Александр Прозоров - Ключ Времен

Дождливым в этот год выдался липень. Словно разгневался великий Сварог на внуков своих неразумных и наказывал нескончаемыми ливнями. Совсем не казал ласковый Хорс своего горячего лика из-за пухлых, тяжелых туч. Рубленные из прочного мореного дуба, высокие стены Изборска потемнели от влаги, обвисли мокрые вымпелы над островерхими крышами башен. Непрерывные ручьи струились по мощенным деревянными чурбаками улицам, то и дело отворачивая под ворота купеческих и ремесленных дворов.

Горожане, напуганные непогодой, укрывались в теплых домах, и только ратники у ворот в детинец, спрятавшись под высокий, в два жилья, терем, коротали время, играя в побитые кости. Время от времени они взглядывали на пустынную площадь перед княжеским домом, после чего снова начинали трясти в руках деревянные кубики и выбрасывать их на положенный на колени щит. Высокие рогатины с широкими наконечниками были прислонены к стене, но схватиться за них не составляло труда. Миг — и дружинники, одетые поверх толстых кожаных поддоспешников в свободные и длинные, до колен, кольчуги, в островерхих шеломах, с увесистыми мечами на поясах, были бы готовы к бою.

Пустовал нынче и княжеский двор, никто не желал выходить под пронизывающие порывы ветра и холодные струи дождя. Только мальчик лет десяти, в алой шелковой рубашке, малиновых шароварах и тонких сафьяновых сапожках играл под защитой навесной крыши на высоком крыльце с резными столбами и перилами. Он азартно переставлял маленькие, искусно вырезанные фигурки, изображавшие людей и зверей, и то и дело отмахивался от беличьей душегрейки, которую протягивала ему стоящая рядом девушка в длинном, шитом катурлином сарафане и с простым сатиновым платком на голове.

— Одень, замерзнешь ведь! Матушка гневаться будет, глупенький.

— Я не глупенький! Я — княжич твой! — Мальчишка вскинул голову, сжал богато украшенную рукоять кинжала, пристегнутого к поясу, приосанился.

— Ладно, ладно, — улыбнулась девушка и предупреждающе покачала пальцем: — Однако же, коли захвораешь — меня не зови.

Угроза оказалась серьезной. Княжич тяжело вздохнул и покорно позволил надеть ему теплую безрукавку. А затем вместе с присевшей рядом нянькой продолжил перебирать игрушки.

Княгиня Веледа наблюдала за всем этим из окна горницы. Она вообще любила смотреть, как играет сын с Любавой, его совсем еще молодой нянькой. А нынче с самого утра неспокойно было у нее на душе, словно червь какой к серцу подобрался и глодал его потихоньку. Дождь ли в том виноват, или беду какую сердце чует, да отвратить не в силах? И трава еще на лугах никак не сохнет, совсем пусты сеновалы. Молоко почему-то все разом скисло — и то, что в погребе, и парное. Муж ратников новообученных в Полоцк отпустил, дружина враз чуть не вдвое меньше стала. А ну, беда случится? И хотя здесь, в самом сердце русских княжеств, о разорительных войнах давно никто не слышал — но ведь беда всегда нежданной приходит. Тревожилось сердце матери, а почему — не сказывало. И женщина слушала шелест капель по заливавшим двор лужам, и все думала, думала… Где-то вдалеке тяжко вздыхал глухими раскатами Перун-Громовержец, молнии сыпали из-под копыт его коней. На что же ты так гневаешься? К кому мчишься?

— Перун-Батюшка, воин небесный, явь от нави оберегающий, отведи беду неминучую, защити слабых, даруй силу правым, — чуть слышно прошептали губы княгини, а рука нащупала на груди, под тканью тяжелого парчового платья, родовую ладанку, что дал перед свадьбой волхв Мироней, провожая Веледу в далекий, незнакомый город из стольного Чернигова.

Словно в ответ на ее мольбу, на двор ворвался порыв ветра, подхватил тяжелую узорчатую юбку Любавы, хлестнул по окнам струями дождя. Княгиня вскрикнула от неожиданности и отшатнулась, стирая с лица холодные капли. А когда подняла глаза к небу, с удивлением увидела, как сквозь рваные прорехи в тяжелых свинцовых тучах несмело пробиваются лучи солнца.

Дождь оборвался, небо прочертила радуга, солнечные блики заплескались в лужах, разбрызгивая радость и заразительное веселье.

За спиной скрипнула дверь, княгиня обернулась:

— А, это ты, Кира.

Она кивнула вошедшей узкоглазой, желтолицей девушке в странном для здешних мест костюме, к которому за несколько месяцев так и не смогла привыкнуть. Простоволосая, в широких шароварах, но не заправленных в сапоги, как это делают степняки, а стянутых шнурками на щиколотках поверх голенищ; в свободной, но из плотной ткани, рубахе, перетянутой кожаным поясом, на котором висел кинжал с широким лезвием в простых добротных ножнах; со слегка сурмленными бровями и ресницами. Две толстые черные косы девушка перекинула за спину.

Она совсем недавно появилась в тереме княгини. Ее привез в подарок заморский купец, искавший выгодных условий для торговли, и небезуспешно. Торговый гость сказывал, что прибыл из сказочной страны за длинной, на полмира, китайской стеной, [1] Китайская стена. — Следует помнить, что китайской стеной называлась стена из кит — деревянных срубов, заваленных камнями и сверху засыпанных землей. Для русских купцов, которые добирались до Китая не по морю, а но суше, и проходили через это величайшее оборонительное сооружение, превосходящее длиной даже знаменитые Змиевы валы, именно она стала основанием для названия далекой державы. и продавал дорогие шелковые ткани, незнакомые специи, благовония, посуду из тончайшего полупрозрачного камня, украшения тонкой чеканки, хитрые самоцветные браслеты, похожие на киевскую скань. Странные названия произносил, смешные. Сейчас и не повторить.

Кира, по его словам, проходила обучение у лучших мастеров своего дела, ученики которых ценились чуть ли не на вес золота. Заморских мастеров, естественно. И якобы лучших и более верных телохранителей, нежели такие служанки, найти просто невозможно. Князь Радомир благосклонно принял экзотический подарок и послал к своей жене. Девушка в тот же день поклялась в верности княгине и с тех пор ходила за ней, как верный пес.

Многие косо смотрели на странную чужачку, шептались по углам о ее диких манерах и непотребной одежде, да и самой княгине пытались против иноземки на ушко нашептывать, но Веледа отметала все доводы. А на вопросы о том, где и чему училась девушка, Кира обычно молчала, равнодушно глядя в стену. Она вообще не отличалась разговорчивостью, и потому ее голос заставил хозяйку дома вздрогнуть.

— Госпожа, что-то должно произойти. Что-то нехорошее, — тихо сказала девушка.

— Где? С кем? Когда? — резко обернулась Веледа.

— Не знаю, — пожала плечами Кира. — Однако же думы меня навещают тяжелые, непрошеные. Тревожно ныне с утра.