Александр Прозоров - Заклятие предков

Ведун проехал немного вперед, сошелся правыми боками с другим половцем. Тот сверху вниз, из-за головы, рубанул тяжелым широким мечом — Олег встретил удар клинком плашмя, отвел в сторону и, пользуясь легкостью сабли, стремительным обратным движением чиркнул по плечу. Стеганая ткань расползлась, по руке половца потекла кровь. Середин продвинулся еще немного во все возрастающей давке и оказался прижат к вислоусому степняку с бритым подбородком и голубыми глазами. В воздухе сверкнула сабля. Олег, удивленно приподняв брови, встретил ее своей, дал соскользнуть вбок, обратным движением рубанул вражью голову, но попал по плечу. Быстро сдвинул щит чуточку вниз и назад, ощутил глухой удар — ловкий враг пытался баз замаха уколоть в бок, — встал на стременах, обрушиваясь сверху, но клинком чиркнул понизу и… Тоже напоролся на щит. Торопливо сел, пока в живот не пырнули, отпихнул новый скользящий удар сверху, ткнул клинком в лицо — степняк увернулся, усы поднялись в саркастической улыбке:

— Зря… шлем не надел… рус… — тяжело выдохнул он. — Темечко отрублю…

Сам степняк был в остроконечном шлеме, играющем на солнце множеством граней.

— Отдышись сперва, — презрительно сплюнул Олег. — Саблю уронишь…

Он резко ударил щитом в щит врага, попытавшись опрокинуть того на землю. Половец, прикусив губу, удержался, чиркнул саблей поверху, вынудив Олега приподнять щит, и тут же, повернув клинок изгибом вверх, попытался уколоть ведуна из-за щита. Середин легко отмахнулся и снова, приподнявшись в стременах, навалился на врага всей массой, одновременно тыкая саблей сбоку… Нет, не попал…

— Где оружие украл, рус? — оттолкнув Олега, спросил степняк.

— Половцы бросили, как в прошлый раз драпали!

Ведун взмахнул саблей слева, а когда враг отвел удар, резко дернул щитом назад, надеясь проскользнуть за край вражеской деревяшки и сбить его тычком окантовки в грудь. Не получилось, и Олег тут же рубанул поверх щита. Половец оказался сильным противником, но он дрался с самого начала, а ведун вступил в сечу всего несколько минут назад. Если увеличить темп схватки — степняк выдохнется первым.

Внезапно противник залихватски свистнул, несколько раз с неожиданным напором рубанул Олега — попадая, естественно, в щит, — потом резко отвернул и помчался прочь. Ведун погнался было следом, но, увидев впереди нескольких степняков с копьями, предпочел отвернуть обратно и присоединиться к русским ратникам. Эти выглядели тоже, мягко выражаясь, несвежими. Бросать их в новую сечу было невозможно.

Из битвы вышли невредимыми сотни полторы бойцов. Еще человек двадцать, кто прихрамывая, кто удерживая поврежденную руку, отходили к лесу в тыл отряда. Раненые половцы, способные ходить, тоже отступали к своим. Еще многие стонали на льду, не в силах подняться, но помогать им никто пока не рисковал.

— Их там сотен шесть, коли не более, боярыня, — сообщил один из воинов невидимой Верее. — Чую я, сшибку копейную готовят…

— Эй, Лесавич! — привстал на стременах Олег. — А скажи мне, дураку, отчего это половецкие рати здесь, как у себя дома, шастают? Где дозоры, где порубежники все? Куда смотрят.

— С Муромского княжества пришли, — отозвался воевода. — То ли сговорились с Муромом, то ли отогнали их оттуда. А порубежники здесь суздальские стоять должны…

— Нежити много развелось на русских землях, — неожиданно перебил ратника уверенный женский голос. — Разгоняют они дозоры малые. Схроны порубежные разоряют. Бродят где попало чудища глиняные, а справиться с ними не всякий может. Боятся их многие.

Теперь Олег увидел Верею — она возвышалась в седле по ту сторону отряда. Ведун, пнув пятками кобылу, направился к ней. В этот момент в воздухе что-то прошелестело, и в снегу перед гнедой выросла короткая оперенная палочка. Снова зашелестело, потом снова и снова, и скоро воздух наполнился звуками летнего дождя, падающего на густой кустарник. Заржала от боли лошадь, потом другая. Вскрикнул кто-то из ратников.

— С коней! — крикнул ведун. — С коней быстро! В лес уходите, в лес!

— Не уйти нам через лес, — покачал головой Лесавич. — Снег там по грудь. Завязнем, пропадем бесследно.

— С коней слезай, говорю! — сорвался на крик Олег, спрыгивая на лед. — Потом спорить будешь!

Воевода повернул голову к Верее. Та кивнула.

— Спешиться! — скомандовал он. — Уходим в лес.

Часто падающие стрелы ранили еще двух ратников, свалили коня, но, когда отряд ушел под кроны, стрелы почти перестали долетать до земли, с громким стуком втыкаясь в стволы, срезая ветки, ломаясь о сучья.

— Лошадей вперед! Снег утаптывайте! Отступаем! Дальше в чащу отступаем.

Стук стрел оборвался. По реке с гулким топотом промчались, опустив копья, две сотни, осадили коней за поворотом, остановились.

— Отсекают, — хмуро сообщил воевода. — Чтобы выше на реку не вышли.

— Коней дальше гоните, пусть целину рыхлят, — приказал Середин. — А сами снег утаптывайте. Нам нужно от берега хотя бы на сотню шагов отойти. Тогда и лучники стрелять не смогут, и конница для копейного удара не разгонится.

— Они и без разгона подъедут.

— Это вряд ли, — усмехнулся Середин. С реки донесся мерный рокот. Это, уже без всякой спешки, подходили половецкие сотни.

— Все сюда! — махнул рукой ратникам ведун. — Быстро строимся плечо к плечу! Те, у кого есть рогатины, — во второй ряд. Кладите их на плечи впереди стоящих. Быстрее, быстрее! Сомкнуть щиты!

Спустя пару минут в лесу выросла ощетинившаяся копьями прочная стена из деревянных дисков — правый край каждого щита опирался на левый соседнего, причем левый край каждый воин поддерживал своим плечом. Вверх выглядывали острые кончики мечей, за врагом внимательно наблюдали десятки глаз.

С полсотни половцев, объезжая деревья, приблизились к строю, но атаковать не рискнули. Одно дело — проламывать оборону с разгона, стремя к стремени, когда копейный строй опрокидывается массой сомкнутого конного строя, ударами пик, тушами коней. И совсем другое — стоять перед десятками направленных на тебя рогатин и пытаться уколоть врага, надежно спрятанного за щитами. Они потолкались в нескольких шагах, покричали обидные слова о трусливых собаках, убежавших в лес с ратного поля, потом отъехали на реку. Некоторое время ничего не происходило, потом в сопровождении пары всадников пригарцевал уже знакомый Олегу степняк в остроконечном граненом шлеме.

— Эй, русы! Именем я хан Котян, сын отважного Азуна. Я пришел сюда ради дела ратного, молодецкого. Обиды за посеченных не держу. Сдавайтесь, зла не причиню! Уходить вам некуда. Со мною восемь сотен воинов, а вас и двух не наберется. Сдавайтесь.

— Сам сдавайся! — крикнул из-за строя воевода Лесавич. — Каждый мой ратник пятерых твоих стоит.