Анатолий Дроздов - Интендантуррат

Гусеница не соскочила. "Ханомаг" наконец миновал разбитый бомбой блиндаж и залязгал гусеницами по мощеной булыжником улице поселка. Никто не попытался остановить колонну, никто не выстрелил в ее сторону. Орешково словно вымер. В прямом смысле слова. Вдоль улицы, по которой катила колонна, пылали отдельные дома - пожар набирал силу, на дороге там и сям валялись убитые; гусеницы "ханомага" и колеса грузовиков безжалостно плющили трупы. Наконец, улица вытекла на площадь, перед колонной выросли стены монастыря. Древние, могучие, они возвышались над поселком, словно напоминая рабам божьим о скоротечности их бытия.

Сорванные взрывной волной с петель, лежали на земле ворота. Будка часового уцелела, но была пуста. Как и огневая точка из мешков с песком. "Ханомаг" стремительно развернулся и застыл, угрожающе выставив пулемет в сторону выходящих на площадь улиц. Ильин работал строго по плану. Крайнев приказал водителю не останавливаться, его грузовик, прогрохотав по упавшим воротам, влетел в монастырь. Где едва не свалился в воронку. Водитель резко затормозил, Крайнев сунулся лбом в ветровое стекло - фуражка смягчила удар, и выскочил из кабины. Из кузова, прямо через высокие боковые борта прыгали партизаны. Из ворот набегали люди из второй машины. Остальные партизаны остались на площади обеспечивать боевое прикрытие.

Двор монастыря был густо испещрен воронками и усыпан битым кирпичом. Прямое попадание бомбы в двухэтажное здание, где некогда были кельи монахов, а потом - казармы, превратило его в руины. Там что-то лениво горело и дымилось. Несколько полураздетых трупов валялось на земле. Крайнев отыскал взглядом вход в монастырский погреб и указал на него Седых.

- Саша! Бомбоубежище!

Седых кивнул и во главе десятка бойцов побежал в указанном направлении. Несколько партизан устремились на стены - занимать выгодные позиции. Остальные занялись проверкой уцелевших зданий. Никто не суетился и не напрашивался на дополнительные команды - это были бойцы Саломатина. Затрещали выстрелы, в погребе грохнула граната. Крайнев быстрым шагом пересек двор и толкнул дверь собора. Он не пострадал: бомбы, как было оговорено с летчиками, легли в стороне.

Собор перестроили еще в советское время. Снесли иконостас, замазали фрески на стенах и сделали перекрытия для второго этажа. В соборе располагались клуб и классы для занятий.

Зал на первом этаже оказался пуст. Велев сопровождавшим его бойцам тщательно осмотреть, Крайнев побежал по лестнице. На втором этаже располагались классы. Шагая широким коридором, Крайнев пинком распахивал двери. Сопровождавшие его партизаны забегали внутрь. Заглядывали под столы, прикладами вышибали дверцы шкафов. Пусто. Внезапно Крайнев заметил, как дверь в конце коридора слегка притворилась, а затем резко захлопнулась. Он подбежал, дернул за ручку. Дверь не поддалась.

- Немедленно откройте, не то стреляю! - крикнул он по-немецки. - Потом брошу гранату!

- Я не в чем не провинился, господин офицер! - донесся из-за двери испуганный голос. - Я всего лишь работаю с документами.

- Откройте, и вы не пострадаете! - пообещал Крайнев.

Лязгнул засов. Крайнев бесцеремонно рванул ручку на себя. У входа стоял маленький, тщедушный человек в форме штабс-фельдфебеля. Его немолодое, изрытое морщинами лицо выражало испуг.

- Кто вы? - спросил он испуганно.

- А вы? - нахмурился Крайнев. - Как стоите перед офицером СС?

- Штабс-фельдфебель Музычко! - вытянулся тщедушный.

- Что здесь делаете?

- Это мой кабинет, - сказал Музычко, старательно подбирая слова. Было видно, что немецким он владеет не слишком уверенно. - Здесь я изготавливаю документы.

Крайнев обвел кабинет взглядом. Письменный стол с настольной лампой. Чернильный прибор, перьевые ручки, какие-то скляночки - все расставлено аккуратно. Узкая железная койка, заправленная серым солдатским одеялом. Тумбочка, у стены несколько чемоданов. Слева - шкафы, один - несгораемый. Дверь в кабинет обита железом - изнутри и снаружи.

- Почему не в бомбоубежище?

- Мне запрещено покидать кабинет без особого разрешения. Здесь сплю и ем.

"Вот как! - подумал Крайнев. - Это я удачно зашел".

- Сколько групп забросили в русский тыл? - спросил он резко.

- Господин гауптштурмфюрер! Только с разрешения командования... - начал было Музычко, но Крайнев сгреб его за ворот.

- Ты что, не понял, сука! - прошипел по-русски. - Я майор "СМЕРШа". Отвечай, если хочешь жить!

В глазах Музычко заплескался ужас.

- Господин... Товарищ майор...

- Тамбовский волк тебе товарищ! - рявкнул Крайнев, с удивлением заметив, с каким удовольствием произнес знаменитую фразу. - Говори, падла!

- Шесть групп, шестнадцать человек!

- Почему шестнадцать?

- Две пары и четыре группы обычного состава.

- Где их личные дела?

- Здесь! - Музычко указал на несгораемый шкаф. - Дела заброшенных хранятся у меня, остальные - в канцелярии.

- Открывай!

Музычко трясущимися руками достал из кармана ключи и отпер шкаф. Крайнев схватил ближнюю коричневую папку, листнул. "Пономарев Валерий Михайлович, 1917 года рождения, младший лейтенант Красной Армии..." Высокие скулы, хитроватый взгляд глубоко посаженных маленьких глаз... Сука продажная! Музычко вытащил из шкафа стопку одинаковых дел и свалил на койку. Крайнев схватил чемодан, стоявший ближе к нему, открыл и вытряхнул на пол какие-то бланки.

- Складывай сюда!

- Гражданин майор! - залепетал Музычко, закрывая чемодан. - Я знаю всех заброшенных в лицо, их приметы, склонности, задания, места заброски... Могу оказать содействие...

- Сам бы не догадался! - буркнул Крайнев. - Понесешь! - он кивнул на чемодан. - И только попробуй дернуться!..

Они спустились во двор. Здесь уже не стреляли. Партизаны толпились во дворе, угрюмо поглядывая на кучку людей в немецкой форме. Те жались к монастырской стене.

- Товарищ майор! - подлетел к Крайневу Седых. - Задание выполнено! Всех уничтожили!

- Точно?

- Лично проверил!

- А эти? - кивнул Крайнев на кучку.

- Велели взять "языка"...

- Нахрен столько?

- На выбор.

Крайнев хмуро глянул на пленных. Их было шестеро: рослых, сильных мужиков, одетых в чужие, мышиного цвета мундиры. Тренированные тела, настороженные взгляды. У некоторых в глазах страх. "В Мордовию бы вас, на лесоповал! - подумал Крайнев. - Или на Колыму - золото мыть! Стране польза, а там, лет через двенадцать, амнистия. Вернутся еще крепкими, осчастливят баб, отчаявшихся без мужиков, родят детей... Война, мать ее!.."

- Саша! - сказал Крайнев. - У меня есть "язык".

Седых кивнул и побежал к бойцам. Раздалась короткая команда, грохнул залп. Крайнев, не оборачиваясь, пересек двор. Расстрельная команда догнала его у грузовика.