Александр Прозоров - Душа оборотня

— Ну да, заклевать хотела, — усмехнулся Невзор. — Это я в тебя птицу кинул — тебя остановить надо было, уж очень разошелся.

— Уф-ф, от сердца отлегло. Как же это я так, а?

— Да, погуляли знатно, — подтвердил Невзор, — хозяин хотел в город бежать, подмогу звать. Еле-еле остановил. Отдали ему все деньги, что кормщик Острожку дал, и кресты, что я с татей снял. Вроде, успокоился.

Похмелье отступило, и Олег ощутил проснувшийся голод.

— Там пожрать чего осталось?

— Сходил бы ты умылся, что ли, — посоветовал Невзор, — или искупался — еще лучше. Вода, она, знаешь, как оттягивает. А я поищу чего-нибудь поесть.

— Договорились.

Олег передернул плечами: мысль о купании совсем не вдохновляла, но надо было приводить себя в порядок. Он спустился к реке. На берегу лежали рыбачьи лодки днищами вверх. Он стянул перевязь, расстегнул пояс. Руки тряслись, пальцы ходили ходуном. Потянул через голову рубашку, не удержался и с размаху сел на песок.

— Закусывать надо, — пробормотал он, злясь на себя.

Стащил сапоги. Кожаные штаны прилипли к телу, он кое-как скатал их до колен, стянул и отбросил в сторону. Стало зябко, озноб пробежал по телу. Середин решительно встал и направился к воде. Слабый ветерок чуть рябил поверхность, на востоке небо уже светлело, обещая скорый рассвет.

«С разбегу, что ли?» — подумал он.

Нет, сил бегать не осталось. Ведун сцепил зубы и медленно вошел в реку. Прохладная вода приняла его, как пуховая перина. Олег глубоко вдохнул, задержал дыхание и нырнул. На глубине было темно, спокойно. Медленно раздвигая воду, он плыл, считая гребки. В движении Середин мог задерживать дыхание около полутора минут, в состоянии покоя — все четыре. Он вспомнил, как Невзор плыл под водой к вражьей лодке. Минуты три, три с половиной точно. А потом вымахнул на борт, как натасканный фрогмен из элитных спецчастей. Надо бы спросить у него, где это он научился так нырять?

В висках опять застучали молоточки: кислород растворился в крови, организм требовал воздуха, — и Олег направился к поверхности. Темное зеркало расступилось над ним, он с шумом выдохнул, перевернулся на спину и, раскинув руки, замер, отдавшись на волю течения.

— Еси хмель, буйная голова! — забормотал он наговор от похмелья. — Не вейся вниз головою, вейся посолонь. Яз тебя знаю, сыра древа, влези к господину в медные бочки и пивные; как не жить на огне, так на семь человече лихие словеса…

Над рекой плыл легкий туман, светлый край неба на востоке уже наливался розовым — из-за горизонта подбиралось солнце. Ведун любил лежать вот так, опустив в воду голову. Тело становилось невесомым, звуки пропадали, растворяясь в реке, как ночные облака в небе. Течение неспешно несло его, потускневшие звезды проплывали над головой, гасли, прощаясь до следующей ночи. Хмель почти вышел, голова была ясная, тело налилось силой, будто вода и впрямь наполнила его новой жизнью. Пора было возвращаться.

Середин перевернулся и поплыл к берегу, медленно, почти бережно разгребая воду ладонями. Его отнесло метров на триста. Берег здесь порос ивами и вербами, они опускали к воде гибкие ветви, словно гладили ее серебристыми листьями. Олег нащупал дно, встал на ноги, вышел на песчаный берег и, по щиколотку в воде, зашлепал к постоялому двору.

Дружина еще спала, оглашая воздух храпом, всхлипами и неясным бормотанием. Открытая дверь слегка светилась: кто-то внутри запалил лучину.

Середин не спеша оделся, подпоясался, оттер клинок от куриной крови пучком травы и пошел в корчму. В двери сидел вошедший до половины лезвия боевой топор, рядом торчали две стрелы одна в другой. Ведун усмехнулся: вот и русский Робин Гуд объявился. Внутри следы вчерашнего пиршества были почти незаметны: столы протерты, пол подметен. Хозяин колол остатки разрубленной лавки на дрова. На Олега он покосился с плохо скрытым страхом — ну, как опять саблей махать начнет. Невзор, сидевший за столом, поманил Середина. Тот пристроился рядом. Бывший дружинник подвинул к нему поближе деревянный поднос с половиной холодного поросенка, чашу с моченой брусникой и, взявшись за корчагу, вопросительно взглянул на Середина. Тот хмуро кивнул. Невзор наполнил медом кубок.

— Слушай, Олег, мне идти пора, — негромко сказал он, глядя, как Середин, зачерпнув деревянной ложкой брусники, поднес к губам мед, — как я понял, ты — ведун и твоя помощь мне очень пригодилась бы, но больше ждать я не могу.

Олег выпил мед, закусил брусникой. Холодный кислый сок приятно освежал.

— Да иду я с тобой, иду, — поморщился ведун. — Вот только очухаюсь малость. Коня у меня нету, значит придется пешком, а ходок я сегодня неважный. Дай оклематься маленько.

— Я вчера сговорился с перевозчиком: он отвезет нас выше по Днепру, за Киев, а там посмотрим. Но ждать он не станет — у него тоже работа.

— На лодке другое дело, — согласился Олег, — хоть сейчас готов.

— Ну, вот и хорошо. — Невзор поднялся из-за стола. — Ты ешь, я снаружи буду. Не торопись, но и не медли.

— Слушай, — Олег понизил голос, — тут вчера девка была, я, вроде, к ней ладился…

— Ага, ладился, даже подол ей задрал. Да только заснул, бедолага.

— Обидно…

Перевозчик отвез их по Днепру выше Киева. Олег успел немного подремать под мерное журчание воды за бортом, а потом они с Невзором сошли на берег. Здесь, у пристани, разгружались ладьи, пришедшие с верховьев Днепра и с Припяти. Сюда везли товары дреговичи, радимичи, волыняне; недавно вновь покоренные ятваги свозили дань, собранную с побежденных городов и весей. Везли в основном то, что давала земля, лес и река: зерно, меха и шкуры, мед, рыбу, ягоды. Гнали плоты, сплавляли лес. Разгрузившись, отправлялись назад, чтобы успеть до того, как встанут реки, сделать еще три-четыре ходки с товаром. Хозяин небольшой долбленой лодки с наращенными на три доски бортами согласился взять их до впадения Припяти в Днепр. Сам он шел дальше, на Смоленск, через земли радимичей, а Олегу с Невзором нужно было плыть почти до Турова, а там добираться до селения, где обосновалась Велена, сестрица колдуна.

Впрочем, купец предупредил их, что ладью, или даже ушкуйку, они могут и не найти — в тех местах народ живет в основном с охоты, бортничества да рыбной ловли. Меха и шкуры доставили в Киев еще по весне, а мед повезут позднее. Так что ни встречных, ни попутных судов не сыскать.

Невзор только плечами пожал: пешком так пешком, лишь бы двигаться, — но Олег покачал головой.

— Ты представляешь, каково там пешком идти? — спросил он Невзора. — Там леса не то, что у вас — дубравы, рощи, сосняки. Вдоль Припяти дорог почти нет: зачем дороги, если по воде двигаться можно? Ельники непролазные, буреломы. А дальше к Турову еще хуже: по берегам болота начинаются, да с такими трясинами, что «ква» сказать не успеешь, а уже утянуло тебя.