.

— Хорошо, князь. В Лондоне проживает некто Плеханов, смутьян и марксист. Он ведет целенаправленную работу против существующего строя в России и против ее Императора. Мне нужна голова этого человека. Я приказываю вам, немедленно отправиться в Лондон и ликвидировать этого человека.

— Ликвидировать?

— Уничтожить. В физическом смысле. Убить.

Он смотрит на меня удивленно, но… Удивление в его глазах быстро сменяется пониманием:

— Ваше Высочество, сколько у меня времени на подготовку?

Ого! Про таких пишут: «значительно опередил свое время».

— Браво, князь! К сожалению, к моему глубочайшему сожалению, пока, — я делаю нажим на слове «пока», — пока, я не могу отдать Вам такой приказ. Пока… Ведь вы же понимаете, что посылать в чужую страну с таким заданием верного и надежного человека, — ого, дружок, как ты расправил плечи, когда я назвал тебя «верным и надежным», — это просто подлость. Ни один настоящий командир не пошлет своего подчиненного на верную и бессмысленную смерть. Но вот другой приказ я вам дам, князь. Через два дня я жду от вас докладную записку: количество сил и средств для тайной ликвидации господ Плеханова, Деича, Аксельрода и госпожи Засулич.

— Слушаюсь, Ваше Высочество…

— Подождите, это еще не все. Думаю, для работы вам будет полезно ознакомиться с деятельностью покойного г-на Судейкина, а так же с планами и работой в бозе-почившей «Священной дружины».

— Слушаюсь, Ваше Высочество… — снова кивает Васильчиков. Понятливый…

— Надеюсь, вы помните, как восемь лет назад, в Санкт-Петербурге были студенческие волнения. — Продолжаю я. — И вероятно, вы знаете, князь, чем это закончилось. Сто сорок человек, вдумайтесь, князь, сто сорок будущих врачей, хирургов, оказались за решеткой. А ведь у нас не так много врачей. Как вы считает, что можно было изменить в действиях полиции?

Молчит, не понимает. Но пытается думать. Ладно, придется объяснить:

— Как вы считаете, дорогой князь, если бы при попытке подачи петиции господам студентам набили бы морду пьяненькие мастеровые, это повлияло бы на настроение господ студентов?

— Думаю… конечно, повлияло бы. Могли бы и плюнуть на свою петицию.

— Очень хорошо. А теперь представьте себе, если этих мастеровых поймают, и даже, слегка погладят плетьми. А потом умный и преданный человек расплатится с такими «мастеровыми»?

В его глазах светится понимание. Похоже, идея ему нравится. Надо дожимать.

— Возможно, вы слышали, князь, о некоем Степняке-Кравчинском? Слышали? Замечательно. Так вот, в одной из своих книг сей господин пишет следующее: «Полиция не считается ни с чем — ни с численностью людей, подвергающихся репрессиям, ни с личностью человека». Как вы думаете, князь, правильно ли такое поведение полиции?

Подумав, он отрицательно качает головой:

— Возможно, я не прав, Ваше Высочество, но, полагаю, что это не верно. Я уже и сам замечал, что простые люди полиции побаиваются. Или даже не побаиваются, а не любят.

— Верно. А правильно ли то, что полиция, которая обязана защищать обывателя от ворья и всяческой шантрапы, занимается ловлей политических преступников?

Васильчиков снова задумывается и снова дает отрицательный ответ.

— Правильно, князь. Но ведь должен же кто-то бороться с такими вот Каракозовыми, Засуличами, и прочими Долгушиными? Должен. И поэтому я хочу предложить вам, князь, возглавить новую организацию под названием Комитет государственной безопасности. Сокращенно КГБ. Пока мы будем с вами готовить людей для такой службы, вы, князь, будете еще привыкать к тому, что отчитываться глава этого комитета будет только перед императором или перед цесаревичем. Вы будете привыкать к тому, что полем вашей деятельности будет считаться весь земной шар, что вам придется решать весьма сложные задачи, в которые будут входить, например, показательные акции устрашения, когда вы, князь, пошлете убийц с задачей перерезать всех, кого они найдут в указанном доме, селе, хуторе, усадьбе…

— Ваше Высочество, позвольте вопрос. Я не отказываюсь, но … Для чего может служить такая акция устрашения?

— Для самых разных целей. Ну, например: КГБ узнает о том, что некто — опасный террорист, фанатичный социалист или анархист. Группа бойцов КГБ нанесет визит его семье, вырежет всех, от мала до велика, и оставит на стене лозунг, типа «Да здравствует анархия!», или «Так будет с каждым предателем святого дела!». Как вы полагаете, долго он останется преданным революционером? Или другой пример: издатель «Таймс» опубликовал возмутительную статью относительно порядков в наших тюрьмах для террористов. Так вот: такой человек, неважно чиновник он, министр, издатель, депутат, русский или иностранный, будет признан врагом отечества. Вы же знаете, что зачастую мы и со своими разобраться не можем, что уж об иностранных толковать? А тут вы посылаете своих специалистов, чтобы сначала уничтожить их всех до седьмого колена, а потом уже другие специалисты, так же из вашего ведомства, возьмутся за то, что можно назвать: «пропаганда шепотом». Неофициально запускается слух о том, что этот человек наказан за свою антирусскую деятельность. Пусть все знают, что наказание придет неизбежно. Пусть нас бояться.