Владимир Свержин - Колесничие Фортуны

Мой напарник как-то неопределенно хмыкнул:

– Пьянством и дебошем.

– Ладно, давай по порядку.

– По порядку, по порядку. Скачем мы себе, скачем, как обычно, никого не трогаем. И вдруг ты этакой щучкой в овраг – шандарах! Ну, мы, естественно, подъехали посмотреть, что ж там такого интересного доблестный рыцарь Вальдар Камдил обнаружил?

– И что? – задал я риторический вопрос.

– А ничего! – Д'Орбиньяк широко развел руками. – Меч толедской работы! И никаких признаков вышеупомянутого доблестного рыцаря. Мы, понятное дело, законно изумились и попытались у твоей свиты порасспросить, куда это ты запропастился, но они как-то на удивление быстро поспешили откланяться.

Я задумчиво покачал головой:

– Я их в чем-то понимаю…

– Ну так вот, – продолжил он. – Сестрица твоя весь овраг разве что через сито не просеяла. Попыталась заставить свой отряд перекопать все вокруг, насилу ее удержал. Я-то, признаться, думал, что они тебя все-таки прихватили. Потому как ежели б ты дуба дал, то на канале связи хотя бы фон был, а так – ничего, полное молчание. – Лис выразительно посмотрел на меня, видимо, ожидая комментариев.

Я молчал. Сережа пожал плечами.

– Тогда я предположил, что прибор у тебя слетел при падении. Но его тоже нигде не было видно. В общем, полный мрак.

– Ну и что вы предприняли? – заинтересовался я.

– Меркадье предложил королю Джону обменять тебя на всех рыцарей, взятых им в плен при Гастингсе. Но тот отказался. Тогда твоя доблестная сестричка тайком от нас пробралась в Лондон и взяла в плен лорда-мэра.

Глаза мои округлились:

– Как ей это удалось?

– Очень просто – она переоделась в женское платье. Такого трюка от нее не ожидал никто.

Я понимающе улыбнулся.

– А что случилось с лордом-мэром?

– Да ничего! Инельга изрядно попортила ему нервы, выяснила, что тот знает не больше нашего, надавала пинков и отпустила.

Наконец мы достигли богатого шатра, над которым развевалось знамя с золотой лисицей в зелени и летящей над ней серебряной стрелой.

– Ты тут важная птица, я смотрю! – заметил я, заходя вовнутрь и осматриваясь.

– А ты как думал! – гордо выпятил грудь Рейнар. Мой друг не обманул: в шатре нас ждал теплый кров и сытный ужин.

– Что же было дальше? – спросил я, грызя гусиную ногу и наслаждаясь теплом и покоем.

– А дальше… – Лис задумался. – Дальше – больше. Обозленный твоей пропажей, Росс разбил войска короля Джона при Ковентри. Соревнуясь с ним, Меркадье штурмом взял Кентербери и Кларендон. Армия Солсбери угрожала королю с севера, Малыш Эд жал с юга, мы с твоей сестричкой буянили посредине.

Я хитро посмотрел на Рейнара.

– У вас с Инельгердис, я так понимаю, установились теплые дружеские отношения?

Тот помрачнел.

– Ты угадал – именно что теплые и дружеские. «И кроме мордобития – никаких чудес», – грустно процитировал он. – Не везет мне с личной жизнью! Эх! Ладно, рассказываю дальше… Потом в Лондоне вспыхнуло восстание. Оказывается, наш друг Шейтмур…

– Друг?! – поежился я.

– Да! – восторженно воскликнул Лис. – Он оказался замечательным парнем! Так вот, прежде чем главарям мятежников головы поснимать, он вызнал у них все явки и пароли, а потом в нужный момент по старым адресам сигнал к восстанию и запустил. Это было в марте. Зимой, как ты сам понимаешь, было объявлено «снежное перемирие». Собаки злые пусть по такому морозу воюют!

– А скажи мне, – спросил я, – как получилось, что Шейтмур со своими людьми все это время отсиживался в Тауэре?

– Это он тебе сам расскажет, – отмахнулся Лис. – Весьма забавная история. Классический пример того, что называется «брать на голый понт». Слушай дальше! В общем, король Иоанн стал в полной мере оправдывать свою погремуху «Безземельный». Из владений у него осталось десяток огородов вокруг Венджерси.

– Жаль беднягу… – задумчиво протянул я. – Из всех известных мне здешних монархов этот в общем-то самый толковый.

– Но ты еще в принципе ничего не потерял. Неделю назад объединенная армия Солсбери, Меркадье и Честера стала лагерем вокруг последней резиденции английского короля, и теперь все грызутся между собой на тему, что делать дальше. А если прибавить сюда вождей классом поменьше, то получается полный дурдом, – грустно подытожил Лис. – Так что сходи к ним, объяви – пусть расходятся по домам. А я посмотрю, что они с тобой сделают.

Я возмутился:

– Нет, этот вариант можешь использовать сам. Лучше расскажи мне, какие мнения бытуют среди командного состава насчет кандидатуры на английский престол?

– Все как обычно. – Рейнар стал загибать пальцы. – Солсбери кричит: «Артура Бретонского на царство!» Дескать, любимец покойного Ричарда, прямой Плантагенет и весь в дядюшку.

Я ужаснулся. Второго подряд короля-рыцаря Англия бы не выдержала.

– Граф Арунделл, есть у нас такой, поет о том, что хорошо бы породниться с государем-императором.

– Лейтонбургом, что ли?

– Капитан, у тебя действительно плохо с памятью. В этом мире император пока один.

– Мир един, – автоматически поправил я Лиса. Тот подозрительно посмотрел на меня, но никак не прокомментировал мою реплику.

– Присмотреться бы к этому самому графу, – высказал я мысль вслух. – Наверняка кто-то дал ему слова этих песен. Дальше?

– Шамберг, то есть Честер, – поправился мой друг, – тот совсем с ума сошел. Говорит, хрен ли нам эти Плантагенеты, давайте соберем великий Курултай [69] и изберем короля прямым тайным голосованием. Тоже мне демократ нашелся…

– А что Малыш Эд?

– Меркадье стоит на умеренно-диктаторских позициях.

– То есть?

– Говорит, что от добра добра не ищут, и никакой гарантии, что свежеизбранный король будет лучше этого полузаконного, нет. А прецедент смещения здравствующих монархов уже будет. – Д'Орбиньяк выжидательно посмотрел на меня.

– Растет мальчик. Мудреет на глазах, – порадовался я за Меркадье, понимая, что в его лице приобретаю сильного союзника.

– В этом ты прав, – произнес Лис. – Он предлагает создать при короле что-то вроде контрольно-ревизионной комиссии, которая будет вершить суд скорый и справедливый на основании признанного монархом закона.

– Умно. Одобряю, – вынес я вердикт, вставая из-за стола.

Ужин, которым столь любезно угостил меня Сережа, изрядно подкрепил мои силы, и я, пожалуй, был готов к новым баталиям. Словесным, уж во всяком случае.

За тонкой стенкой шатра завывал ветер, негромко барабанили капли дождя, напоминая о времени, которое всякий добрый человек должен посвятить сну. Где-то невдалеке раздавались равномерно чавкающие шаги часовых, доносился визг пил и стук молотков. Судя по всему, в лагере готовились к штурму. Обычно такая столярно-плотницкая активность наблюдалась именно в эти часы. Лестницы, турусы на колесах [70], тараны – всего не перечесть.