Гарри Гаррисон - Зима в Эдеме

– Полностью, эйстаа. – Вейнте излучала силу и уверенность. – Иного я не допущу. Мне все ясно. Если они не умрут, значит, умру я. Клянусь тебе своей жизнью. Ты возьмешь ее, если я потерплю поражение.

Ланефенуу ответила жестом согласия, к которому примешивалось и невольно высказанное восхищение. Вейнте выполнит все, что следует.

Понимая, что настало время удалиться, Вейнте повернулась и пошла прочь. Акотолп пыхтя поспешила за нею, стараясь не отставать от торопившейся Вейнте. Она шагала навстречу судьбе.

К победе.

Решение было принято, и огонек безумия в глазах Керрика стал угасать. Ведь душу его терзал неразрешимый внутренний конфликт. Да, они с Армун в безопасности, но по ту сторону океана остались обреченные на смерть саммады. Тану и саску. И чем лучше ему – тем хуже всем остальным. В этом он винил себя, видя в Вейнте демона смерти, которого невольно выпустил на свой народ. Он был уверен и не испытывал даже доли сомнения, что она губит тану с одной только целью – убить именно его. Ответственность лежала на нем. А он сбежал. И только теперь остановился. Как затравленный зверь, собирался он броситься в атаку и не раздумывал – останется ли в живых или умрет. Он знал одно – надо кидаться, рвать и терзать.

Армун же, напротив, была почти уверена в неудаче. Когда она видела его над картами, она всякий раз надеялась, что отыщется другой путь. Но его не было, и она знала об этом. Придется плыть на юг – в неизвестное. Иначе – если они останутся здесь – Керрик просто сойдет с ума. Теперь он повеселел, иногда даже улыбался, сравнивая по разным картам тот путь, что им предстояло пройти.

Будущее было неясно и темно, но Армун не жалела о своем выборе. Керрик наполнил ее пустую жизнь, спас от одиночества, увел из жизни, которую нельзя было считать жизнью. Он был не таким, как другие охотники, он мог делать то, на что они не были способны. Он вел их, – а они шли следом, – к победе над мургу. Но, разрушив город ящеров, охотники покинули его. Она знала, как это случилось, и теперь следовала за ним повсюду. Единственный воин в его войске. Впрочем, нет, не единственный, был еще низкорослый парамутан, умевший видеть мудрость в безумии, не боявшийся плыть сквозь пургу по зимнему морю.

Калалекв был счастлив. Распевая охотничьи песни, он накрепко зашил парус, где тот прохудился. Потом заткнул щели в корпусе лодки. А после проконопатил швы. Самым опасным будет начало путешествия на юг, поэтому надо предусмотреть все. Он уложил съестные припасы, прочно привязал их вместе с запасом воды. Кто лучше его знает, на что способна зимняя буря? Он возьмет с собой два насоса, – если один-единственный смоет за борт, их ждет верная смерть. Как весело! Работая, он смеялся, стараясь не обращать внимания на зависть и ревность в глазах парамутанов. Вот это будет путешествие!

Но, когда все приготовления были завершены, пришлось ждать, ибо вовсю дули зимние ветры, заметая паукаруты снегом. Выли метели. Оставалось ждать. Каждый день промедления повергал Керрика в глубокое уныние, ему с трудом удавалось справиться с собой, ведь ничего сделать было нельзя. Завершив работу, Калалекв отсыпался, копил силы. Спокойная решимость Армун успокаивала метавшегося Керрика. Они отплывут, как только погода хотя бы немного исправится.

Однажды, проснувшись, Керрик почувствовал, что ветер, столько дней терзавший крыши паукарутов, утих. Наступила тишина. Калалекв развязывал шнурки полога, снаружи пробивался яркий солнечный свет.

– Какая погода! Как здорово!

– Значит, плывем?

– Немедленно! Сейчас же! Не теряя ни минуты! Дух ветра велит нам отправляться в путь, пока он отдыхает. Скоро он вновь соберется с силами, и мы должны постараться покинуть залив, не дожидаясь его возвращения. В лодку!

Буря утихла, и всем стало ясно, что долго откладывавшийся поход начался. Паукаруты опустели, с криками и смехом толпа окружила лодку. Ее извлекли из-под снега и на руках дотащили до воды. Могучие валы разбивались о берег, вздымая облака водяной пыли и далеко забегая на сушу. Громкие споры о том, как спустить лодку на воду, быстро закончились. При всеобщем согласии добровольцы на руках внесли лодку в прибой и удерживали там, хохоча и вопя всякий раз, как их окатывало холодной волной. Посадив троих путешественников на плечи, провожавшие мгновенно донесли их до лодки. Калалекв поднял парус в тот миг, когда последний из них оказался на борту. Лодка двинулась в море, а провожавшие под натиском волн отступили к берегу и, корчась от смеха, повалились на влажный песок. Армун только дивилась – она так и не могла до конца понять этих странных мохнатых охотников.

Ветер дул в основном с запада, и приходилось лавировать, чтобы продвигаться на юг и на запад.. Калалекв знал, что к югу от них берег идет прямо от востока на запад и они не сумеют обогнуть крайний мыс, если будут держаться возле земли. Поглядывая на парус и на небо, он уводил шаткое маленькое суденышко подальше от берега.

Морская болезнь сразу же сразила Армун, и та отлеживалась на дне, покрываясь потом под мехами, которыми была укрыта. Керрику на этот раз волны были нипочем, и он помогал парамутану у паруса. Он улыбался и даже хохотал вместе с парамутаном, брызги замерзали на его шевелюре и бороде. Калалекв вполне разделял его энтузиазм, и только Армун понимала тот риск, на который они пошли, безумие их попытки. Но возвращаться не только поздно – немыслимо.

Хорошая погода – легкий ветер и чистое небо – продержалась два дня. А когда возвратилась буря, она была не так свирепа, как прежде. Они плыли три дня, наконец лед на снастях стал таким толстым, что пришлось высаживаться на берег, чтобы как следует сколоть его. Они вытащили лодку из воды подальше и, отбив лед, уселись у костра, разожженного Керриком, чтобы согреться и высушить насквозь промокшую одежду.

Мимо пристанища мургу они прошли в бурю и ничего не видели на берегу. Да они и не надеялись увидеть этих теплолюбивых тварей зимой, в ледяном северном море. Буря постепенно ослабевала, и лодочка медленно и упорно двигалась к югу вдоль скалистого побережья.

По утрам судно окутывал туман, а моросивший мелкий дождик заставлял путешественников мерзнуть сильнее, чем северные метели. Впереди из тумана выступил скалистый мыс: подгоняемые течением и ветром, они быстро приближались к нему. Нервно кусая губу, Керрик поглядывал то на карту, то на берег. Наверняка. Сомнений почти не было. Быстро повернувшись, он крикнул Калалекву:

– Возьми покруче на запад! Я уверен, что мы приближаемся к Генагле. Сильное течение может занести нас во внутреннее море.