Джон Холм - Король и Император

Толпа за процессией сомкнулась и проследовала за ней по заново мощенной Великой Северной дороге. Но люди шли не к городским стенам, которых в гордом своим величием Стамфорде попросту не было, так как его линия обороны проходила далеко в море, где стояли военные корабли с катапультами, разгромившие в свое время и викингов, и франков. Они шли к деревянным хижинам простого люда, за которыми на лугу раскинулось огромное каре спален, мастерских, кузниц, конюшен и складов, которые и представляли собой английское Святилище Пути, осененное высокими крыльями ветряных мельниц. В центре возвышалась построенная по приказу Шефа каменная башня, затмевавшая все сооружения христианских королей: шестьдесят футов в высоту и сорок в ширину, а ее каменные блоки были так массивны, что окрестные керлы даже не верили, будто бы их поднимали обычные люди с помощью талей и противовесов, и рассказывали страшные сказки о заколдованных демонах.

Короли и свита прошли в высокую, обитую железом дверь. А сгрудившиеся зеваки раздались и встали в предписанный для них полукруг.

Поднявшись по лестнице, Шеф впервые обогнал своего соправителя и подошел к зубцам башни. Торвин уже ждал его, одетый, как всегда, в простые, но сверкающие белизной одежды жреца Пути. На шее Торвина висел серебряный молоточек как знак посвящения Тору, а за пояс был заткнут настоящий молоток с двумя бойками, свидетельствуя о ремесле своего хозяина. Позади него, в окружении других жрецов, стоял человек, который собирался лететь.

Шеф задумчиво пошел ему навстречу. Одежда мужчины была из простой домотканой шерсти, но не обычные рубаха и брюки, а что-то плотно облегающее, словно выкроенное и сшитое из одного куска. Но эту одежду почти скрывала его накидка. По-прежнему молча, Шеф пригляделся. Тысячи и тысячи перьев, не просто воткнутых в шерстяную или льняную ткань, а прочно пришитых стволом к стволу. Накидка была жилками привязана к запястьям и лодыжкам, крепилась также к линии плеч и вдоль позвоночника, однако свободно свисала по бокам.

Человек-птица, встретив взгляд короля, вдруг широко раскинул руки и расставил ноги. Накидка приняла форму – форму паутины или паруса. Шеф кивнул, уловив замысел.

– Откуда ты?

Человек-птица отвесил поклон Альфреду, стоявшему на шаг позади Шефа.

– Из земель короля Альфреда, мой государь. Из Уилтшира.

Шеф воздержался от расспросов, почему человек явился к нему из другого королевства. Ведь только один король платил серебром за новые знания, и так щедро, что изобретатели тянулись к нему из всех северных стран.

– Как у тебя появилась такая мысль?

Человек-птица выпрямился, словно приготовил свою речь заранее.

– При рождении, государь, я был крещен христианином. Но уже много лет назад узнал об учении Пути. Я услышал историю о великом кузнеце, Вёлунде Мудром. Я решил, что если Вёлунд смог подняться в воздух и улететь от врагов, то и я смогу. С тех пор я не жалел усилий, чтобы сделать такое оперение; это последний образец из многих перепробованных мною. Ведь в сказании о Вёлунде говорится: «Смеясь, наверх он взмыл, полетел в одеянье из перьев». А я верю, что слова богов правдивы, правдивей, чем сказки христиан. Взгляни, я изготовил себе амулет в знак моего предназначения.

С этими словами человек очень осторожно показал пару серебряных крыльев, висевших на шейной цепочке.

В ответ на это Шеф вытащил из-за пазухи свой амулет – лесенку с одной тетивой вместо двух, kraki , знак его небесного патрона, а возможно и отца, мало кому известного бога Рига.

– До сих пор никто не носил крыльев Вёлунда, – заметил он, обращаясь к жрецу Торвину.

– И очень мало кто носит лесенку Рига.

Шеф кивнул:

– Успех многое меняет. Но скажи-ка мне, человек Вёлунда, что, кроме сказания, заставляет тебя верить, будто ты сможешь полететь?

Человек-птица, казалось, удивился.

– Разве не очевидно, государь? Птицы летают. У птиц есть перья. Будь у людей перья, и они бы летали.

– А почему же они не сделали этого раньше?

– У них не было моей веры.

Шеф снова кивнул и неожиданно вспрыгнул на самый верх башенного зубца, застыл на узкой полоске камня. Телохранители обеспокоенно дернулись в его сторону, но путь им заградила туша Бранда.

– Полегче, полегче, – проворчал тот. – Король не из Галогаланда, но он все-таки немножко моряк. Он ясным днем не свалится с ровного места.

Шеф посмотрел вниз и увидел две тысячи задранных вверх лиц.

– Назад, – крикнул он, разводя руки. – Отойдите. Дайте ему место.

– Думаете, я упаду? – спросил человек-птица. – Хотите испытать мою веру?

Взгляд Шефа скользнул мимо него, отыскав в толпе среди поднявшихся на башню стоящую рядом с Альфредом женщину – Годиву, жену Альфреда, известную также под именем леди Уэссекс. Подруга детства Шефа и его первая любовь, она оставила его ради человека, в котором было больше доброты. Ради того, кто не стремился использовать других людей в своих целях. Годива смотрела с укоризной.

Шеф отвел взгляд и взял человека-птицу за плечо, стараясь не смять перья.

– Нет, – ответил он. – Вовсе нет. Но, если они не отойдут от башни, им будет плохо видно. Я хочу, чтобы им было что рассказать своим детям и внукам, а не говорить просто: «Он так быстро летел, что я ничего не видел». Я желаю тебе удачи.

Человек-птица гордо улыбнулся, осторожно шагнул сначала на приступку, затем встал на краю рядом с Шефом. Толпа ахнула от изумления. Летун стоял, расправив оперенье на сильном ветру, который, как отметил Шеф, задувал сзади и прижимал перья к спине. Итак, человек-птица считал, что накидка подобна парусу, который понесет его, словно кораблик, по ветру. Но что, если накидка окажется не парусом, а?..

Человек-птица присел, собрался с духом и стремглав ринулся вперед, крикнув во весь голос:

– Веди меня, Вёлунд!

Его руки колотили по воздуху, а накидка волнами полоскалась над ним. Один взмах, и Шефу пришлось опустить взгляд, а потом… Удар о камни, и со двора донесся дружный стон толпы. Посмотрев вниз, король увидел тело, лежащее футах в шестнадцати от основания башни. К нему уже бежали жрецы Пути, жрецы Идуны-Целительницы. Среди них Шеф узнал щуплую фигурку еще одного друга детства, бывшего раба Ханда, носившего, как и он сам, собачью кличку вместо имени. Теперь Ханда считали лучшим лекарем и костоправом Британии. Должно быть, лекарей поставил там Торвин. Значит, он тоже разделял дурные предчувствия Шефа.

Лекари внизу закричали:

– Он сломал обе ноги и сильно расшибся. Но позвоночник цел.

Годива вместе с мужем тоже заглядывали через стену.

– Он смелый человек, – сказала она, и нотка осуждения прозвучала в ее голосе.

– Мы окажем ему самую лучшую медицинскую помощь, – пообещал ей Шеф.