Максим Разумников - Сэлмен

– Да что на тебя нашло?! Скажи мне честно, он хоть раз нас подводил?!

– Нет, но…

– Какие «но»?! Ему нужны эти деньги, и он как никто знает, как проехать границу незамеченным. Кто еще согласится ехать по минному полю на вражескую территорию? Он воевал там так долго, что знает окрестности как свои пять пальцев.

– А если… – начал Фридман, но Дрейк его перебил.

– Если его поймают – чего не случится, – то он знает процедуру. Полная ликвидация улик. Они никак не свяжут его с нами.

– Это меня и беспокоит. Мы доверяем человеку, который готов без колебаний умереть.

– Видимо, ты не бывал в горячих точках. Поверь, лучше умереть, чем попасть в заложники к этим варварам, – насмешливо заключил Дрейк.

Джек игнорировал его замечание и резко поменял тему:

– Знаешь, ходят слухи, что его жена забрала ребенка и исчезла без следа. Разве такому человеку можно доверять?

– Да?! А я иные сплетни слышал. Что якобы некий начальник отдела любит примерять женское белье. Но это лишь сплетни, не так ли? – парировал Дрейк.

– Дрейк, я тебе не мальчик, чтоб терпеть такие намеки.

Дрейк резко поднял подбородок, пронзив собеседника свирепым взглядом:

– А я не ровня тебе по званию! Будешь мне перечить – и очень быстро останешься без работы.

– Да черт с тобой и твоим Сэлменом, поступай как знаешь. За этот выезд будешь полностью отвечать ты, понятно?!

– Вот и решено. – Ответил Дрейк и направился к двери.

Джек почувствовал неудовлетворенность этой встречей и решил подбросить вслед Дрейку еще горсть словечек, как щепки в гаснущий костер:

– А что такого он сделал для тебя на войне, что ты ему по гроб жизни обязан?

Дрейк уже открыл дверь, когда до него долетели слова Фридмана – как плевок в спину. Он замер и, не оборачиваясь к собеседнику, сказал:

– Это тебя не касается. Все, что тебе надо знать, – что я готов доверить ему свою жизнь. Чего не могу сказать о тебе. Просто сделай все, как договаривались.

Джек не успел ничего ответить, дверь с грохотом захлопнулась, и он остался один в тишине. Его самолюбие было задето, ведь он не успел оставить последнего слова за собой. Фридман давно не чувствовал себя таким униженным и беспомощным, словно он был марионеткой в игре какой-то большой системе. Но больше всего ему не давала покоя мысль о странной папке на столе. Имя «Каин» звенело у него в ушах. Вновь ударив кулаком по столу, он решительно встал и пробормотал:

– Не важно… Не понимаю, почему это вообще меня волнует?!

Джек открыл створку и высунул голову в окно, чтобы вдохнуть свежий осенний воздух. Освещенный солнцем город лежал перед его глазами во всей красе, небоскребы сверкали алмазными гранями, и даже несколько темных туч не портили картины. Капля воды, родившаяся из крошечных паровых молекул, стремительно набирала скорость падения, пока не плюхнулась на морщинистый темный лоб Джека Фридмана. Вслед за ней миллионы капель обрушились на город. Он отпрянул от окна и вытер лицо рубахой.

– Вот и сама судьба говорит мне, что это плохая идея… Но что я могу с этим поделать?

Он подошел к телефону и набрал номер.

– Готовьте охрану и выводите заключенных, – распорядился Джек и бросил трубку. Надел куртку и в волнении покинул офис, зная, что у него нет выбора, он просто подчинился приказу.

04

Пока Дрейк ждал у лифта, пока Фридман соизволит явится, он почему-то задумался о тех временах, когда Сэлмена еще звали Карлом, а щетина на их щеках еще не так быстро росла. Его сильно задели слова Джека, заставив его заглянуть в тот уголок памяти, который он всеми силами пытался избегать. Но воспоминания нахлынули на него…

Сэлмен, тогда еще известный всем как Карл, наблюдал, как обгоревшие вражеские солдаты корчились от боли и визжали, наверняка умоляя своих богов о быстрой смерти на чуждом ему восточном языке. Обугленные тела погибших почему-то напоминали Карлу картошку. Ту самую, что отец обожал готовить под оставшимися от костра углями. Он многому научил сына, но после смерти отца никто не мог остановить Карла из патриотических чувств вступить в пехотинцы и защищать святую землю от сил тьмы, как ему говорили. После всех ужасов войны, что он повидал, эта пропитанная кровью земля уже не казалась ему столь святой, а смерть отца не казалась столь страшной вестью. Да и любая смерть превратилась в рутину, ведь неизвестно, кого из друзей сегодня придется загружать в бронетранспортер, перевозивший трупы. Было бы великим везением, если бы на самом деле оставалось от них что-то, что можно похоронить. Однажды после боя нашли просто ногу в ботинке и записали номер вшитого в нем жетона.

Жаркое пустынное солнце слепило глаза, за что Карл в этот момент был даже благодарен, и ему не пришлось долго разглядывать кровавый фарш, оставшийся после предыдущего сражения. Настоящая мясорубка, – наверное, так можно назвать этот геноцид.

Неизвестно, сколько уже дней они шли по этим поганым пескам, не меняя одежды и не снимая сапог. Униформа стала второй кожей, а винтовка – сиамским близнецом, с которым приходилось спать в обнимку. Много бойцов погибли от пуль вражеских снайперов. Но он был жив, только душа его пребывала в непонятном состоянии, в смятении. До двадцати лет он успел повидать столько ужаса, сколько другому не увидеть за несколько жизней.

– Ну что ты? – спросил его Дрейк, похлопав по плечу и натянув на лицо улыбку. – О чем задумался?

– Да так… Не понимаю, как мы сможем вернуться туда? – Он глубоко вздохнул. – В хренову американскую мечту. После всего, что мы здесь творили и что видели?! Как, черт побери? Как?! – он взглянул Дрейку в глаза.

– Да вот так! Возьмем и вернемся. Во-первых, мы не в Америке живем. Во-вторых, – я за что все это время воевал? Чтоб у меня все мои американские мечты отобрали?! Да и все азиатские, латинские и даже афроамериканские? Я еще молод, и мой друг в штанах ждет не дождется отведать их всех. Но за других говорить не могу. Я прав, Поцман?! – Дрейк обратился со свистом к стоящему подле них кудрявому рыжеволосому солдату.

– Да пошел ты, Дрейк! Моя фамилия Портман! – Крикнул тот в ответ, сморщив недовольную мину.

– Пойду-пойду, и даже полечу, мой рыжий ангел. Эх… Непорочное дитя. – Заметив, что тот отошел подальше от них, Дрейк повернулся к своему собеседнику. – Ты меня понимаешь, Карл?

– Понимаю, понимаю… – невольно ответил Сэлмен. – Вот только не знаю, вернемся ли мы когда-нибудь живыми. Ну хоть физически живыми…

– Так! Ты тут прекрати мне горевать. Нюни распустил. Еще всех новичков нам распугаешь. Они разбегутся, а мне не над кем издеваться будет, над тобой же невозможно поиздеваться, ты у нас сам себя любишь помучить, – положив товарищу руку на затылок, Дрейк его крепко обнял. – Эх, депрессуха ты моя ходячая. Домой вернемся, там уже и подепрессуем вместе за стаканом хорошего британского виски.