Сергей Конарев - Балаустион

— И тем не менее я бы придержала до суда его ребятишек, — твердо сказала Тимоклея. — Хотя бы одного из них.

— Это небезопасно. Как в отношении самого Эпименида, который и так находится на грани срыва, так и в отношении посторонних. Кто-то может заметить отсутствие сопляков, начать задавать вопросы. А он не сможет на них ответить, запаникует. Нет, матушка, брат… я занимаюсь этим делом, я посвящен в его тонкости более вашего, так позвольте мне решать как правильнее поступить в этом случае. Пусть сыновья вернутся к лафирополу. Лицезрение их удержит его от глупостей.

— Хорошо, будь по-твоему, — ударил кулаком по подлокотнику царь, проигнорировав долгий взгляд матери. — А что насчет самих пацанов? Они не смогут проболтаться?

— Они ничего не знают. Это было еще одним условием лафиропола. Подробностей не знаю, но мастер пообещал Эпимениду, что лица перед сыновьями тот не потеряет.

— Интересно, как этого можно было добиться? — хмыкнул царь.

— Горгил — парень непростой, — пожал плечами Леотихид. — Мне показалось, что дело для него тем интереснее, чем сложнее. И он старается соблюдать правила игры, по крайней мере, собственные.

— Надеюсь, сынок, какой-нибудь пункт этих правил не запрещает мастеру Горгилу избавить нас в конце концов от лафиропола Эпименида? — нежным голосом поинтересовалась Тимоклея.

— Таков и был окончательный план, — утвердительно кивнул Леотихид, улыбнувшись матери. — Наше сотрудничество с мастером завершается устранением главного свидетеля, после выступления оного в суде, разумеется. Это будет… сердечный приступ.

— И после этого убийца покинет наш город? — скорее потребовала, чем спросила царица.

— Конечно, — отвечал элименарх. «Безусловно, после того, как урегулирует со мной некий заклад. Сто тысяч демонов — вот будет удовольствие! Да еще и талант впридачу».

В этот момент в зал заглянул Ясон, один из гиппагретов Трехсот.

— Пришел Демарат, государь. Говорит, что со срочным сообщением.

— Пусть войдет.

В проеме двери появилась квадратная фигура Демарата. Коротко, по военному, кивнув царице и Леотихиду, «спутник» обратился к царю.

— Государь, Эврипонтиды опять что-то затевают в Персике. У ворот дворца иноземцев собралась порядочная толпа их приспешников, и еще несколько вошли внутрь, к Деркеллиду. Полемарх Священной моры прислал вот это сообщение.

Здоровяк протянул Эвдамиду скрученный в трубку папирус.

— Все-таки твое внушение подействовало на господина Деркеллида, матушка. Твой простодушный кузен хотя бы стал предупреждать нас о том, что собирается предпринять, — хитро глянул на царицу Леотихид, пока царь, взломав печать, проглядывал глазами послание. Закончив читать, Эвдамид некоторое время молча глядел на мать и брата.

— Как бы судьбе не вздумалось в очередной раз посмеяться над нами, — произнес наконец молодой царь. Рука его нервно скомкала папирус. — Деркеллид сообщает, что Эврипонтиды каким-то образом разузнали, где искать Горгила и собираются захватить его силой. Полемарх ясно пишет, что не собирается им мешать, но задержит начало действий до тех пор, пока от меня не вернется курьер.

— Сто тысяч демонов! — вскочил на ноги Леотихид. — Если Эврипонтиды схватят мастера….

— Они не должны его схватить, — сухо произнесла Тимоклея.

— Конечно, матушка, — Эвдамид сделал знак приблизиться застывшему у дверей гиппагрету. — Ясон, во дворце для иноземцев было обнаружено логово хорошо замаскированных шпионов-убийц. Возьми еще пятерых и позаботься о том, чтобы ни один из негодяев не смог скрыться. Никто, повторяю. Демарат, пойдешь с ними.

— Слушаюсь, государь, — в унисон произнесли два самых верных и свирепых пса молодого владыки, и, отдав салют, удалились.

Когда их шаги смолкли под гулкими сводами зала, Тимоклея, до того сидевшая с нервно напряженными плечами, откинулась на спинку кресла.

— Исходя из ситуации, решение очень разумное, — похвалила она старшего сына. — Ты действительно сын своего отца, государь Эвдамид.

— И впрямь ловко, — признал и Леотихид. — Демонстрация карающей длани царя. Хм. Хотя Эврипонтиды могут и догадаться, зачем явились номарги.

— Когда все будет кончено, их мнение не будет никого интересовать. Люди будут знать лишь, что это Агиады положили конец убийце, на счет которого будут списаны все произошедшие в последнее время злодеяния, — наставительно произнесла царица-мать.

— В таком случае, планы несколько меняются, так? Кое-что нам придется сделать самим. Например, проводить лафиропола Эпименида в царство теней.

— Но ведь это будет не трудно, сынок? — пристально глянула Тимоклея.

— Конечно, нет, матушка, — Леотихид поднялся на ноги. — Брат, я не могу усидеть на месте. Ты не будешь против, если я сам отправлюсь в Персику и прослежу, чтобы все прошло как надо?

— Не доверяешь Ясону? — усмехнулся Эвдамид. — Он стоит троих таких, как ты.

— Не говори этого никому. Засмеют, — легко ответил Леотихид, удаляясь.

Тюрьма царского дворца Кидонии значительно отличалась от всех виденных Галиартом ранее тем, что была, во-первых, сухой, а во-вторых, хорошо освещенной.

В двух шагах перед Галиартом маячила сутулая спина и седоватый, с намечающейся лысиной, затылок Павсаниева секретаря Гермогена. Он тяжело перенес смерть царя, постарев за одну ночь на десять лет. А глаза сурового советника, и без того неприветливые, навсегда превратились в черные, наполненные гневом озера.

Пожилой распорядитель царской тюрьмы согласился пропустить к заточенному в темницу царевичу только двоих человек, поэтому «спутникам» пришлось тянуть жребий, и повезло Галиарту. Вторым посетителем без всякого обсуждения стал секретарь Гермоген. Вел иноземцев упитанный десятник, каждый шаг которого сопровождался звоном внушительной связки висевших на поясе ключей. У обеих железных дверей, которые пришлось отпирать этими ключами, Галиарт насчитал в общей сложности семерых стражников, включая самого десятника. Впрочем, наблюдения эти были, увы, бесполезны, — идея о том, чтобы устроить Пирру побег, его соратниками даже не обсуждалась.

Наконец, лязгнула запором и заскрипела, поворачиваясь на петлях, дверь камеры и оба посетителя шагнули в серое помещение, в котором вот уже третьи сутки содержался Пирр Эврипонтид, наследник спартанского трона.

— Постучите, когда соберетесь выходить, — проговорил десятник, прежде чем с лязгом захлопнуть дверь темницы за их спинами. Задребезжал задвигаемый засов. Зазвучали, удаляясь, сопровождаемые звоном шаги.

— Приветствую тебя, командир, — неуверенно произнес Галиарт, вглядываясь в неподвижно сидевшую на скамье фигуру с закрывавшими опущенное лицо черными волосами.