Лисс Захаров - Игры для взрослых мальчиков

– Ты-то причем?

– Отследить. По маячку или с дрона. Какое развлечение самое дорогое на свете и люди готовы платить огромные бабки?

– Охота на людей – Лекс ахнул.

– Теперь представь, что загружают твой военно-транспортный самолет людьми, скидывают их где-нибудь в Замбии, дают сутки, чтоб оклематься, а потом на Лендроверах, хорошо вооруженные люди…

– Фантастика.

– Ты думаешь для кого Вальтер своих ребят тренировал? А Акира? В случае чего – они бы этих зеков быстрее заказчиков перерезали. А на экстренный случай у них Аметист был.

– Это который с ядерной боеголовкой?

– Ага, упс, не ту кнопку нажали. Ну подумаешь – Африка – там все равно никто не живет. А выживших в один ров с мертвыми.

– Ты либо свихнулся, либо… это же…

– Я когда-то книжку читал – типа фантастика – там есть игра. 10 раз ты изображаешь жертву, 10 раз наемного убийцу. Дают какие-то приметы и действуй.

Убьешь не того – пожизненно или в расход. Ну там мужик – дурак на любви к женскому полу прогорел, а теперь представь, что если кто-то решил воплотить это в жизнь.

Техника еще не настолько развита. Но деньги текут рекой.

– Это правда, что ты несколько деревень вырезал?

– Правда, не совсем так, но да.

– Ты же тогда еще ребенок был.

– Ага. И думал меньше, больше делал.

– А сейчас о чем думаешь?

– Что меня круто поимели. Что если действительно такая игра существует, и ты, и Интегра, сделали все, чтоб меня заманить.

– Зачем?

– За мои мозги. Бомжей и зеков можно поставлять сколько угодно, трудных подростков добавить.

– Алекс, останови машину.

– Зачем?

– Вон там.

Алекс остановил. Неожиданно Лекс прижал его к себе. Алекс пытался вырваться, но мешал ремень безопасности и еще что-то такое внутри, которое не хотелось вырываться, а хотело, чтоб так продолжалось подольше.

– Бедный ты мой – сказал Лекс, сколько тебе в жизни досталось. Он гладил волосы и поцеловал его в висок. У тебя действительно могут начаться проблемы.

– Они у меня давно есть. Доедем – узнаем.

– Мне твои волосы нравятся.

– А мне твои, только отрасти чуть подлиннее. Расскажи что-нибудь про себя.

– Да рассказывать особо нечего. Военный наемник. Врачом становиться не хотел, но пришлось помощь оказывать, так докатился до военного хирурга. Ребят в свою группу собирал поштучно, можно сказать. Некоторые уходили. Кто оставался, с тем уже как бы родные были. Нанимали на разные дела, в том числе и в Европе, и в Ираке. Спецы везде нужны.

– Ты не похож на простого солдафона.

– А кто тебе про это сказал? У наемников тактика другая, мышление гибкое, если я не прав, мне могут сказать – без последствий. У меня и потерь не было.

– Интересно, почему мы с тобой вдвоем оказались?

– Наверное, потому что родственные души. Хотя я боюсь, что ты достанешь револьвер из сапога и застрелишь меня.

– Из какого?

– Из правого. В левом у тебя ножи.

– Все-то ты подмечаешь, только я не военный.

– Месть – тоже хорошее блюдо.

Они расположились на маленькой полянке, откуда была видна передающая вышка. Алекс сел с двумя компьютерами и провалился в свой мир. Лексу осталось охранять его. И слушать реплики, которые он иногда выдавал.

– Двое моих не отвечают.

– Это плохо?

– Не знаю. И эти не отвечают. Черт.

– Ты чего?

– Какая-то сволочь укусила. Чешется, да еще и больно.

Он смотрел новости, соотносил с записями, потом опять копался и пытался связаться. Часть народа была заблокирована.

– Я был прав. Кто-то поменял правила игры. Думаю, нам лучше разбежаться. Одному легче выжить.

Лекс повернулся к нему, на лице была написана грусть.

– Ты был прав во всем, только сбежать уже не удастся. На них были красные точки прицелов. -Ты выиграл. Еще никому не удавалось сложить головоломку.

– И ты Брут. Он отвернулся от Лекса и вдруг почувствовал, что куда-то проваливается.

Он лежал на одеяле.

– Я не знаю, что с ним – говорил один человек в черном, чем быстрее доберемся до госпиталя – тем лучше.

– Это часа 3, он же горит весь.

– Алекс, ты меня слышишь?

– Нет и не тряси меня, сейчас меня вывернет, но тошнило только водой.

– Похоже отравление, но я не биолог.

– Он вроде говорил, что его укусил кто-то.

– КТО?

На правой руке в районе локтя начиналась опухоль.

– Если это то, что я думаю, то нам лучше поторопиться.

– А пока могу только лидокаином накачать. Алекс уже не чувствовал уколы. В голове сквозь гул пробивалось одно – подставили, причем не кто-нибудь, а сам себя. Потом они долго ехали в машине, его постоянно тошнило и казалось, что локоть стал вдвое больше.

– Зачем? – спросил он Лекса.

– Да потому что ты гений, понимаешь это? К тебе очередь стоит чтоб ты их банк хакнул, с большими деньгами, а ты и этого не хочешь. Ты со своим ирландским менталитетом только про… Алекс… он похлопал его по щекам. Быстрее можете ехать?

– Только не ночью и не по такой дороге. Руку перетяни ему, хотя уже поздно, но всё-таки.

– А если опухоль вскрыть?

– Прямо здесь? А сухожилие перережешь или еще чего?

– Потерпите, полчаса осталось. Я с врачами связался – ждать будут.

– Где он эту дрянь подцепил?

– У вышки.

– Значит туда службу зачистки послать. Скорее всего у них там гнездо.

Алекс понял, что умирает, его трясло от холода. Он лежал на полу, истекая кровью, по другую сторону стола лежали родители. Мертвые. Он это сразу понял. Значит забыли про контрольный выстрел для него.

Он кое-как стащил кухонное полотенце и зажал рану. Потом, шарахаясь от каждой тени, пошел к сельскому врачу. Врач был испуган, но не выгнал его. Дал выпить местного пойла и сказал – только не кричи. Он выдергивал дробины, казалось, вечность. Алекс помнил, как его тогда звали, но хотел забыть. Забыть все. Он неделю пролежал на сеновале у доктора. Слышал, как к нему пару раз приходили, расспрашивали. Врач ничего не мог сказать. Потом ночью он прокрался к себе в дом, забрал некоторые вещи, деньги, все, что можно было продать. Через несколько дней его отправили в Англию.

Что могли сделать власти – ничего – это не их война. Его отправили в приют. Он заранее спрятал рюкзак в укромном месте. В приюте он задержался ровно настолько, чтоб сделать себе новое свидетельство о рождении. С мультяшной фамилией, но тогда ему казалось это олицетворением справедливости. Он сбежал из приюта и начал мстить.

Он с трудом открыл глаза. Лекс сидел рядом.

– Иуда.

– Я тебе жизнь спас.

– Зачем?

– Это вечный вопрос жизни и смерти. Пить хочешь?

– Да.

Он почувствовал, как губ касается край стакана. Сделал несколько глотков.

– Что с рукой?

– Теперь нормально, яд будет выходить несколько дней. Что тебе снилось?

– Родители.