Сергей Данилов - Гражданская война в Испании (1936 – 1939).

Ларго и его приверженцы безусловно ценили советскую военную помощь. Премьер-министр разрешал советским гражданам называть себя «товарищем» и принимал советского посла в любое время. Но вместе с тем кабальеристы считали, что полностью расплатились за помощь золотым запасом и испано-советские отношения должны быть равноправными. Тем временем часть военных советников (Кулик), советский посол в Валенсии Розен-берг и руководство интербригад (Марти, ди Витторио) порой вели себя в Республике как в колонии или в государстве-сателлите. Они навязывали военному министерству планы операций, добивались смены неугодных руководителей. Затем по указанию из Москвы они стали открыто требовать запретить «марксистско-ленинскую партию» (ПОУМ), которую в Кремле считали троцкистской организацией.

Постоянные интриги компартии и СССР против маловлиятельного, не опасного Советскому Союзу ПОУМа возмущали Ларго. Ведь ПОУМ был одной из партий, подписавших пакт Народного фронта…

По Республике ходили слухи, доходившие и до премьер-министра, что советские официальные лица, имеющие статус «дипломатических работников» (Орлов-Фельдбин), причастны к тайным арестам и умерщвлению граждан, отрицательно относящихся к компартии и к СССР.

Тревожило и пугало Ларго распространение советско-коммунистического влияния на предприятиях, среди республиканских фронтовых офицеров и даже среди министров. Под этим влиянием оказался ранее верный спутник Ларго, министр иностранных дел Альварес дель Вайо, ставший любимцем советских журналистов и дипломатов, а также испанских коммунистов. В 1937 году Вайо даже стал гостем одного из пленумов ЦК испанской компартии.

Настораживало гордого и строптивого Ларго постоянное повторение коммунистической печатью короткой телеграммы Сталина главе компартии Хосе Диасу, в которой черным по белому значилось: « Дело Испании – не частное дело испанцев, а всего передового и прогрессивного человечества ». К «передовому прогрессивному человечеству» советское правительство с 1936 года причисляло себя…

Вряд ли понравилось премьер-министру и его сторонникам и тайное послание Сталина, Молотова и Ворошилова, в котором последние в подозрительно вежливой манере советовали Республике… проводить умеренную внутреннюю политику, не отталкивать крестьянство и городскую мелкую буржуазию.

Послание только ухудшило атмосферу отношений между республиканским правительством и СССР. Во-первых, кастильский простолюдин Ларго не терпел непрошеных советов. Во-вторых, советы из Москвы в корне расходились с линией кабальеристов,

стремившихся к «полной победе социализма» и к диктатуре пролетариата, т.е. к избавлению страны от мелкой буржуазии. « По чему мелкие буржуа существуют в нашем тылу? Ведь мы бо ремся против капитализма », – писала отражающая взгляды Ларго газета «Аделанте». В-третьих, было подозрительно, что правительство, которое у себя в стране осуществило знаменитый «великий перелом» начала 30-х годов и устранило (часто физически) самостоятельное крестьянство и городских собственников, теперь призывает к терпимости и умеренности, к сохранению многоукладной экономики и т.д.

Второе – и последнее послание Сталина «испанскому Ленину» было в сущности еще нелепее. Оно содержало призыв поскорее объединить социалистическую и коммунистическую партии. Чтобы подсластить пилюлю, Сталин заверял Ларго, что является сторонником его дальнейшего пребывания у власти – пусть Ларго возглавит единую пролетарскую партию!

Советские официальные лица – от Сталина до Орлова-Фель-дбина, от Берзина и Кулика до экономического советника посольства Сташевского были осведомлены о гордости Ларго и многих испанцев, но упрямо не хотели принимать ее в расчет. Происходило это вероятно потому, что советские официальные лица давно уже жили в стране, где почти не осталось гордых и самодостаточных граждан, где разрушены были понятия о национальной самобытности и государственном суверенитете, вытесненные «пролетарским интернационализмом», где «гибкость», переходившая в угодничество, успела стать прочным жизненным правилом подавляющего большинства.

В Испании коса нашла на камень. (Как мы увидим позже, нечто подобное произошло с самонадеянными фюрером и дуче, слишком рано возомнившими себя хозяевами другой Испании – националистической.)

В Кремле преувеличивали властолюбие Ларго, о котором так много писали советские дипломаты в секретных донесениях. Полагали, что если пригрозить «испанскому Ленину» смещением, то он, конечно, не захочет расставаться с благами власти и ради их сохранения уступит во всем. Рассуждавшие так судили об окружающих по себе…

Многие работники и посетители военного министерства запомнили надолго драматическую сцену между Ларго и советским послом, разыгравшуюся весной 1937 года. Посол потребовал увольнения генерала Асенсио Торрадо – ярого антикоммуниста, тогдашнего правительственного военного консультанта, негативно относившегося к советским офицерам и к СССР в целом. В разговоре принимал участие и Альварес дель Вайо. После двухчасового жаркого спора дверь кабинета, в котором происходила аудиенция, растворилась, и в приемной услышали громкий голос обычно невозмутимого главы правительства:

« Вон отсюда, вон! Вы должны усвоить, сеньор посол, что испанцы бедны и нуждаются в помощи, но мы не позволим, что бы иностранный посол навязывал волю главе испанского правительства. А вам, Вайо, надлежит не соглашаться с давлением иностранца на вашего премьер-министра, а зарубить себе на носу, что вы – испанец и министр Республики ».

Позже в кулуарах премьер жаловался президенту Республики: « Один из министров предал меня. А ведь он – социалист. Он – министр иностранных дел ».

Подобные сцены несколько раз происходили на заседаниях кабинета между Ларго и министрами-коммунистами. В ответ СССР и компартия усиленно обхаживали республиканскую партию Асаньи и Хираля и правого социалиста Прието. Они добились того, что президент Республики и его партия поддерживали ровные отношения с советским посольством. Т о же делали такие приетисты как министр финансов Негрина. А сам завзятый реформист Прието, которого «Правда» некогда ругала за «соглашательство и сотрудничество с буржуазией», на официальном приеме в Валенсии весной 1937 года сделал заявление во вполне коммунистическом духе: « Если победа будет нашей… глубокая связь будет соединять нас с коммунистическими странами. Россия и Испания – клещи, которые с двух противоположных концов Европы будут сжимать капиталистические страны! »