Анатолий Дроздов - Изумруд Люцифера

Михаил Михайлович положил телефон на стол и глянул на часы.

– Три минуты!

Бритый стоял, потупив взор.

– Машину к подъезду! – скомандовал Михаил Михайлович и взял телефон. – И к обеду – с докладом!..

Некоторое время они молча рассматривали друг друга.

Марья Васильевна провела гостя в кабинет и ушла, а тот, поздоровавшись, следуя жесту Кузьмы, сел на стул за приставным столиком. С любопытством осмотрелся. Затем перевел взгляд на Кузьму. Тот ответил тем же. Как сразу отметил Кузьма про себя, гость был не из простых. Дорогой костюм (гость пришел без плаща, и Кузьма понял, что он приехал на машине), подчеркнутый деловой стиль в одежде. Весь облик незнакомца говорил о том, что он, несомненно, богат и привык отдавать приказы. "У меня к вам очень интересное деловое предложение", – вспомнил Кузьма слова, сказанные ему полчаса по телефону, и внутренне согласился: предложение от такого должно быть интересным.

– Радкевич, Михаил Михайлович, – представился, наконец, гость и положил на стол перед Кузьмой визитку.

Кузьма назвался и подал свою. Радкевич вежливо взял белый прямоугольник карточки, прочитал текст на ней и положил перед собой. Перевел взгляд на большую дыру в стене за креслом Кузьмы.

– Значит, здесь все и произошло, – сказал, не то спрашивая, не то подтверждая собственную мысль. – А почему такая дыра? От пули должно быть крохотное отверстие…

– Эксперты расковыряли, – пояснил удивленный Кузьма. – Доставали улику.

Радкевич удовлетворенно кивнул и взял с его стола книгу.

– Отто Ран, "Крестовый поход…" – прочитал он вслух и положил книгу на место. – Смотрите, перевели на русский! Мне пришлось читать ее по-немецки. Вы знаете немецкий? – спросил.

– Немного.

– Английский?

– Разговариваю, читаю, пишу.

– И с этими, на которых засада была, говорили по-английски?

Кузьма удивленно кивнул, не понимая, к чему клонится разговор. Только сейчас он обратил внимание на легкий акцент в русской речи гостя: так говорят люди, несколько лет прожившие за границей.

– И они сказали, что им нужен "баул"? – продолжил Радкевич.

– Да.

– С английским у них плохо.

– Вы знаете их? – удивился Кузьма.

– Заочно. И, слава богу, что заочно. Это самые страшные люди в Аненербе. Курт и Венцель. Им, как и их дедам, человека, что муху прихлопнуть…

– Немцы? – сощурился Кузьма.

– Австрийцы. Но теперь, к счастью, мы с вами можем вздохнуть спокойно. Венцель в морге, а Курт, судя по всему, застрял здесь надолго. Но вернемся к английскому, – Радкевич достал ручку, перевернул визитную карточку Кузьмы чистой оборотной стороной вверх и написал крупными буквами "bowl". – Прочтите! – придвинул ее Кузьме.

– Боул, чаша.

– Именно. Вот этот "баул" они и искали. Им не нужны были деньги Ломтева-Слайса.

– Как? – Кузьма удивленно смотрел на гостя.

– А я думал, вы уже догадались, – в свою очередь удивился гость и коснулся пальцами книги Рана.

– Так это?..

– Именно, – гость помолчал. – И раз уж сказал… Вам Слайс что-нибудь говорил о том, чем он занимался последний год?

– В двух словах. Какие-то серьезные, по его словам, люди наняли его найти какую-то реликвию. Я думал: бред…

– Это я его нанял.

Кузьма заморгал глазами.

– Именно. Нанял, заплатил миллион вперед наличными, а он меня, как у вас говорят, кинул. Исчез вместе с деньгами и реликвией. Я поначалу думал, что он попытается ее продать повыгоднее, перекрыл в первую очередь эти каналы. А он, как топор под лед…

Радкевич помолчал.

– Никто не ожидал, что он появится здесь и учинит какие-то свои поиски. Зато Аненербе сразу села ему на хвост.

– Что за Аненербе? – Кузьма никак не мог въехать в нить разговора. – О чем вы?

Радкевич забарабанил пальцами по столу. Кузьма невольно обратил внимание: пальцы были тонкие, длинные, с ухоженными розовыми ногтями.

– Я рассчитывал, что Слайс рассказал вам. Эта секретная организация, созданная еще в 1935 году самим Гитлером. По-немецки Ahnenerbe. Переводится: "наследие предков". Цель – поиск магических реликвий по всему миру. Гитлер и его компашка были сдвинуты на этом. Денег на лучших специалистов, сведения не жалели. Многое им удалось найти, в том числе и чашу… – Радкевич помолчал. – Когда за дело берется огромное государство, ему трудно противостоять. И до нацистов многие исследователи считали рисунок, выбитый на стене грота у замка Монреаль де Со, картой, открывающей путь к чаше, но на широкие поиски ни у кого не было достаточно сил и средств. Аненербе начала поиск в 1943 году, когда нацисты оккупировали южную Францию, и закончила в 1944 – м.

– Вы это всерьез?

Гость некоторое время пристально смотрел на него. Затем взял со стола книгу и показал Кузьме лицевую сторону обложки.

– Прочли?

Кузьма кивнул.

– Что-нибудь поняли?

– Почти ничего. Может перевод плохой?

– В оригинале она такая же. Вам не кажется странной эта история? – Радкевич положил книгу обратно. – Молодой, талантливый немец, которого одни исследователи называют жертвой нацизма, а другие – оберштурмбанфюрером СС (верно и то и другое), в самом начале тридцатых годов (заметим, идеология нацизма к этому времени уже устоялась) приезжает в южную Францию. Там он знакомится с самыми авторитетными исследователями истории катаров и вместе с ними тщательно и педантично исследует гроты и пещеры, где укрывались от инквизиции последние еретики. После чего пишет книгу, где ничего конкретного, но полно романтического тумана.

– Немцы в душе романтики.

– Когда речь идет о любви. Почему-то бюргер с пивным брюхом, из-за которого не видит собственных ног, мечтает о любви возвышенной и неземной. Но во всем остальном… Если бы машины, на которых мы ездим, делали романтики…

Кузьма согласно хмыкнул.

– Вот именно, в этом отношении скорее романтики мы. Немцы написали великолепные исторические исследования, вспомните хотя бы Момзена. И вдруг поэтический бред… Зачем поэту так тщательно исследовать гроты и пещеры? Ему достаточно воображения. Тут дело в другом. Отто Ран нашел, что искал, то есть следы реликвии, но написать об этом в открытую не смог – тайна партии. Но и скрыть своего восторга не сумел. Так появилась эта странная книга. Но нацисты даже ее не смогли ему простить. Поэтому в 1935 году Рана находят мертвым на горной вершине и в этом же году, заметьте, появляется Аненербе.

– И вы уверены, что нацисты нашли чашу?

Радкевич усмехнулся:

– Как вы думаете, почему они начали поиски, что подтверждено документально, только в 1943 году?

– Раньше было не до того.

– В какой-то мере. В 1939 году немцы повторили ошибку 1914 года, начав войну со всем человечеством. У них была самая лучшая в мире армия – это, нехотя, признают даже советские историки, не говоря уже о западных, и самое совершенное в мире оружие. Но, даже обладая ими, невозможно завоевать мир. Это стало ясно в 1943 – м, после Сталинграда и Курска, и они поняли, что спасет их только чудо. Под благовидным предлогом (а благовидный предлог найти не проблема) была оккупирована южная Франция, которой управлял маршал Петен…