Сергей Федоров - Карго

На краю кровати сидел тёмный силуэт. Я застыл в ужасе и не мог понять, что происходит. Он повернул ко мне голову, но его лица не было видно, а может быть его вовсе и не было.

– Тебя ждёт долгий путь, – произнёс он незнакомым мне голосом.

Мне хотелось произнести что-то в ответ, но он не прекращал говорить.

– Ты до сих пор веришь в монстров под кроватью, но ещё не понял одного…

Сделав паузы в пару секунд, он продолжил.

– Тем самым монстром станешь ты, когда вырастешь.

Он растворялся перед мной с каждым из последних слов, которые он произносил.

Когда все закончилось, я открыл форточку и прикурил.

За окном мелкими хлопьями шёл снег, и выдохнув, я задумался над его словами.

В эту секунду я почувствовал, как монстры из моих детских страхов умерли, оставив для меня пустое место.

Двадцать первого мая мне исполнилось двадцать лет, третий десяток наступил совсем незаметно. Прошёл год, как я съехал со старого спального района, но именно в этот день я возвращался обратно, чтобы немного пройтись и подумать о своём.

Старые пятиэтажные дома, покосившись, угрюмо наблюдали за моим тёмным силуэтом.

Сколько воспоминаний хранилось в каждом квадрате этого забытого пространства? Об этом знал только я и люди, которых, увы, уже нет в моей жизни.

Сев на скамейку, я задумался о том, насколько я изменился за эти годы.

Внешне – я почти не менялся, все тот же парень, которому на вид можно дать не больше шестнадцати лет, но внутри я чувствовал себя на все сорок. События, которые происходили в моей жизни, были отнюдь не яркие и придавали моему сознанию серые тона, которые, так или иначе, украшали мои размышления.

Мимо прошла симпатичная девушка и я вспомнил о том, как когда-то мне было сложно найти общий язык с противоположным полом. С детства, читая поэтов прошлого века, я цитировал стихи Бродского, Мандельштама, Маяковского. Они же, слушая это, задавали мне один и тот же вопрос: «Скажи мне, пожалуйста, название этого трека, я обязательно добавлю его в свой плейлист». Это было одновременно и грустно, и смешно.

Мир, в котором я жил, был точно не для меня. Мальчику, выросшему на депешах, было сложно найти человека, который слушал что-то подобное. И когда мы находились в компаниях, мне приходилось часто надевать наушники, чтобы не слышать этот бесполезный звук, и наслаждаться голосом Дэвида. Всегда странно осознавать себя частью эпохи, которая ушла в небытие, и оставаться где-то между мирами.

На небе появилась луна, на часах была ровно полночь. Достав сигарету, я прикурил. Огонёк на конце сигареты напоминал мне о том, что я все ещё могу освещать этот мир, идя сквозь тьму.

Находясь в родном месте, я ощущал себя призраком, который пришёл вновь в этот мир, чтобы напомнить о существовании.

На секунду я вдруг почувствовал, как на меня кто-то смотрит. Повернувшись направо, я увидел всех своих друзей. Они глядели на меня с улыбкой. Их не могло быть тут, но эта мысль нисколько не мешала мне их видеть. Все, как один, они произнесли одну и ту же фразу и стало тепло на душе.

– С днём рождения, дурачок!

Когда мне было семь, мы с моим другом играли в космонавтов. В нашем дворе стоял огромный деревянный корабль, и каждый день, поднимаясь на него, мы представляли себя в роли космических путешественников. Покидая родную планету, встречали на своём пути возникающие из чёрной пустоты миллиарды звёзд. Такое мы могли видеть только в фильмах или книжках по астрономии, в которых мало чего понимали. Но то, что представлялось детским разумом во время путешествий, было настолько реальным, что мой ум терял грань между правдой и вымыслом.

Стоя за штурвалом, я направлял наше космическое судно куда-то в далёкие неизведанные миры. Проходя через новые галактики, мы пытались найти внеземные формы жизни, тех, кто поведает о том, как им живётся на других планетах. Но в момент, когда казалось, что мы уже близко, путешествие обрывали окрики родителей:

– Быстро домой!

И, как всегда, на самом важном моменте мы вновь возвращались на родную планету.

Шли годы, а мечты о космосе так и оставались с нами, где-то внутри сознания. Мы становились взрослее. Теперь, вместо детской площадки, тусовались в барах и клубах. Неоновые стойки манили нас к себе, словно доверчивых мотыльков. Вливая в себя мутную воду со вкусом горечи, я приобретал некое абсолютно новое состояние эйфории, в котором, теряясь, находил для себя больше толка, чем во время пребывания в привычной жизни.

Моего друга забрали в армию. Я должен был быть следующим, но что-то пошло не так и меня комиссовали.

В периоде своего затуманенного взросления я встретил девушку, с которой мы должны были пожениться. По иронии судьбы мы познакомились с ней в одном из баров. Она приходила туда каждую пятницу со своей подругой. Когда начинались танцы все искали себе пару, кроме неё и меня. Сидя за столиком, девушка наблюдала за тем, как подруга охмуряет одного из парней. Глядя на неё через линзы тёмных очков, я вдруг решился подойти и пригласить на танец. На моё удивление она согласилась, словно давно ждала кого-то смелого, того – кто сможет взять её за руку и увести. С того момента мы почти не расставались, а её имя стало для меня чем-то трепетным.

Через полгода я сделал предложение, и в ответ услышал – да. А еще спустя несколько месяцев я узнал, что буду отцом. Огромная ответственность легла мне на плечи, и я, с чувством счастья, принял это. С тех пор начал ощущать, что жизнь стала понятной во всех проявлениях, а мечты о космосе ушли на задний план. Сказка могла длиться вечно, и все было хорошо ровно до тех пор, пока во время родов не умер наш ребенок, еще не успевший увидеть свет.

Такой удар был самым неожиданным, но мы пытались его пережить. Стараясь не говорить о случившемся, я создавал «временную петлю», которая приводила в тот момент, когда мы только повстречали друг друга. Это состояние иллюзии помогало обоим на какое-то время. В итоге она ушла. Приняв данное решение с пониманием, я вдруг осознал, что единственным памятником произошедшей трагедии было мое лицо, которое каждый день напоминало ей о случившемся.

Друг вернулся из армии, и мы вновь начали посещать бары. Напиваясь, я старался забыться в компании малознакомых девиц. Но каждый раз, когда мои руки, словно щупальца, обвивали их влажные тела, я слышал где-то позади себя детский крик.

Космос стал далекой мечтой и однажды я почувствовал, как земное притяжение легло на мою грудь будто камень.

В один из вечеров мне предложили способ, который помог бы мне открыть для себя путь к звездам. Несколько гранул прокатились по гортани и, упав вниз, растворились в желудочном соке. Я почувствовал легкость в теле, а затем притяжение исчезло. Бегло оглядев стены квартиры, я открыл дверь на балкон и обнаружил пред собой темное пространство, среди которого мелкими точками святились звезды. Шаг вперед – и я совершил полет в невесомость: впереди возникали далекие миры, те самые, из детства. Все казалось настолько реальным, что на секунду я даже забыл о реальном мире. Это же чувство снова, спустя время, явилось для меня главной ошибкой.