Елена Горелик - Закат империи

- А я поглядеть хочу, - заулыбался Янсзон. - Слухи ходят, будто почти все нынешние капитаны когда-то под твоим началом были. Вот и посмотрю, любопытно же: притащатся они сюда в такую погодку, или нет?

- Все притащатся, будь уверен, - криво усмехнулся Причард. - А вот и первые.

В зал, плотно прикрыв за собой дверь, вошли двое в непромокаемых плащах-дождевиках. С плащей, само собой, тут же натекло, но Причард даже не подумал рявкнуть на новоприбывших - мол, могли бы и под навесом подождать… Билли и Пьер. Причард даже изволил удивлённо поднять бровь: до сего дня Пьер ни разу не присоединялся к ним на этой традиционной октябрьской посиделке. На других - сколько угодно, но только не на этой. Что ж, всё когда-нибудь случается в первый раз… Не успели эти двое поприветствовать хозяина - своего бывшего кэпа - и усесться за столом, как явились ещё двое. Жером и Хайме. Эти тоже были из команды "Орфея" и тоже входили в большую компанию друзей, но их не было десять лет назад на том клятом островке, с которого всё началось. Впрочем, их пригласили, и они пришли… Влад заявился один, без сопровождения. Дуарте находился в Гаване, но на днях прислал письмо, его уже читала вся компания. И напоследок пришли Галка с Джеймсом.

Развесили мокрые плащи на гвоздиках в углу, сели за стол, наполнили кружки. Снова, как повелось в последние годы, молча сдвинули их. Выпили.

Десять лет прошло. Они живы. Чем не повод?

- А как там твоя донья Инес? - Билли, за десять лет не растерявший ни грамма своего ехидства, не удержался, подцепил Меченого. - Я слышал, будто она собралась жаловаться - что ты не хочешь жить с ней в законном браке.

- Вот ведь муха назойливая! - отмахнулся Жером. - Детей я признал, всех одеваю-обуваю, кормлю, живём в богатом доме, а она всё ноет. Чего ей ещё надо?

- Возьми и спроси, - не отставал Билли. - Только не у меня, а у неё.

- Возьму и спрошу. При тебе, - хмыкнул Жером. - Сам-то уже подсуетился, или пора магометанского священника из Стамбула выписывать, чтоб он тебя с женой повенчал?

- Стамбул далеко, а мэрия близко, - рассмеялся Билли.

Этой фразой он напомнил всем присутствующим недавно введенный в Сен-Доменге закон. Если жених и невеста принадлежали к разным конфессиям, то брак мог быть заключён по любому из двух обрядов, по договорённости, и признавался республикой. Если же по каким-то причинам священнослужители и семьи молодожёнов не находили общий язык насчёт того, по какому из обрядов следует венчаться, то можно было спокойно пожениться в мэрии. И этот "государственный брак" признавался республикой наравне с церковным. Пока случаи заключения таких браков можно было пересчитать по пальцам, но, к примеру, Билли и Мариам этот закон здорово выручил: протестантский священник отказывался венчать англичанина с мусульманкой, а случись тут мулла, решительный отказ и проклятия на голову получил бы уже бравый адмирал. Кстати, на днях весь город только и говорил, что о свадьбе Фелипе Муньоса, сына одного из богатейших хлеботорговцев Сен-Доменга, с Анной Рамбаль, старшей дочерью "бумажного барона" Жана-Батиста Рамбаля. Даже в газете о том написали. Католик женился на гугенотке! Галка и Джеймс были приглашены в качестве почётных гостей. Им, как и большинству прочих, сразу бросилась в глаза немаловажная деталь: ни жених, ни невеста не блистали красотой. Правда, по отзывам месье Аллена, они оба отличались завидным умом. Фелипе Муньос был мал ростом, худ и бледноват для испанца, прихрамывал на левую ногу. Мадемуазель Рамбаль оказалась на полголовы его выше, была чуток сутуловата и близоруко щурилась. Но оба едва ли не в буквальном смысле светились от счастья. Галка сразу почувствовала: эти двое будут вместе до гробовой доски, и ни единой минуты не пожалеют о своём решении… А если бы не закон о государственном браке? Кто знает, как бы всё обернулось?

- Ладно, остряк доморощенный, я тебе всё припомню, - Меченый скорчил страшную рожу. - Вот погоди, придёт твой сынок к моим девкам свататься, я на нём за тебя отыграюсь.

- Ух, какой ты злопамятный! - хихикнула Галка. Билли и Жером - взрослые мужики, женатые, сами детей имеют, а ведут себя как мальчишки. - Неужели столько лет ждать будешь?

- Да будет вам, - Жером, не выдержав фасона, весело фыркнул. - Уже и пошутить нельзя. Налейте-ка мне ещё кружечку.

- Я бы на твоём месте так не веселился, - процедил Причард, выколотив трубку в щербатую плошку, на которой и так уже красовалась впечатляющая куча табачного пепла.

- Да ну, - отмахнулся Меченый. - Сам знаю, что скоро война. Так что? Рвать на себе последние волосы с горя? Хрен, не дождутся!

- Война может быть скорее, чем ты думаешь, - мрачно проговорил Пьер, задумчиво разглядывая дно своей опустевшей кружки. - Я последние полгода послеживаю за купчишками. И знаешь, что заметил? Французы, голландцы, испанцы, даже юкатанские торговцы уже объявились - все ведут себя как раньше. Бродят по лавкам, выбирают, где что лучше, торгуются. Потом грузятся и уходят, чтобы скоро вернуться за новым товаром. А английские купцы как с ума посходили. Последний месяц как придёт англичанин с Ямайки, так бегает по лавкам, будто угорелый, скупает товар большими партиями и почти не торгуется. Притом, сахар и ром они не берут, хватают новые штучки вроде плащей, ламп, зеркал, цветных бус и этой горючей вонючки, что в лампы заправляют. Даже бумагу скупают. Если бы не последний запрет на вывоз оружия, они бы и оружейные лавки опустошили. Вот так набьёт трюм - и уходит.

- Что ж тут странного? - хмыкнул Хайме. - Я, конечно, не дока в торговом деле, но и за тобой, приятель, такого таланта тоже не замечал.

- Всё очень просто, - Влад не зря учился на экономиста. Хоть и закончил соответствующий факультет не с отличием, но кое-что из полученных знаний ему всё-таки тут пригодилось. - Англичане хорошо умеют считать денежки. И если платят не торгуясь, то уверены, что скоро получат хороший навар.

- Это в свою очередь ничего хорошего для нас не значит, - Галка продолжила развивать его мысль. - Английские купцы попросту знают , что скоро наших товаров днём с огнём не сыщешь. Во всяком случае, им так сказали. Потому и гребут всё что видят.

- Вот ведь ублюдки… - буркнул Пьер. - А я тут размечтался. Написал сестре, чтоб уговорила мужа сюда приехать…

- А ты сделай так, чтобы это всё было не напрасно, - жёстко проговорил Билли. Он всегда был самым ярым сторонником "своей гавани", и когда эта идея, хорошо ли, плохо ли, но воплотилась в жизнь, воспринимал выпады разных иноземцев в адрес Сен-Доменга как личное оскорбление. - Сколько мы своей и чужой крови пролили? Многовато, чтобы за здорово живёшь отдать чёртовым милордам этот милый островок, не так ли? Планы они насчёт него настроили, понимаешь… А не пошли бы они на *** со своими планами! Мы тоже люди, ничем не хуже них, и хотим жить так, как нам нравится!