Станислав Богданов - Черный снег. Операция «Тайфун». Удар по оси

– 1-я кавалерийская дивизия – генерал-лейтенант Фельдт;

– 46-й танковый корпус – генерал танковых войск барон фон Фитинггоф (Шеель);

– 10-я танковая дивизия – генерал-лейтенант Шааль;

– мотодивизия СС «Рейх» – генерал-лейтенант Гауссер;

– пехотный полк «Великая Германия» – генерал-майор фон Штокгаузен;

– 47-й танковый корпус – генерал танковых войск Лемельзен;

– 17-я танковая дивизия – генерал-майор фон Арним;

– 18-я танковая дивизия – генерал-майор Неринг;

– 29-я мотодивизия – генерал-майор фон Больтенштерн.

Кроме того, в танковую группу входили армейские части: авиагруппа бомбардировщиков ближнего действия генерала Фибига, зенитный артиллерийский полк «Герман Геринг» генерала фон Акстгельма.

Артиллерию возглавлял генерал Гейнеман, инженерные войска – генерал Бахер, войска связи – полковник Праун, разведывательную авиацию – подполковник фон Барзевиш (заменивший полковника фон Герлаха, который был сбит на третий день войны). Район наступления танковой группы в первые недели боевых действий прикрывали истребители полковника Мельдера.»

«24-й танковый корпус выступил из Глухова на Севск, Орел, имея впереди 3-ю и 4-ю танковые дивизии, за которыми следовала 10-я мотодивизия. На 6 октября воздушный флот обещал нам усилить прикрытие истребителями, и поэтому можно было рассчитывать на улучшение положения. С этого дня наша 2-я танковая группа стала называться 2-й танковой армией. Южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить.»

«Серьезность этого сообщения заставляла задумываться. Поэтому я решил немедленно отправиться в 4-ю танковую дивизию и лично ознакомиться с положением дел. На поле боя командир дивизии показал мне результаты боев 6 и 7 октября, в которых его боевая группа выполняла ответственные задачи. Подбитые с обеих сторон танки еще оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь.

Возвратившись в Орел, я встретил там полковника Эбербаха, который также доложил мне о ходе последних боев; затем я снова встретился с генералом фон Гейером и командиром 4-й танковой дивизии бароном фон Лангерманом. Впервые со времени начала этой напряженной кампании у Эбербаха был усталый вид, причем чувствовалось, что это не физическая усталость, а душевное потрясение. Приводил в смущение тот факт, что последние бои подействовали на наших лучших офицеров.»

«4-й танковой дивизии на 9 октября была поставлена задача занять Мценск. Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике. Наши противотанковые средства того времени могли успешно действовать против танков Т-34 только при особо благоприятных условиях. Например, наш танк Т-IV со своей короткоствольной 75-мм пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыльной стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство. Русская пехота наступала с фронта, а танки наносили массированные удары по нашим флангам. Они кое-чему уже научились. Тяжесть боев постепенно оказывала свое влияние на наших офицеров и солдат.»

«11 октября. Одновременно в районе действий 24-го танкового корпуса у Мценска северо-восточное Орла развернулись ожесточенные бои местного значения, в которые втянулась 4-я танковая дивизия, однако из-за распутицы она не могла получить достаточной поддержки. В бой было брошено большое количество русских танков Т-34, причинивших большие потери нашим танкам. Превосходство материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех. Об этой новой для нас обстановке я написал в своем докладе командованию группы армий, в котором я подробно обрисовал преимущество танка Т-34 по сравнению с нашим танком Т-IV, указав на необходимость изменения конструкции наших танков в будущем. Я также потребовал ускорить производство более крупных противотанковых пушек, способных пробивать броню танка Т-34.»

* * *

Первый бой полковника Катукова произошёл под Клеванью. Командуя в составе 8-го мехкорпуса генерала Рокоссовского танковым батальоном, он попытался остановить натиск 2-й панцерной группы. Вывел все свои 33 танка в лобовую атаку. По сравнению с германской бронетехникой БТ-5 с 13 мм и БТ-7 с 22 мм бронёй, вооружённые 45-мм пушками (командирские машины имели 76-мм) были верхом технической мысли! Но не тут-то было…

К тому времени мехкорпус уже понёс значительные потери в людях и технике. Он бомб в первые же дни войны серьёзно пострадала матчасть. Корпус практически лишился служб снабжения, ремонтных мастерских, потерял значительное количество машин-бензовозов. У оставшихся оставался ограниченный лимит горючего – на одну-две заправки. Этого было явно недостаточно для скоростной, мобильной войны.

Корпусной и дивизионный комиссары неистовствовали – требовали выполнить директиву Ставки №1. А в ней значилось – «обрушиться всеми средствами на врага», «границу не переходить». Ура, ура, ура!

В полку, где служил Катуков, события разворачивались совсем драматично. Комиссар Добрышев подкатил на ГАЗ-61, раскрашенной по такому случаю в неровные, серо-зелёные разводы. Выйдя наружу, мрачно осмотрелся. Подозвал замазанного в горючем полковника, что в промокшем комбинезоне был похож на чёрта:

– Вы ещё здесь?

Полковник оставался в положении «фрунт». Его глаза были скошены на почерневшие от гари щёки. Ресницы хлопали, как у лошади, отгоняющей от себя жирных слепней. Он и впрямь не знал, что сказать комиссару. Их институт, упраздненный Сталиным за ненадобностью (приглядывали с гражданской войны за военспецами из бывших старорежимных офицеров), «реанимировали» после боёв на Карельском перешейке, когда ряд командиров, отдавая противоречивые, вредительские приказы, довели Красную армию до «белого каления» бессмысленными потерями.

– Не слышу, полковник? – рука Добрышев скользнула к клапану кобуры. – Или в молчанку будем играть?

– Товарищ полковой комиссар… – засопел себе под нос полковник. – У нас некомплект в матчасти. Заправка только на один бой! Двигатели сильно изношены при переходе. Предлагаю занять оборону – скрыто рассредоточиться и огнём из засады их…

– Что я слышу?!? – страшно округлил глаза Добрышев. – Командир доблестной Красной армии, коммунист сомневается в силе наступательного порыва! В решениях партии! В директиве за подписью товарища Сталина! Так?