Виктор Точинов - Усмешки Клио

Версия вторая: некогда Копорье стояло на берегу залива, а затем море отступило, оставив не у дел прикрывавшую порт крепость.

Версию эту, кстати, упоминает известный собиратель фольклора Синдаловский – как «легенду местных жителей» [3]. Но в других источниках она как-то незаметно перешла из разряда легенд в разряд исторических фактов. Проталкивающим эту мысль гражданам стоило бы съездить в Копорье, оценить рельеф местности. Или хотя бы купить топографическую карту-километровку Ленинградской области – и взглянуть на отметки высот. Высота возвышенности, на которой возведена крепость – 120 метров над уровнем моря, и к заливу она понижается не обрывом, но достаточно полого. Волны тут плескались во времена войн кроманьонцев с неандертальцами – но и те, и другие в возведении долговременных фортеций не замечены.

Версия третья: раньше Ревельский тракт пролегал севернее – через Копорье. Либо – параллельно ему шел другой, второстепенный – опять же через Копорье.

Проблема тут та же: топография. Сухопутные пути в старину прокладывались отнюдь не по кратчайшему геометрическому расстоянию между начальным и конечным пунктом. Кто проезжал по Таллинскому шоссе (проложенному ровнехонько по бывшему Ревельскому тракту) мог заметить – от Невы до Луги дорога не пересекает ни одной речки. Ни одной. Хотя Ленинградская область весьма ими изобилует. Причина проста – шоссе идет по самой вершине водораздела рек, текущих на север (бассейн Финского залива) и на юг (бассейн Луги). Соответственно, у путников не было проблем с весенними и осенними половодьями, сносящими мосты и заливающими броды, превращающими низкие берега в топкие болота. Путешествующие любым параллельным трактом – что севернее, что южнее – хлебнули бы этих проблем сполна. В новейшие времена – когда техника дорожных работ неизмеримо шагнула вперед – параллельная дорога появилась. Но – южнее, через Гатчину – Волосово – Веймарн – Кингисепп. Дорога эта куда богаче насыпями и мостами, чем Таллинское шоссе. И – очищается весной от снега на две-три недели позже, чем идущая по водоразделу. А севернее – через Копорье – путь в Прибалтику так и не проложили. Чересчур местность лесистая да болотистая...

Всё. Других версий, хоть как-то объясняющих причины возведения второй по значимости цитадели северо-запада, у историков нет. Молчит наука, как съели Кука...

Эта история произошла в Смутное время – и тоже из себя весьма смутная.

В главной летописи тех лет – «Новом летописце» – имеется запись за номером 365 «О войне черкасской». Черкасами в смутные времена в отличие от черкесов (т.е. кабардинцев) называли запорожских казаков.

Фабула малоизвестной истории проста:

В 1616-17 годах запорожцы (имена их вожаков летопись не называет) совершили набег на Московское государство. Именно набег, чисто с грабительскими целями. К крупным городам относительно немногочисленное войско казаков не подступало, от прямых столкновений с русскими ратниками уклонялось. Грабили посады, деревни... Вот только за одиннадцать лет войн и мятежей русскую землю успели пограбить все, кому не лень: татары и литовцы, поляки и шведы, профессиональные авантюристы, понаехавшие со всей Европы, и свои доморощенные любители. Запорожцам особой поживы уже не досталось – и их рейд несколько затянулся.

Маршрут пришельцев с Днепра вызывает невольное уважение: Новгород-Северский – Углич – Пошехонье – Вологодский уезд – Вага – Тотьма – Белое море – Каргополь – Новгородский уезд (Новгород Великий) – Приладожье...

Далеконько от дома занесло сородичей Тараса Бульбы... Естественно, в иных обстоятельствах столь вольготно гулять по Русской земле запорожцам никто бы не позволил. Но время было Смутное. Только-только утвердившаяся династия Романовых вела несколько войн одновременно – не считая партизанских действий всевозможных ватаг лихих людей. Прошли времена начала Смуты, когда оторвавшиеся от мирных дел люди вставали на защиту «истинного царя» против «ложного». К 1616 году ватаги так называемых «шишей» грабили и убивали просто из привычки к подобному образу жизни. Конкуренцию им составляли большие и маленькие отряды иностранных наемников, уцелевшие от разбитых воинств всевозможных претендентов на престол – начиная от многотысячного, на регулярно-военный лад организованного отряда знаменитого полковника Лисовского и заканчивая никому не известными бандами в несколько десятков головорезов. И все они грабили и убивали, убивали и грабили...

В общем, на этом фоне ничего загадочного в долгом и беспрепятственном походе черкасов нет. Загадка в другом. Никто не знает, куда делись в конце концов пришельцы-запорожцы. Последнее известие поступило с берега Ладоги, из Олонца: подступившие туда черкасы были отбиты. И исчезли. Испарились. Были – и не стало. «Новый Летописец» так и пишет: «сами пропали все».

Олонецкий воевода, понятно, радостно отрапортовал, что наглые пришельцы изничтожены его стараниями. Что крайне сомнительно: шли (вернее, плыли на маломерных судах) запорожцы куда более людными местами и «нигде... им вреда не было». А воевода, имевший под командой полсотни стрельцов, одним махом всех изничтожил? Почему тогда, вопреки принятой практике, не отправил закованных в цепи главарей (или хотя бы их головы) в Москву? Пойманного аж в астраханских степях атамана Заруцкого привезли и представили пред царевы очи. И других супостатов представляли...

Но в Москве сделали вид, что верят. Сгинула напасть – и ладно. Может, потонули все, пересекая на челнах бурную Ладогу. Или в болоте заблудились, как мифические поляки, ведомые мифическим Сусаниным...

Но банальная логика подсказывает, что черкасам, вообще-то, пора было собираться восвояси. Возвращаться прежним кружным путем – долго и опасно. Более короткая дорога – пробираться северо-западными окраинами к верховьям Днепра и сплавляться по нему к Запорожью. Собственно, такой водный путь был известен издавна – через Балтику и Западную Двину.

Морские путешествия на легких суденышках запорожцев не страшили – даже дальние анатолийские берега Черного моря страдали от их набегов. Но возникло препятствие – водный путь из Ладожского озера в Балтийское море (т. е. Нева) оказался надежно перекрыт...

Выход был один – бросить суда на Ладоге, обойти Неву посуху, и на берегах Финского залива построить новые. Если предположить, что этот тривиальный план черкасы приняли к исполнению – то в результате они оказались бы в непосредственной близости от Копорской крепости...

А теперь попробуем свести все три загадки вместе. Итак:

Стоит мощнейшая крепость – не защищающая никаких видимых, явных путей. В тех же местах непонятно откуда появилась большая группа вооруженных людей, называвших себя «русами». Там же спустя семь с половиной веков бесследно исчезла большая группа вооруженных людей, называвших себя «русскими».