Руслан Камалов - По эту сторону неба. Непростая книга для взрослых

– Кто здесь? – испуганно спросил голос на пороге.

«ну, я» – мысленно ответил я, пожав плечами.

Интересно, задавая такой вопрос человек реально ожидает, что незнакомец выйдет, представится и в двух словах расскажет о себе?

Ирония, чуть ли не единственный суррогат, который способен быстро и пусть ненадолго, но сделать человека сильнее.

В шкафу было душно, пахло, засохшим на грязном полу, пивом, кислым запахом въевшегося пота и кожей, от одежды на крюке. Я медленно переступил с ноги на ногу и слегка стукнулся обо что-то наверху. Поднял глаза – это шлем на полке. Черный, с тонированным забралом. Я потянул к нему руки.

Голос дал о себе знать, он услышал мои движения.

– Эй! Еще раз спрашиваю, кто здесь? – выдавил он

Он шел по гаражу. «Звяяяяк» – продолжительно зазвенело металлом. Видимо, поднял с пола монтировку или что-то еще.

– Выходи по-хорошему или я отделаю тебя, так что ходить не сможешь.

Его голос выдавал страх, плохо скрываемой дрожью. Он старался ступать еле слышно, больше сам боясь своих громких шагов. Судя по звуку, он останавливался, похоже, заглядывал в углы. И вот он уже вплотную приблизился к шкафу. Я чувствовал, как он медленно тянет руку к ручке.

«открывай» – подумал я и ждал, когда он сделает это.

– Слушай, я ведь так и не знаю твоего имени. Это какая-то государственная тайна?

Сегодня Дана была в отличном расположении духа. Впервые за все дни, не ощущалось удушающей тревоги, дышалось легко. Не в последнюю очередь, из-за событий ночи, когда они с доктором вместе перемещали фигуры.

Дана, признаться, изменила к нему свое отношение. Чувствуя больше допустимости, больше симпатии. Но не такой, как раньше, когда подпускала к себе харизматичных ухажеров. Эта – совсем другого толка. С увлекающим незнакомым оттенком. Не за показную мужскую удаль, а за его простое желание быть рядом, помочь. Желание мягкое, податливое, но непробиваемое, нерушимое, как стена.

Он так серьезно относится ко всему, что связано с ней и, главное, не требует ничего взамен. Так сложилось, что мы охотнее подпускаем к себе тех, кто готов разделить наши трудности. Мы готовы противостоять агрессии в свой адрес, а против невинного, бескорыстного желании помочь, мы оказываемся беззащитны.

– так как, говоришь, тебя зовут, мистер?

Она спросила своим легким, игривым тоном, держа пальцами тонкую прядь волос, так, что они медленно скользили по ее фалангам. Спросила нейтрально, вроде просто так. Раньше она использовала этот тон, как проверенное оружие. Но тогда она была вооружена до зубов: узкие джинсы, вечерний макияж, ресницы, укладка. Отличный набор диверсанта.

Это всегда безупречно работало. Особенно если включаешь блуждающий взгляд за его спиной, якобы в поисках более приличной кандидатуры. Они на это попадаются. Им начинает казаться, что подруга начинает терять интерес и они бросают в бой резервы. По крайней мере, если за спиной бар, бесплатный алкоголь тебе обеспечен.

– Давай угадаю, – она начала перечислять, сощурившись, словно примеряя к нему разные имена – Джонни, Бред, Джастин… ооо, подожди, может Владимир или Барак? Нее…

Его ответ ее озадачил:

– Это не важно.

Слова были сказаны коротко, вразрез с ее ожиданиями. Мысли сбились в ее голове в куцую кучу, стадом растерянных овец посреди дороги. Повисла пауза, на протяжении которой Дана ощутила себя, человеком, услышавшим от иностранца неуместную фразу и не понимающим, имел ли он это в виду буквально или же здесь, доселе незнакомый, идиоматический оборот. Она тактически улыбнулась, выдерживая паузу.

Он и сам смутился. Было видно, что он не хотел обидеть. Он чуть наклонился, обозначилась вертикальная складка на лбу и кончики его бровей приподнялись вверх. Доктор взял ее за руку и сказал:

– Дана, сейчас очень важно другое. То, что нам нужно сделать сегодня. Вместе.

Его пристальный взгляд задержался на ней. В него было легко смотреть. Простые, открытые глаза. Немного усталые, с легкой рябью капилляров. Без самоуверенной иронии или предвзятости, он смотрел на нее, как смотрит человек, которому незачем тебе врать. Его слова звучали мягко и настойчиво, неуступчивой просьбой.

«Вместе» – отозвалось в ее голове. Она не видела его губ из-за ненавистной медицинской повязки. Но его словах, проникающих через широко открытые зрачки, было что-то изгибающее бытующие представления о принципах.

– Имя! – Дана требовательно выставила вперед свою ладонь, предлагая сделку: «я пойду, но только на моих условиях». В конце концов, не может же она просто так уступить!

– Отлично, пойдем, – он, по-хозяйски, взял ее за выставленную руку и потащил за собой. Она растерянно поплелась следом. Ноги шагали, как ватные.

Дана никогда никому не позволяла так обходиться с собой. Всегда тон в отношениях задавала она. Только так и никак иначе. Выставляла свои требования и, если они не выполнялись, следовало наказание. Она намеренно флиртовала с другим. Наблюдать, как самцы грызут глотки из-за девушки очень занимательно. Кто внушил им, что их тупое петушение привлекает женщин?

Женщина, разбирающаяся в мужчинах, никогда оценит того, кто привык решать проблемы кулаками. Где гарантия, что в один прекрасный день, когда ты в ссоре с ним нечаянно опустишь плечо, он не отправит свой разящий левый хук тебе в подбородок? Так же проще всего решать проблемы, ссылаясь на непреодолимую женскую логику, правда?

Мужчины, ну признайтесь же, что вы примитивны! Неужели вы этого не видите или упрямо не хотите видеть? Все ваше вселенское внимание к женщине, комплименты, увлеченные диалоги об интересах и увлечениях, ваше эпическое воздаяние и пафос – все ради 5-ти минутной банальности на несвежих мятых простынях. Так же скомкано, по-мужски эгоистично и сухо, по отношению к женщине.

Но что с этим доктором не так? Он же такой же обычный мужик, как и остальные. Но мыслит как-то иначе, по-другому устроен что ли? Он холоден. Нет, ну не совсем холоден. Просто отстранен как-то. Может, стесняется? Может гей? Да нет, вроде, не похож. Хотя сейчас уже не разберешь, кто кого.

Дана никогда не пыталась анализировать чувства и поведение мужчин. Зачем пытаться понять, как ведет себя бык? Это как-то способно изменить его поведение? Да без шансов! Вот ты отмой его, одень в костюм от кутюр и что? Все равно первопричина всех его интересов будет топорщится из штанов.

Но, конечно же, будем честны, Дана была мудрее и мыслила не так плоско, скорее это была удобна позиция. Она не ненавидела мужчин, она ненавидела мир, в котором преобладают мужские ценности, и женщине, чтобы успешно существовать в нем, нужно подчиняться интересам даже не мужчины, а его полового члена. Ублажать его, принимая его усилия не иначе как подвиг. А затем тщетно пытаться засыпать под храп, стыдливо удовлетворяя саму себя в темноте, совершать аборты, глотать, прощать его похоть и измены. Разве женщина виновата в том, что ей приходится жить в таком мире, в котором нужно быть сильнее, компенсируя одновременно растущее самомнение и инфантильность мужчин.