Елена Горелик - Закат империи

- Я не уверена, Джек, - слабо, почти беспомощно улыбнулась Галка. - Может, станет лучше. А может, я так всё напорчу, что останется только застрелиться от стыда. Одно я знаю точно: так, как раньше, уже не будет. Если, конечно, Николас сумеет довести эту операцию до конца.

- Эли, ты невыносима, - Джеймс рассмеялся, и его смех был полон горечи. - Почему ты никогда не довольна окружающим тебя миром?

- Как ты однажды сам сказал, милый - я самый неудобный человек на свете, - Галка откинулась на спинку стула. - Такие, как я, всё время идут по лезвию ножа, и не могут выжить иначе, кроме как изменяя мир… Кстати, Жано не из таких. Он, как и Франсуа, всегда будет встречать любое изменение в штыки.

- Но так же, как и Франсуа, всё равно пойдёт по новому пути…

"Задуманное исполнено, - думал господин посол. - По крайней мере, первая часть. Но стоит ли этому радоваться - не знаю".

Здешние жители не зря называют свою столицу "белокаменной". В этом Николас убедился ещё пятнадцать лет назад, когда приехал сюда впервые. И всюду церкви, церкви, церкви… Это почему-то напоминало Николасу Испанию. Насколько несхожи были между собой русские и испанцы, но две общие черты у этих народов предприимчивый голландец всё же подметил. И те, и другие были, на его взгляд, слишком набожны. И те, и другие верили, что они призваны совершать великие дела. Что ж, испанцы в своё время владели половиной мира. Сейчас их огромная империя рушится. Полномасштабной катастрофы - быстрого обрушения этой колоссальной постройки - испанцам удалось избежать, но Николас был уверен, что жить этой империи осталось недолго. Какие-то колонии отделятся сами, какие-то будут присвоены Францией, Голландией, Англией. Даже Сен-Доменгом. Мадам Эшби не откажется прирастить свою державу за счёт бесхозных испанских земель на континенте. Словом, демонтаж Испании и её возвращение в границы Пиренейского полуострова - дело времени. Русским же, по его мнению, ещё только предстояло создать свою империю. Но они явно к этому готовы. Царь Алексей и его сын Фёдор последовательно проводили политику присоединения пограничных земель и наращивания экономической мощи государства. В одной из последних бесед с умиравшим от чахотки Фёдором Алексеевичем Николас имел возможность убедиться: планы у молодого царя были вполне достойны империи. Выход к Балтийскому морю. Захват шведских прибрежных крепостей, постройка собственных портов, верфей, флота. Реорганизация и перевооружение армии. И, как явная необходимость для осуществления всего этого - изменение структуры государственного аппарата. Династия, опиравшаяся на "родовитых" - это не империя. Это именно царство с замашками внезапно разбогатевших провинциалов, и не более того. Наивысшим проявлением такого вот воинствующего захолустья по мнению Николаса была соседняя Польша. Месяцы переговоров в сейме, с огромным трудом собранные альянсы, десятки тысяч золотых, потраченных ради достижения нужного решения, могли разбиться о "Не позвалям!" какого-нибудь полуграмотного деревенского шляхтича, не успевшего пропить только саблю. И всё приходилось начинать сначала…

"Возможно, мадам генерал знала, что делала, давая мне подобные инструкции. - Николас открыл окно: в сен-доменгской миссии, в отличие от посольств иных держав, окна открывались на петлях, подобных дверным. Именно из-за этих новомодных окон, недавно изобретенных испанцами, он и выбрал для поселения не старую Немецкую слободу, а новую - Гишпанскую. Населённую сбежавшими из метрополии купцами, опасавшимися разорения на терзаемой неурядицами родине. - Болезнь царя Фёдора не оставляла ему никаких шансов. Его ближайший наследник - Иван Алексеевич - хилый, весьма посредственного ума подросток. Пётр Алексеевич, по свидетельству близких ко двору людей, напротив, отличается живым умом и достаточно крепким для царевича здоровьем, но он совсем ещё дитя. Десять лет. Это - царь для России? Этот ребёнок - исполнитель планов отца и брата? Возможно. Когда повзрослеет. Но до тех пор его ближайшие родственники со стороны матери растащат страну по своим сундукам, разрушат всё, что было создано за десятки лет. А Петру придётся воплощать в жизнь планы царей Алексея и Фёдора с пустой казной. На руинах. Драконовскими мерами… Нет, царствование ребёнка при своре жадных родственников смертельно опасно для любой страны. Однако станет ли благом царствование дочери царя Алексея - Софьи?"

Николас не мог забыть тот страшный день, когда стрельцы, подученные Софьей и Василием Голицыным, кричали по всей Москве: "Царица Наталья Фёдора Алексеича ядом опоила и царевича Ивана опоить хотела, чтоб Петрушку, дитя неразумное, на трон взгромоздить и самой за него править! Смерть Нарышкиным! Не хотим Петра, хотим Ивана и Софью!" Братьев государыни на бердыши подняли! Артамона Матвеева, её воспитателя - тоже! Сама вдовствующая царица попыталась заслониться детьми. Никто не посмел поднять руку ни на неё, ни на царевичей, но на строптивых властителей тоже находится управа. Что в России, что в Европе. Царицу Наталью с дочерью мгновенно, никто и пикнуть не успел, отправили в Новодевичий и насильно постригли в монашки. Царём провозгласили несовершеннолетнего Ивана при царевне-правительнице Софье, а Пётр… Десятилетнего мальчика - в Соловецкий монастырь! Сурова ты, сестрица Софьюшка…

Мало кто знал, о чём так часто беседовал князь Василий Голицын с послом далёкого, неведомого Сен-Доменга. И совсем уже считанные люди знали, чьим золотом был щедро оплачен тот памятный стрелецкий бунт.

…Полное и бесповоротное устранение от власти семейства Нарышкиных открыло принцессе Софье прямую дорогу к престолу. Ибо брат её Иван в государственных делах совершеннейший ребёнок, а физическая слабость юного царя заставляет сомневаться в его будущей способности произвести на свет здорового наследника. Таким образом в Москве фактически воцарилась жёсткая, умная и в какой-то мере даже беспощадная дама, с которой возможно вести переговоры по любому вопросу. Не сочтите это бестактностью, но я удивлён, насколько Россия богата столь сильными духом женщинами. Теперь я лучше понимаю причины, побудившие Вас заняться строительством государства, хотя Вы и без того сделали блестящую военную карьеру. Недаром покойный адмирал Рюйтер любил повторять: "У Франции были два хороших флотоводца. Один из них старик вроде меня, другой - женщина. И обоих Франция умудрилась проворонить". Но не буду отвлекаться. Есть ещё один аспект, который роднит Вас и принцессу Софью: сочетание известной доли честолюбия с желанием сделать жизнь подданных лучше. Эта царственная девица не станет раздаривать казну приближённым, не растратит деньги на богатые наряды и пышные приёмы, как сделала бы на её месте испанская королева-мать. Принцесса Софья удивительно практичная особа. Она скорее предпочтёт израсходовать деньги на армию и торговлю, чем купит себе лишний браслет. Она уже принимает послов в качестве русской государыни, и беседует с ними так, как и подобает августейшей персоне. Если же она сумеет понравиться народу, то тогда между ней и шапкой Мономаха будут стоять лишь два препятствия - брат Иван и патриархальные традиции. Однако если сия честолюбивая принцесса решит первую задачу - завоюет любовь народа - то решение второй задачи не станет для неё чем-то сверхсложным.