Эллери Квин - Тайна греческого гроба

На пороге инспектор повернулся и еще раз окинул взглядом присутствовавших в комнате.

— И еще хочу всем вам сказать здесь и сейчас, — отчеканил он неприязненным тоном. — Нравится это вам или нет — мне все равно! Всего хорошего! — И он затопал из дома. Замыкавший процессию Эллери рассмеялся про себя.

Обед у Квинов в тот вечер оказался делом тяжелым. Тогда еще их квартира на третьем этаже коричневого дома на Западной Восемьдесят седьмой улице была поновее, передняя казалась просторнее, гостиная еще не успела состариться, а при том, что юный Джуна, квиновский парнишка с обязанностями «прислуги-за-все», — Джуна был тогда действительно очень юн и соответственно не так сдержан и серьезен, как стал годы спустя, эту квартирку всякий назвал бы приятной, а атмосферу в ней радостной. Но не в этот вечер: Wetlschmerz [13] Мировая скорбь (нем.). инспектора пеленой висела в комнатах. Он часто и свирепо лазил в табакерку, отвечал Эллери зло и односложно, чуть не орал на ошарашенного Джуну и неутомимо бегал из гостиной в спальню и обратно. Расположение духа старика не улучшилось и с приходом гостей; Эллери пригласил их к обеду, но задумчивый вид Пеппера и усталые вопрошающие глаза окружного прокурора Сэмпсона не оказали никакого воздействия на настроение хозяина.

В результате Джуна подавал аппетитные блюда в тишине, и также в молчании они принимались и поглощались. Эллери один из всех четверых был спокоен. Он ел, как всегда, с удовольствием, хвалил Джуну за качество еды, цитировал Диккенса за пудингом и Вольтера за кофе...

Только отложив в сторону салфетку, Сэмпсон, наконец, произнес:

— Ну что, Кью, старая история. Сбиты с ног, подавлены, побиты. Опять эта поганая головоломка. И как ее сложить?

Инспектор поднял ввалившиеся глаза.

— Спроси вон у моего сына. — Он снова уткнулся в кофейную чашку. Ему вроде бы нравился ход событий.

— Ты воспринимаешь все это слишком серьезно, папа, — сказал Эллери, с комфортом попыхивая сигаретой. — У этой задачи есть свои особенности, но я бы не сказал... — Он глубоко затянулся и выдохнул струю дыма. — Я бы не сказал, что она неразрешима.

— Да-а-а? — Все трое уставились на него.

— Пожалуйста, не давите на меня, — пробормотал Эллери. — В такие моменты я начинаю выражаться языком классической античности, но мне известно, что, например, Сэмпсон терпеть не может эту привычку. Кроме того, на полный желудок логические построения вызывают у меня только неприязнь. Джуна, будь хорошим мальчиком, принеси еще кофе.

Сэмпсон решительно отрубил:

— Если вы что-то знаете, Эллери, выкладывайте! Что там?

Эллери принял от Джуны кружку.

— Слишком рано, Сэмпсон. Не хотелось бы говорить сейчас.

Сэмпсон вскочил на ноги и возбужденно зашагал по ковру.

— Вот так всегда! Старая история! «Слишком рано»! — Он фыркнул, как жеребец. — Пеппер, введи меня в курс. Самые последние сведения.

— Что можно сказать, шеф, — начал Пеппер. — Вели накопал целую кучу, но все без толку, как я понимаю. Например, Ханивел — церковный сторож — утверждает, что кладбище никогда не запирают, но за все время после похорон ни он, ни его помощники не видели ничего подозрительного.

— Это гроша ломаного не стоит, — проворчал инспектор. — Кладбище и двор не охраняются. Можно было сто раз туда войти и выйти незамеченным. Особенно ночью. Тьфу!

— А что соседи?

— И того меньше, — отозвался Пеппер. — Вели подготовил полный отчет. Понимаете, у всех домов по южной стороне Пятьдесят пятой улицы и по северной стороне Пятьдесят четвертой есть выходы во двор. На Пятьдесят пятой дома с востока на запад располагаются в таком порядке. Номер 14 на углу Мэдисон-авеню принадлежит миссис Сьюзен Морс, той взбалмошной старой даме, которая посетила похороны. Номер 12 — дом доктора Фроста — врача, лечившего Халкиса. Номер 10, рядом с церковью, — это дом священника, там живет преподобный Элдер. На Пятьдесят четвертой, с востока на запад, мы имеем: номер 15, на углу Мэдисон-авеню, принадлежит мистеру и миссис Рудольф Ганц...

— Бывший производитель мясных консервов?

— Да. А между домами Ганца и Халкиса — номер 13 — пустой и заколоченный.

— Кто владелец?

— Не волнуйтесь, — проворчал инспектор. — Это фамильная собственность, и принадлежит она нашему знаменитому мистеру Джеймсу Дж. Ноксу, его Халкис назначил душеприказчиком в украденном завещании. Когда-то, много лет назад, Нокс тут жил, но потом переехал в более престижный район, и с тех пор это место пустует.

— Я просмотрел документы, — добавил Пеппер. — Дом, конечно, свободен от долгов, на продажу не выставлен. Думаю, что Нокс держится за него по сентиментальным причинам. Это вроде как дом предков и построен в то же время, что и жилище Халкиса. Да, ну так вот, никто во всех этих домах — владельцы, слуги или в одном случае гости — не смогли дать Вели никакой информации. Понимаете, во двор можно попасть через черный ход из любого дома на обеих улицах. Но с Мэдисон-авеню туда доступа нет, разве что через подвалы Морс или Ганца. И нет никаких проходов во двор с Пятьдесят четвертой, Мэдисон и Пятьдесят пятой.

— Иначе говоря, — нетерпеливо проговорил Сэмпсон, — попасть во двор можно только через сами дома, церковь или кладбище, правильно?

— Да. Что касается кладбища, то к нему ведут лишь три пути — через церковь, через калитку с западной стороны двора и через единственные ворота в ограде — фактически это высокая калитка — со стороны Пятьдесят четвертой улицы.

— Но это тоже ничего не значит, — сварливо произнес инспектор. — Это не существенный момент. Существенно то, что все, кого опросил Вели, отрицают посещения кладбища ночью или в любое другое время после похорон Халкиса.

— За исключением миссис Морс, папа, — мягко поправил Эллери. — Ты забыл о ней. Вспомни, как Вели рассказал, что она призналась в милой привычке ежедневно бродить над головами мертвецов на кладбище.

— Да, — сказал Пеппер, — но не ночью, а днем. Ночные посещения кладбища она отрицала. Во всяком случае, шеф, все соседи являются прихожанами этой церкви, кроме Нокса, разумеется. Но его и нельзя назвать соседом.

— Он католик, — проворчал инспектор. — Посещает замечательный собор на Вест-Сайде.

— А кстати, где сейчас Нокс? — спросил окружной прокурор.

— Выехал из города сегодня утром. Не знаю точно, куда именно, — сказал старик. — Я велел Томасу получить ордер на обыск — мы не можем ждать, пока Нокс вернется, а мне позарез надо осмотреть этот его пустой дом по соседству.

— Видите ли, шеф, — объяснил Пеппер, — у инспектора возникла идея, что в доме могли спрятать тело Гримшоу, пока не представился случай его похоронить в гробу Халкиса.