Пирс Рид - Тамплиеры

. Один из компаньонов Фридриха, ландграф Людвиг Тюрингский, действительно умер от лихорадки, поэтому весьма вероятно, что император страдал той же болезнью. Возобновив экспедицию на следующий год, он решил не дожидаться папского благословения и за это был отлучен вторично. Столь поспешные и резкие церковные санкции рассматривались Папской курией как наиболее действенное средство поддержания собственного авторитета: Григорий IX целиком разделял мнение Бернарда Клервоского, что меч для борьбы за христианские идеи император может извлечь из ножен лишь по указанию папы римского.

После второго отлучения Фридрих особенно ощутил откровенно враждебное отношение к нему католического духовенства заморских территорий, когда в 1228 году высадился в Акре. Предполагалось, что, исполнив свой обет, он наконец примирится с церковью. Однако Фридрих не выказал и тени раскаяния – сразу после его отплытия на юге Италии вспыхнула война между императорскими войсками под командованием Реджинальда Сполетского и папской армией, ведомой его бывшим тестем и бывшим королем Иерусалим-ским, заклятым врагом Жаном де Бриенном.

В ответ на столь дерзкое поведение Григорий IX напра вил гневное послание патриарху Акрскому, в котором подтверждал свой прежний приговор мятежному императору. Это означало полное отстранение Фридриха от командования крестовым походом; при этом все его подданные были освобождены не только от вассальной зависимости, но и от необходимости подчиняться приказам опального императора. Армия латинян и прежде была немногочисленна – местные бароны со своей свитой, около восьмисот рыцарей-паломников и десять тысяч пехотинцев. Теперь и без того слабое войско разделилось на два лагеря: один – во главе с императором, а другой – под началом патриарха Герольда. Великий магистр тевтонов Герман фон Зальца был на стороне своего давнего приятеля Фридриха, а вот госпитальеры и храмовники отказались выполнять приказы отлученного монарха.

По мнению Фридриха, такое разделение между латинянами могло сказаться лишь при начале военных действий. По сути дела, ослабление военной мощи крестоносцев заставляло их искать дипломатические пути достижения своих целей, не прибегая к активным операциям. Тем более что предпосылки для этого имелись. Еще до отбытия из Сицилии Фридрих.принял при своем дворе в Палермо эмира Фахруддина ибн ас-Саиха, прибывшего по поручению египетского султана и брата Саладина, аль-Камиля, с предложением возвратить христианам Иерусалим в обмен на военную помощь в борьбе с единоверцами из восточных провинций. В ответ Фридрих направил епископа Палермского Томмазо Ачеррского в Каир с богатыми дарами и предложением дружбы. В свою очередь, Фахруддин снова посетил Палермо, в результате они с Фридрихом стали близкими друзьями.

К тому времени, когда Фридрих прибыл в Палестину, ситуация в империи Аюбидов заметно изменилась, и аль-Камиль отчетливо осознавал опасность, грозившую всему исламскому миру в случае возврата Иерусалима христианам. фридрих направил к аль-Камилю – теперь в Наблус – своих эмиссаров, чтобы напомнить о его обещании отдать Иерусалим. Пока аль-Камиль изобретал предлоги для отказа, Фридрих предпринял несколько судорожных и безуспешных попыток укрепить свой авторитет. Он попытался овладеть замком Паломника, но тамплиеры захлопнули перед ним крепостные ворота. Настрой храмовников против императора отчасти был вызван его явной благосклонностью к конкурентам из Тевтонского ордена, а также присутствием в их рядах нескольких рыцарей из провинции Апулия, которые принимали участие в восстании против Фридриха, а впоследствии, вынужденные бежать, надели белые плащи тамплиеров.

В ноябре 1228 года Фридрих решил продемонстрировать силу, чтобы окончательно склонить аль-Камиля на свою сторону. Из Акры он совершил марш-бросок на юг. Вначале госпитальеры и храмовники отказались напрямую ему подчиняться, но выступили за ним вслед днем позже. Когда войска дошли до Арзуфа, Фридрих все-таки согласился передать командование полководцам, не подпадавшим под церковный запрет, после чего рыцарские ордена снова присоединились к основному контингенту крестоносцев.

Ни Фридрих, ни аль-Камиль войны не хотели – и не потому, что у императора было недостаточно сил, а египетский султан в тот момент осаждал Дамаск, – просто оба руководствовались здравым смыслом. За время многомесячных переговоров Фахруддин служил посредником между императором и султаном при обсуждении вопросов, не имею-щих никакого отношения к насущным делам. Например, Фридрих просил султана просветить ученых мужей из своего окружения по таким глубоким проблемам философии, как природа Вселенной, бессмертие души, логические построения Аристотеля. Не столь фанатичный в отстаивании исламских идей, как его брат Саладин, аль-Камиль тепло относился к этому западноевропейскому скептику-интеллектуалу и частенько посылал ему подарки, которые отчасти скрашивали пребывание того в Палестине. «С прискорбием, как о величайшем позоре и бесчестии, – писал патриарх Герольд папе Григорию IX, – вынуждены доложить вам, что султан, узнав о любви императора к сарацинским нравам и обычаям, прислал тому певиц, фокусников и жонглеров, о развратной репутации которых среди христиан даже упоминать не принято».

По иронии истории, эти два абсолютно нерелигиозных человека спорили между собой по поводу судьбы города, на который каждому их них было в принципе наплевать, – тут все дело было в престиже. «Из-за вас мне пришлось отправиться в это путешествие, – именно так, по свидетельству арабских летописцев, писал Фридрих аль-Камилю. – Теперь о моей миссии знает не только папа, но и весь западный мир. И если я вернусь с пустыми руками, то в значительной степени утеряю авторитет. Сжальтесь и отдайте мне этот Иерусалим, чтобы я мог по-прежнему держать голову высоко». На что аль-Камиль отвечал: «Если я уступлю вам Иерусалим, то за это меня проклянет халиф, а кроме того, из-за религиозных волнений я вообще могу лишиться трона». В конце концов у аль-Камиля возобладало чувство чести. Все-таки Фридрих прибыл на Восток по его призыву и должен быть за это вознагражден. И 18 февраля 1229 года он подписал договор, по которому Иерусалим переходил христианам. Был также освобожден Вифлеем – сухопутный коридор до Яффы, Назарет и часть Галилеи, включая крепости Монфор и Торон. В самом Иерусалиме Храмовая гора с Собором на Скале и мечетью аль-Акса оставались открытыми для доступа мусульман, желавших там помолиться. По тому же соглашению предполагалось освободить всех пленников, также было установлено перемирие сроком на десять лет.