Юрий Климонов - Судьба на излом: Маятник

– Денег много было? – чуть не брякнула про десять тысяч.

Спокойнее, возьми себя в руки. Это у тебя в бауле российских денег столько, а здешних нет ни копейки.

– Полторы тысячи рублей.

– Сколько?

– Я на заводе работаю. К бабушке ехала, она у меня старенькая, а дед в гражданскую погиб. Копила деньги, чтобы ей помочь, а тут авария, а потом бах – ни денег, ни паспорта.

Немного гнусаво получилось, но вполне правдоподобно. И какая теперь будет реакция нашей доблестной милиции?

– Не волнуйтесь, гражданочка. Мы уже допросили вора. Говорит, что документы кидал на пол, но это ложь: я осмотрел автобус – нет там ничего. Будем искать, – это уже сержант вступился за меня.

– А мне что делать?

– Давайте так: вы сейчас вместе с ещё тремя пострадавшими гражданами проедете в отдел, и мы вам выпишем справки. Это хотя бы на первое время.

– А как я теперь до бабушки доберусь? – я скорчила кислую мину.

– Вот незадача… деньги, обнаруженные у вора, приобщены к делу…

– У меня даже мелочи не осталось.

– Сочувствую. Тогда я с начальством посоветуюсь, и в отделе решим.

В отделении милиции пахло гуталином и ещё чем-то неуловимым. Только когда сержант сел за массивный стол, я поняла о каком втором ингредиенте запаха идёт речь – чернила. Обычные чернила для перьевой ручки.

Раритет, однако!

Общая обстановка в кабинете аскетичная: деревянные полы, покрашенные суриком, но с уже «протоптанной дорожкой», побеленные стены, на одной из которых висит только один портрет – Сталина. Четыре стула и этот массивный стол, обитый дермантином.

Довольно уныло …

Решаю посмотреть в окно и чувствую снова укол в шею.

Нет, стёкла уже натерли шею, придётся приводить себя в порядок прямо здесь.

– Скажите, а у вас зеркало есть?

– Что случилось? – сержант вроде не еврейской наружности, а отвечает вопросом на вопрос.

– У меня после ДТ… аварии стёкла в волосах. Надо бы привести себя в порядок.

– Это можно, – он подошёл к двери в смежный кабинет и открыл её. – Вот, пожалуйте, гражданочка.

Чуть не спалилась с ДТП. Чёрт, какая я тормознутая сегодня! Как угнетающе действует это «попадание». Интересно, а чем меня наградит судьба? Ну, какую «плюшку» или «рояль» мне дадут? Посмотрим…

На стене висит большое зеркало. Распускаю косичку, освобождаюсь от крупных стёкол и аккуратно провожу по волосам. Вроде всё: мелких фракций осколков не замечаю, но голову теперь нужно мыть обязательно. После всех нехитрых действий закручиваю косичку в тугую «улитку». Коричневый твистер 9 9 Женская заколка для волос. незаметен в моих тёмно-русых волосах и чудесно крепит всю эту ретроградную причёску.

Вот! Наконец что-то из этого времени, а то уже на улице дамы на меня коситься начали. Пойдёт. Конечно в своём времени этот дресс-код подходит для какой-то заплесневелой училки, но тут в самый раз. Теперь определяемся с текущей датой и прикидываем, что дальше делать.

Слегка крашу губы и выхожу из кабинета.

– Спасибо, товарищ милиционер.

– Не за что, – он поднял глаза, остановил взгляд.

Нет, всё-таки мой наряд и макияж отличается от этого времени. Ишь, как глазками прошёлся .

– Вот здесь распишитесь, пожалуйста, – это первой пострадавшей – старушке. Из любопытства скашиваю глаза на документ и обнаруживаю, что мы в Н-ске М-ской области и сегодня 20 июня 1941 года.

Охренеть! По полной программе! Это же накануне Великой Отечественной Войны!

– Так, гражданочка, теперь вы присаживайтесь, и слушаю ваши фамилию, имя и отчество.

– Рогова Анастасия Олеговна.

– Красивое имя.

– Спасибо.

– Год рождения и дата?

– Одна тысяча девятьсот одиннадцатый, шестнадцатого июня.

Быстро я, однако, сориентировалась с датой рождения, перекинув на свой возраст. М-да, давненько меня так не трясло! Где же моя выдержка и непоколебимость? Ау, полковник Рогова! Ты не обычный бабец, а тренированный боец! Быстро взяла себя в руки!

Сержант довольно быстро написал протокол и перевернул его ко мне.

– Вот здесь расписываться? – стараюсь показать, что взволнована.

– Да-да, именно здесь. Вот так. Хорошо.

– Товарищ милиционер, а как же теперь с деньгами быть? – делаю невинные глаза, но, наверное, получилось чересчур кокетливо. Вон, уже интерес ко мне появился.

Мальчик ты мальчик! Не по тебе я, тридцатилетняя тётка, хотя… в моём мире мне тридцати не давали. Максимум двадцать пять.

– Младший лейтенант Соловьёв сказал, что деньги вам можно вернуть. Так сказать, в виду вашего чрезвычайного положения.

Ну да, мне по легенде ещё шестьдесят километров ехать до бабушки.

Сержант открывает ключом сейф и достаёт оттуда деньги. Тщательно пересчитывает и отдаёт мне указанную в протоколе сумму.

Воровка. Захапала чужие бабки. Не стыдно тебе, Настя? Не стыдно, потому что хочется кушать.

– А можно узнать, когда следующий автобус в М-ск?

– Вынужден, гражданочка, вас огорчить – только завтра утром. В 9—30.

– А гостиница в Н-ске есть?

– Есть, но там без паспорта не поселят.

– А ваша справка?

– Увы. Так сказать, приказ у них есть. Исключение только для детей вместе с родителями.

– И что мне теперь делать?

– Надо подумать. Вы пока посидите вон на том стуле, а когда с остальными закончу – постараюсь решить создавшуюся проблему.

– Скажите, а поблизости магазин есть? Кушать хочется. Я бы пока сходила и купила что-нибудь перекусить.

– Зачем магазин? Тут недалеко есть прекрасная столовая. Сейчас выйдите из здания и сразу направо. Через квартал, примерно, будет та самая столовая.

Вот ду-у-ра. Привыкла у себя закупаться в магазинах, а сейчас-то всё для народа – столовые, кафе и прочие полезности.

– Ясно, спасибо большое. Я ненадолго.

Теперь как быть с сумкой. Да, в ней, конечно, есть такое, что при осмотре вызовет шок, но не переться же мне с ней в столовку? А, рискну! Я всё-таки очаровала этого мальчика, и он вряд ли будет лезть в мои вещи.

– А можно я пока свою сумку с вещами оставлю?

– Да-да, конечно.

Двигаюсь по тротуару не спеша. Так, заработали рефлексы слежки. Кто-то буравит спину. Резко оглядываюсь. Серая ничем непримечательная личность в широких штанах, футболке с завязками на груди, клетчатый пиджак и такая же кепка-«хулиганка ».

Чей? От милиции или кто-то ещё? Нет, милиция никого бы не послала, я для них иногородняя пострадавшая. Тут кто-то другой. Но кто? Ладно, будем посмотреть, как говорят в Одессе.

Иду дальше, стараясь не подавать виду. Невдалеке вижу столовую и боковым зрением наблюдаю справа открывающийся моему взору переулок. Опа! Внезапно до моего слуха доносится еле слышное шарканье обуви, резкий толчок в бок и я уже в переулке. Не поняла!