Артём Посохин - СВЯЗАННЫЕ СНАМИ. ИНСИГНИИ

– Ты только что очнулся? – Аян подозрительно посмотрел на парня.

– Да… А что?

– Хм… – Феникс украдкой глянул на гида, который как-то странно смотрел на очнувшегося и не спеша отступал к выходу. – Ну и дела, – помотал он головой, думая: «Судя по застёгнутому спальному мешку и тому, что очнувшийся до сих пор укатан в изотермическое одеяло, вряд ли он вставал и мог что-то сделать».

– Что происходит? – Клим старался понять причину их взбудораженности.

– Я, конечно, рад, что ты в порядке. Вроде как… – Феникс прокашлялся и окинул парня недоверчивым взглядом. – Эм… В общем… Александра не стало.

Повисло молчание.

– Как не стало? – Клим провел ладонью по заспанным глазам и попытался встать, но головокружение нахлынуло с новой силой, заставив его сесть обратно; словно в данный момент они находились в каюте маленького суденышка, которое подхватила и тряхнула большая волна.

– Мы думаем… это сердечный приступ, – неуверенно заключил Аян. – Нашли его прямо тут у палатки, буквально пять минут назад.

– Чёрт! Не может быть… – с улицы донесся голос Давида. – Твою ж мать… – он ворвался в палатку – его лицо было таким же озадаченным, как и у тех, кто сейчас стоял внутри.

Нарвавшись сходу на недовольного военного, он виновато кивнул и бочком протиснулся к Климу.

– Слава Богу, ты жив! – Давид нервно похлопал Клима по плечам. – Что случилось с Саней?

– Понятия не имею, – ответил Клим, накидывая на себя кофту.

– Мы, знаешь, как перепугались за тебя? Места тут себе не находили!.. Искали… Не пойми что творится…

– Успокойся, Давид! – настойчиво попросил Феникс. – Лучше пойдем-ка со мной, поможешь перенести тело. А ты, – он исподлобья посмотрел на Клима, – одевайся и приведи себя в порядок – нужно поговорить о произошедшем в пещере и обо всём доложить начальству.

Феникс громко выдохнул и положил на столик разбитый фотоаппарат. Давид еще раз глянул на Клима, еле заметно кивнул, и они вышли из палатки.

Неугомонный, сильный ветер завывал и щипал палатки, где-то далеко линия горизонта начинала менять градиент, переливаясь из темно-синих оттенков в ало-оранжевые тона. До рассвета оставалось всего ничего. Белые холодные вершины молча взирали на припорошенный снегом лагерь и угасающий костер. Очередной день, проведенный в горах, подходил к концу.

* * *

Хмурое раннее утро началось со сбора вещей.

– Значит, судить некого, и незачем лишних дискуссий сейчас тут разводить. Через час выходим к вертолетной площадке, – хмуро произнес Иван.

– Мы что, просто кинем его здесь? – Мазай никак не мог согласиться с решением командира.

– Спускать тело сейчас не имеет смысла: это очень долго и сложно. Думаю, мы не справимся… – Иван отпил из дымящейся кружки чай и глянул на накрытое одеялом тело.

– Но, шеф… – хотел было возразить подчиненный.

Феникс тут же отмахнулся от его возражений и направился собирать вещи.

Накинув на спину рюкзаки, компания выдвинулась в обратный путь. Моральный дух и общее состояние каждого за последние сутки стали просто никчемными. Потерпеть фиаско и потерять члена команды – это совсем не то же самое, что успех. Совсем…

Путь назад казался пыткой. Время предательски тянулось, превращая минуты в вечность. Погода портилась прямо на глазах: казалось, что ветер нападает со всех сторон, стараясь обжечь лицо мелкой россыпью падающего снега, который тут же подтаивал от лучей бледного солнца, образуя под ногами лед. До вертолетной площадки возле Аккемского озера оставалось еще несколько часов пути, и Феникс предложил организовать привал, чтобы передохнуть и подкрепиться.

– Слышь, Мазай, – вытирая пот со лба и скидывая рюкзак, начал Кабан. – Вот у меня два вопроса: как ему удалось выбраться из этой чертовой пещеры, и почему его вещи распределили среди остальных?

– Не знаю я, – коротко ответил наемник, усаживаясь на свой скинутый рюкзак и открывая бутылку с водой.

– Неинтересно, что ли?

– Конечно, интересно, но он сам не знает, как вышел из той пещеры, и если уж долгие расспросы Феникса не выудили из него информацию, то чего мне в это вникать.

– Ну а вещи его чего мы тащим? Вроде ж вон топает сам… – Кабан недовольно посмотрел на Клима. Тот не отвел глаза.

– Не хочешь сам свои шмотки тащить? А? – спросил у него Кабан.

Клим промолчал. Он словно бы смотрел не на Кабана, а сквозь него. Голова немного кружилась, странное и незнакомое ощущение, как змея на сковороде, извивалось внутри головы и груди, заставляя хотеть опорожнить и без того пустой желудок.

– Наверное, радуешься, что у тебя есть слуги, а? – не унимался Кабан.

– Для слуги ты слишком болтлив. Не находишь? – не выдержав ответил колкостью Клим с надменностью в голосе, явно ему не присущей.

– А чего нет-то, нахожу, – Кабан ехидно улыбнулся и сжал кулаки.

Болтающийся под футболкой медальон начал источать тепло. Климу захотелось поправить металлическое изделие и побыть одному – просто ненадолго отойти в сторону. Так он и поступил. Не обращая внимания на незаконченный диалог с наемником, отвернулся и пошагал в сторону.

Кабан последовал за ним и, подойдя вплотную, без лишних слов схватил Клима за грудки. Его руки держали ворот крест-накрест, туго натянутой тканью сдавливая шею и перекрывая кислород. Он тряхнул его несколько раз, злобно глядя в затуманенные глаза. Что-то хрустнуло: возможно, ткань одежды, а возможно… Из-под куртки Клима выпала порванная цепочка и, звонко ударившись о камни под ногами, в сторону отскочил медальон. Клим начал терять сознание, чувствуя страх, но страшно было не за себя, а за обидчика.

– Ну, сейчас ты получишь, выскочка! – наемник, теряя над собой контроль, сжал свои руки еще сильнее.

Клим что-то просипел и, чуть запрокинув голову, закрыл глаза. Ноги, упиравшиеся носками ботинок в заснеженную горную почву, обмякли.

– Кабан, отпусти парня! – крикнул Мазай, наблюдая за стычкой с приличного расстояния.

Понимая, что его слова не приносят результата, он встал и направился к ним. Нельзя позволить ситуации выйти из-под контроля, и Мазай это понимал, как никто другой. Со скверным характером коллеги он давно уже смирился и, при необходимости, мог легко с этим справиться – похвастаться таким могли лишь единицы в их рядах.

Идти до сцепившихся от места, где расположилась группа, было прилично: по тропке чуть вверх и в сторону, на небольшой пригорок. Глаза слепило солнце, и Мазай, щурясь и попутно окрикивая Кабана, шагал на помощь бедняге-фотографу.

Тень, падающая на них от высокой горы, стала вдруг насыщенней, почти черной. Кабан, понимая, что перегибает палку, расслабил хватку и начал приходить в себя. Он хотел было отпустить парня, но неведомая сила препятствовала его отступлению. Кабан вытаращил глаза и даже хотел что-то крикнуть, но страх парализовал тело, а холод сковал мысли. Поверх лица Клима, словно объемная маска, начало проявляться темное полуосязаемое очертание другого лица – страшного, темного и нечеловеческого. Словно тьма своей холодной костлявой рукой насквозь пронзила тело обидчика, давая понять, что он всего лишь смертная букашка в этом тленном мире. Из тела Кабана тонкими извивающимися струйками начал выходить свет. Переливистые нити словно притягивались черной маской и растворялись в темных впадинах – глазницах страшного лица.