Роман Злотников - Швейцарец. Война

Впрочем, уже через пару часов радостное возбуждение утихло, уступив место тревоге. Немцы не только прорвали фронт, но и продолжали стремительно двигаться вперёд. В сводках Совинформбюро особенной конкретики не было, но названия населённых пунктов мелькали. И по ним выходило, что прорыв достаточно серьёзен. Его ширина составляла уже не менее двадцати пяти километров (ну если судить по названиям деревень, оставленных советскими войсками, конечно же, после «тяжёлых оборонительных боёв»), а глубина уже сейчас, на второй день немецкого наступления, приближалась к сорока. И это означало, что немцы прорвали полосу укреплений на всю глубину и вышли на оперативный простор.

К вечеру в штаб полка, который и так стоял на ушах, поступила радиограмма из штаба воздушной армии, в которой предписывалось срочно организовать заправку самолётов полка военно-транспортной авиации. Командир полка, прочитав приказ, смачно сплюнул:

– И так времени нет – так ещё и это!

Но деваться было некуда – приказ пришёл под такими «грифами», что не выполнить его было просто невозможно. Так что подготовка к передислокации временно прекратилась, самолёты полка торопливо оттащили подальше от ВПП, а все имеющиеся в полку топливозаправщики на базе «ЗиС» залили горючим под пробки и выстроили по краю лётного поля.

Транспортники прилетели, когда уже начало темнеть. Причём такие, которых Виталий никогда и не видел. Огромные уродливые машины с дико раздутым фюзеляжем, над которым этакой «нахлобучкой» торчала пилотская кабина, с шестью двигателями на мощных крыльях и странным многоколёсным шасси, издалека чем-то напоминающим гусеничное. Движки, судя по числу торчащих из-под скромных капотов цилиндров точно такие же, которые ставились на «И-161».

– Эх ты ж… а это что за жабы? – удивлённо выдал Гостышев. Чалый недоумённо пожал плечами.

– Не знаю. Никогда таких не видел.

– Вот интересно, а что это они такое везут?

– Как улетят – у техников спросим, – усмехнулся Виталий. – Не верю, что Пилипенко ничего разузнать не сможет.

– Это – да… – мелкий, шустрый хохол, состоявший в их эскадрильи на должности мастера по кислородному оборудованию, был известен тем, что знал всё и обо всём. Где что достать, где что узнать, что на что обменять – это было к нему. У него было всё – от сигарет «Казбек» и до зимних портянок летом. А если чего и не было – так очень быстро появлялось. Ну, если в этом у кого возникала нужда. И обстановку на фронте он знал лучше Левитана. Ну, по его словам… Хотя вот в этом вопросе у народа не было полного единодушия.

С заправкой транспортников провозились полночи. Баки у них оказались просто бездонными (ну ещё бы: шесть движков и дальность – куда там одномоторным истребителям), так что одной «заливки» автозаправщиков на полную заправку этих самолётов не хватило. И даже двух не до конца… Так что топливозаправщикам пришлось ещё минимум по разу скататься на склад ГСМ, чтобы заново заполнить опустевшие цистерны. Вследствие чего новости Виталий узнал уже утром. Потому что когда первый автозаправщик развернулся и, прорезая ночную темень горящими фарами (маскировка – маскировкой, но уж очень начальство их торопило, да и до линии фронта отсюда было более четырёхсот километров), двинулся в сторону склада ГСМ, он решил не дожидаться окончания всей этой суматохи и отправиться на боковую. Утром всё равно всем всё станет известно, даже если изначально информацию получит один Пилипенко. А у них и так завтра тяжёлый день. Передислокация, а потом, может, и сразу в бой. Хотя вряд ли. Район полётов не изучен, тылы до нового места дислокации будут добираться не менее пары-тройки суток, где брать топливо и боеприпасы, тоже по прилёте будет ясно не сразу, но кто его знает, как оно там на деле повернётся. Война – дело такое, непредсказуемое…

Сведения, добытые, как и предполагалось, именно Пилипенко, оказались… странными.

– Сапёры это какие-то.

– Сапёры? – удивился Виталий.

– Ну да, – досадливо сморщился техник. – Сам ничего понять не могу.

И действительно – на хрена ночью на явно очень непростых самолётах перебрасывать навстречу наступающим немцам сапёрный батальон? Или полк? Ну вот чем они помогут против немецких танков? Брёвнами закидают? Или лопатами забьют? Ну ладно – пусть ломами.

Как бы там ни было – долго думать над этой загадкой времени не было. Потому что после завтрака было объявлено, что сразу после обеда полк улетает к новому месту дислокации. То есть командир полка в сопровождении звена, сформированного из инструкторов, вылетал немедленно. Для рекогносцировки и всех необходимых на новом месте согласований. А вот весь остальной полк под командованием помощника по ВСС капитана Калиничева уже после обеда. Начальник штаба летел с командиром, а зам по тылу оставался организовывать переброску технических и наземных служб и должен был прибыть вместе с автоколонной.

Первая половина дня прошла очень суматошно. Полк собирался лихорадочно и бардачно. Так что после обеда, вместо вылета, всех летчиков-сержантов даже бросили на погрузку грузовиков, которые выделило руководство Калуги. Ненадолго. Только на текущий переезд. До Ярцево, под которым находился аэродром, назначенный полку как новое место дислокации, было всего около трёхсот километров, так что за пару дней должны добраться даже просёлками. А потом вылет ещё и отложили. Пришло указание от комполка ждать одного из инструкторов, улетевших вместе с комполка, который должен был «лидировать» полк во время перелёта. Так что к новому аэродрому, расположенному в окрестностях Ярцево, они подлетели уже на вечерней заре. И садившееся на западе солнце слепило глаза. Поэтому когда в наушниках раздалось: «Мессеры!» – Виталий в первую секунду всего лишь удивился. И только потом начал действовать. Но было уже поздно. Самолёт вздрогнул, после чего машину повело вправо, и она начала заваливаться на крыло. Руки начали действовать на автомате, а в голове билась мысль:

«Блин, в первом же вылете, как Калиничев и говорил…»

– Ноль полсотни третий, приказываю прыгать! – ворвался в наушники голос командира полка, похоже, наблюдавшего за их подходом с земли. Но машина Виталия, зиявшая огромным дырами в плоскости, каким-то чудом выровнялась и продолжила лететь. Пусть и сильно скособочась.

– Ноль полсотни третий, слышите меня?

Но Чалый не отвечал. То ли боясь, что если ответит, то ему придётся выполнить приказ, то ли просто вследствие того, что челюсти от напряжения буквально свело судорогой.

– Ноль полсот… ноль одиннадцатый, слева, слева сверху заходят! Ноль одинна… ааа, сука…

Небо над аэродромом расцвело строчками трассирующих пуль зенитных пулемётов. Ну да – тут же дислоцировались части, развёрнутые по нормальному штату. Справа и слева потянулись дымные росчерки очередей товарищей. Но Виталий не отвлекался, продолжая держать, держать, держать машину, так и норовившую завалиться на крыло и рухнуть…