Алексей Живой - Спартанец. Племя равных

– Да, я не раз видел пожары, возникавшие сами по себе, от жаркого солнца, – кивнул Темпей, все еще не понимавший, к чему клонит хозяин, – но я не умею укрощать силу солнца. Смертным это не под силу.

– Это не так уж сложно, – удивил его Гисандр, – если знать, как. Дай-ка мне свою ладонь.

Темпей с интересом протянул свою руку и разжал пальцы.

– Смотри, – приказал наварх и поднял над ладонью врачевателя полупрозрачный камешек, очень похожий на лупу из его прошлой жизни.

Солнце в это время уже светило ярко. Камешек был мутноват, но Гисандру удалось поймать в него солнечный луч и направить на ладонь заинтригованного алхимика. Он держал его так до тех пор, пока не раздался сдавленный крик и Темпей не отдернул руку.

– Ой, – простонал он, убирая резко ладонь, – просите, господин Гисандр, но я больше не мог терпеть эту боль.

– Что ты почувствовал? – спокойно уточнил наварх, не обращая внимания на стоны алхимика, который тер свою покрасневшую ладонь.

– Боль и жжение, – ответил Темпей.

– Вот видишь, – просиял Гисандр, – жжение! Солнечные лучи, которые наше светило рассылает во все стороны, можно собирать в один мощный луч с помощью этой линзы. Я собрал на твоей ладони лишь несколько лучей, и ты уже почувствовал жжение.

Гисандр понизил голос, нагнулся вперед и перешел почти на шепот:

– И это еще почти непрозрачная и очень маленькая линза. А теперь представь, если она будет полностью прозрачной и шириной с бочку?

Заинтригованный Темпей молчал в предвкушении, ожидая, когда хозяин продолжит.

– Эта линза лучом прожжет твою руку и дно нашей триеры. И вообще сможет на расстоянии поджигать другие корабли!

Темпей просиял, словно перед ним раскрыли тайны вселенной.

– А что значит «линза» и «прозрачной», хозяин?

«Эх, я и забыл, что здесь еще не знают ни оптики, ни даже стекла», – расстроился Гисандр.

– Представь стенку горшка, сквозь которую можно смотреть, как сквозь обычный воздух или воду, – попытался объяснить он, вновь демонстрируя Темпею свою блеснувшую на солнце находку. – Только твердая. Вот это и значит «прозрачная». А линза – это вот такая круглая и выпуклая штука, как эта, только опять же «прозрачная».

Темпей помолчал, абсолютно сбитый с толку новыми откровениями. А потом задал вопрос, от которого у Гисандра стало на душе очень весело. Почти так же, как когда он обсуждал с Темпеем необходимость придумать зажигательные горшки для баллисты, которых еще никто в мире не делал. Они тогда были первооткрывателями, поймавшими кураж.

– Но ведь такого материала в природе не существует.

– Вот именно, друг мой, – похвалил его Гисандр, рассмеявшись, и даже хлопнул по плечу, – вот именно. Ты его и придумаешь. Держи!

И он вложил полупрозрачный камешек в ладонь мгновенно потерявшего интерес ко всему окружающему Темпея.

«Ну все, теперь не будет спать и есть, – подумал довольный собой Гисандр, вставая и поправляя кожаный доспех, – до тех пор, пока не найдет способ создать прозрачную линзу».

– Я слышал, что их выплавляют из песка, – подбросил задумавшемуся алхимику направление мысли наварх, – правда, чтобы его расплавить, жар нужен очень большой.

Он помолчал еще мгновение, но не выдержал и проговорился:

– А еще – если смотреть через нее не на солнце, чтобы не сжечь глаза, а вдоль горизонта, то можно увидеть дальние берега. Подумай еще и об этом.

Он сделал несколько шагов по направлению к мачте, у которой стоял капитан триеры, как за спиной у него раздался вопрос.

– А откуда вы все это знаете, господин Гисандр?

Наварх застыл на месте, но не задержался с ответом. В этом мире только один ответ мог устроить всех. И он поднял палец вверх, указав на небо.

– Боги открыли мне тайну, – проговорил наварх, вновь бросив быстрый взгляд по сторонам. – Но ты не должен никому говорить об этом. Иначе мы оба погибнем.

Темпей быстро замотал головой.

– Я лучше умру, но не расскажу, – выдавил он из себя, добавив уже еле слышно: – Господин Гисандр.

– Вот и отлично, – снова подбодрил его Гисандр, – умереть мы всегда успеем.

Едва туман рассеялся, а вода поднялась над острыми краями скал настолько, чтобы днища спартанских кораблей ощутили свободу, как в бухте началось движение. Гребцы налегли на весла, и вся эскадра из двенадцати триер потихоньку стала выгребать к выходу из каменного мешка, служившего им пристанищем этой ночью. Первой в скальный проход вошла флагманская триера Гисандра. Сам наварх стоял на носу, рядом с капитаном, и с нетерпением вглядывался вперед, словно ожидая увидеть там что-то, кроме бескрайнего моря, пустынного в этих, почти свободных от судоходства местах. Ведь они были первыми и единственными спартанскими мореплавателями, не считая торговые корабли периеков, изредка бороздившие здешние воды.

Когда корабль, движимый вперед ритмичными взмахами весел, осторожно выбирался из скального прохода, в котором кое-где вровень с бортом триеры еще висел туман, Гисандру вновь показалось, что вода рядом с левым бортом вспенилась сильнее обычного, и на миг на поверхности показалась черная блестящая спина морского чудовища, скрывшаяся вслед за этим в пучине.

– Ты видел? – не выдержал на этот раз Гисандр, толкнув под локоть капитана, и указал в сторону уже сомкнувшихся волн, плескавшихся у самого подножья уходящей высоко вверх каменной стены.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Торсионные орудия (катапульты, баллисты) были изобретены лишь около 350–300 гг. до н. э.

Периеки – дословно «окрестные жители» – свободное, но бесправное население Лаконии, не входившее в состав гражданского коллектива Спарты. Периеки, согласно традиции, жили своими общинами, сформировавшимися из остатков ахейского населения Лаконии после завоевания ее дорийцами, занимались торговлей и ремеслами. То есть тем, чем гражданам Спарты было заниматься категорически воспрещено. В городах и общинах периеков было сохранено местное самоуправление, но никакого права голоса в общественной жизни Спарты они не имели. Кроме того, в случае объявления войны они обязаны были исполнять воинскую повинность.

Спартанцы специально не возводили крепостных стен вокруг своих городов, считая, что так их солдаты будут биться с врагом насмерть. Спартанская тактика ведения боя вообще не предполагала отступления (не считая ложных отступлений во время боя, для того чтобы заманить врага в ловушку). Спартанцы могли либо победить, либо умереть.