Андрей Посняков - Последняя битва

Возвращаясь обратно в трапезную, Раничев краем глаза увидел обоих – Елену и Александра – негромко разговаривающими у приоткрытой двери опочивальни и даже ощутил на миг что-то вроде укола ревности, на которую, в общем-то, не имел никакого права. Ну пани Елена, ну егоза! Все ей неймется…

В трапезной Иван первым делом прошелся вдоль стен, с большим интересом рассматривая оружие. И посмотреть было на что! Многочисленные копья, рогатины, сабли, кинжалы – разбегались глаза! Отдельно висели мечи – от коротких и широких, до огромных двуручных и так называемых «бастардов» – переходных – от одноручных к двуручным. Ясное дело, для охоты такие штуки не подходили, а вот висевшие напротив них арбалеты, наоборот, были бы в самый раз. Встав на цыпочки, Раничев снял со стены небольшой увесистый самострел, называемый на французский манер – кранекином – и отличавшийся от всех своих прочих собратьев способом натяжения тетивы, сиречь – орудием заряжания – кремальерой, – состоявшим из шестерни, ручки и некоей стальной штуковины – собственно кремальеры – похожей на так называемую «расческу» с помощью которой в автомобиле можно отодвигать и придвигать передние сиденья. Для такого типа арбалета, как и для того, что заряжался с помощью «козьей ноги», не было нужды упираться в землю, поэтому кранекин и считался кавалерийским самострелом. Удобная вещь.

Позади кто-то стоял, Раничев давно уже ощущал на себе чей-то внимательный взгляд и даже шаги слышал, но пока не оборачивался, поглощенный разглядыванием развешенного по стенам оружия. Да и чего оглядываться? Кто там может стоять? Наверняка кто-то из своих, сопленосых – Осип, Глеб, Савва…

– Добрая вещь, – тихо произнесли сзади.

Иван обернулся и увидел Александра, разглядывавшего арбалетный ряд с таким же увлечением, как и он сам.

– Сколько раз видел все это и все же не могу насмотреться, – с улыбкой признался юноша. – Кранекин – неплохой выбор для охоты. Боюсь только, что заряжать его все же слишком долго.

Парень говорил по-немецки, но его речь слово в слово переводил подошедший Савва.

– Жаль, здесь нет луков, – посетовал Раничев.

– Они на верхней площадке башни, проветриваются, чтоб не отсырели. Вообще-то отец не хотел бы, чтоб брали луки. Не любит – какая, говорит, тут охота?

Александр неожиданно вздохнул, и Иван вдруг отчетливо ощутил, что юноша чем-то сильно взволнован. Обычно бледное красивое лицо его на этот раз было покрыто каким-то болезненным румянцем, а на нижней губе – явно искусанной – были заметны следы крови. А вчера – да и сегодня утром – парень производил впечатление меланхолика! Не с юной ли мачехой связан весь его взволнованный вид? Спросить? А зачем – из праздного любопытства? Не стоит портить отношения с сыном благородного рыцаря, давшего приют странствующим миннезингерам.

– И с чем же обычно охотится ваш отец?

Юноша пожал плечами.

– Рогатина, арбалет… иногда даже вот это. – Он показал рукой на странную пику, одновременно похожую и на палицу, верней, шестопер. Короткое древко, длинная железная втулка, точь-в-точь как у копья или пики, только эта втулка переходила не в острие, а в четыре спаянных меж собой трубки… О, боже! Да никак это почтеннейший предок револьвера! Жаль, только стволы не крутятся, но и без того – запас на четыре выстрела – изрядно! Конечно же, никакого курка, а вон и дырочки для запала. Правда, куда полетит выпущенное ядрышко диаметром примерно в сантиметр – никто не знает. Как говорилось в одном старом анекдоте – фирма гарантирует полную тайну полета пули!

– Вы умеете из нее стрелять, дон Хуан? – изумился Александр. – В таком случае – вы воистину очень храбрый рыцарь. Я бы даже сказал – безрассудный.

– Ну, Бог не выдаст, свинья не съест. – Раничев, как обычно, отшутился, не очень-то обратив внимание на слова юноши, уж больно сильно хотелось опробовать штуковину в деле. Слова словами, а вот ежели несколько таких завести в вотчине да обучить воев стрелять – так милое дело! Ордынские шайки да и свои разбойнички десятой дорогой бы вотчину обходили.

Иван осведомился и насчет ядер и про порох-зелье, получив прямой ответ, что раз в замке есть пушки, то, естественно, имеется к ним и зелье, а вот начет ядер столь маленького размера – надо будет посмотреть в подвале. В том же, где хранится и пороховое зелье.

– Так идем же скорее!

– Извините, почтеннейший дон Хуан, но вы в замке – чужой, – мягко, но непреклонно заметил парень. – А погреба и зелья – дело тайное, и – не подумайте ничего плохого – не стоит посвящать в столь деликатные вещи малознакомых людей.

– Вы абсолютно правы, герр Александр, – чуть поклонился Раничев. – И я бы на вашем месте поступил точно так же.

– Рад, что вы понимаете. И не беспокойтесь, дон Хуан, я лично принесу вам и ядра, и зелье… И вот еще что… – Парень замялся. – Вы здесь чужой и поэтому, верно, можете рассудить справедливо. После полудня приходите на смотровую площадку, я буду там… Вы ведь знаете латынь?

– О, да.

– Прекрасно. Ни к чему посвящать в некоторые вопросы лишних людей. – Сказав эти слова на латыни, Александр красноречивым взглядом показал на раничевских музыкантов, столпившихся в ожидании приказаний шефа. – Так я буду вас ждать.

– Приду обязательно!

Учтиво кивнув, юноша повернулся и быстро пошел прочь. Четкие шаги его отдались эхом под гулкими сводами трапезной. Скрипнула дверь…

– Так мы сегодня будем играть? – громыхнув брунчалкой, нетерпеливо осведомился Осип Рваное Ухо.

– Будем, но только вечером, за обедом. – Раничев обвел глазами всех четверых, и одна мысль терзала его – кто же, кто? Кто из них соглядатай, предатель? Глеб? Осип? Савва? Или все же – Ульяна? Как бы из проверить, как… Хотя была одна мысль… Ладно, попробовать, пожалуй, стоит!

– Вот что, братцы, – справившись с собой, обратился к музыкантам Иван. – Хорошо было бы, ежели б вы – кроме Ульяны, та не знает немецкого – завели обширные знакомства в этом уютном замке. Я имею в виду – знакомства среди подлого люда: воинов, поваров, конюхов.

– Я уже познакомился с пажом, Генрихом, – тут же похвастался Осип. – Занятный парень и так дико влюблен в свою госпожу! Полдня мне рассказывал, какая она красивая и добрая и как он ради нее готов на все.

– Не те сведения собираешь, паря! – живо охолонул его Раничев. – Расспрашивать вы должны обо всем непонятном, обо всех странностях, что случились здесь за последние полгода-год. Ясно?

– Ясно, господине!

– Тогда вперед, не смею задерживать. У кого, как и что вы там раскопаете – ваше личные трудности. Но чтоб результат – был!

Отрядив таким образом сотрудничков на поиски «того, не знаю чего», Иван решительно направился к винтовой лестнице, намереваясь подняться на смотровую площадку донжона. Наверное, было еще рано для назначенной Александром встречи, но Раничеву хотелось осмотреться вокруг, провести, так сказать, рекогносцировку. Он дошел уже примерно до середины лестницы, как вдруг наткнулся на спускающегося пажа.