Ларри Мэддок - Три Ганнибала

Аррик уловил мысленные инструкции Форчуна и мгновенно подчинился, мягко упав с лица своего партнера.

— Если мы слишком понравились друг другу, это может вызвать неудовольствие Грегора Малика, — сказал агент ТЕРРЫ.

Софонисба в ужасе уставилась на него.

— Кто ты? — спросила она.

— Ганнибал Форчун. А ты?

— Если бы он был резидентом, в его череп были бы вживлены сенсоры мозгового поля, — объяснил Пол Таузиг. — И ты могла бы найти его без особого труда. Но агенты не могут позволить себе ничего такого, чтобы не засветиться на приборах противника.

— Как удобно, — сказала Луиза. — В Карфагене всего четверть миллиона человек.

Таузиг ласково улыбнулся.

— Зато с тобой целых два симбионта — Уэбли и Ронел. Они найдут его телепатически. Желаю удачи.

Та, которая звалась Софонисбой, родилась почти так же далеко от Земли, как и Ганнибал Форчун, и начала свою карьеру в Империи еще в нежном возрасте. Это было ее первое агентурное назначение, и она была не очень довольна им. Ей хватило ума не сопротивляться лучшему специалисту ТЕРРЫ. Как и предполагал Форчун, она даже не была вооружена.

Аррик прочесал окрестности телепатическим зондом и доложил об отсутствии непосредственной опасности со стороны имперцев.

Так как настоящий Масинисса должен был понадобиться позже (при успехе в восстановлении линии времени), его пока надо было где-нибудь спрятать. А тело мертвого пилота скиммера надо было уничтожить прежде, чем оно начнет разлагаться.

— Пошли, — сказал Форчун. — Мы прогуляемся.

— Как прикажешь, — кротко сказала Софонисба.

Для предосторожности Форчун связал ей руки за спиной. Уже стемнело, и они незамеченными добрались до скиммера. Они полетели на север от Сирты. Достигнув Средиземного моря, г Форчун выбросил пилота за борт в воду, затем повернул украденный скиммер на восток. В сорока милях от Карфагена он пошел на снижение. Софонисба всю дорогу молчала. Настоящий же Масинисса мирно спал, дыша глубоко и спокойно. Форчун приземлился вблизи небольшого городка. Здесь находилось кладбище. Карфагеняне, как и многие другие семитские народы, благородных людей и богачей хоронили в подземных склепах. Холм из песчаника неподалеку от этого городка был изрезан сотнями искусственных туннелей с большими и маленькими склепами, где стояли, как простые каменные и деревянные гробы, так и богато инкрустированные, расписные саркофаги. В один из них Форчун и поместил спящего принца, после того, как извлек оттуда кости его законного владельца.

Он осторожно прикрепил автоматическую капельницу со снотворным к руке Масиниссы, запрограммировав ее на ежедневные дозы на двадцать дней.

— К тому времени он умрет от голода, — запротестовала Софонисба.

— Он может немного похудеть, но не будет голодать; этот состав замедляет все процессы жизне деятельности.

— Со мной ты собираешься сделать то же самое?

— Я пока не знаю, что я хочу сделать с тобой.

Она задумчиво посмотрела на него.

— Я скорее пригожусь тебе живая, чем лежащая вот так. Особенно если ты развяжешь меня.

— Мы поговорим об этом, когда вернемся во дворец.

— А что, если он заинтересовался другой женщиной? — спросила Луиза психолога. — Сто семь десят дней — большой срок для мужчины вроде него, чтобы все еще скорбеть о потере.

— Заинтересовался? — засмеялся Алелис. — Только не в такой момент. Я думаю, сейчас он смотрит на женщин лишь с точки зрения пользы или вреда в своем задании, а остальных просто не за мечает. Он может даже причинить им боль, тем самым символически наказывая тебя.

Луиза покачала головой.

— Не думаю, что такой Ганнибал Форчун мне понравится.

— Понравится? Какое это имеет вообще значение? Мы должны спасти его и земную историю.

Войска Масиниссы, достигшие ночью Сирты и узнавшие, что их командир уже захватил в плен жену Сифакса, занялись разграблением столицы.

Лаллий прибыл несколько позже и немедленно направился во дворец. Форчун и пленная девушка только-только вернулись, когда римлянин постучал в ворота. Аррик быстро изобразил на лице Форчуна маску Масиниссы, и тут в зал вошел Лаллий.

— Ты уже развлекся, Масинисса, — сказал он. — Теперь отдай эту женщину мне.

— Найди себе другую девку, — ответил фальшивый нумидиец.

— Как жена врага Рима она принадлежит Риму.

— Я не согласен. Я сделаю ее своей женой.

— Ты не можешь жениться на этой женщине!

— Боюсь, что могу. Гасдрубал обещал мне ее в жены.

— У тебя нет никакого права жениться на ней. Она враг Рима.

— Ты слишком горячишься, Лаллий. Не волнуйся, во дворце есть еще много девок. Выбери себе.

— Но Сципион… — начал римлянин, брызгая слюной.

— Выбери и для него тоже, — сделал широкий жест Форчун. — Каких он предпочитает?

— Я устала, — сказала Софонисба. — Если вы со бираетесь спорить дальше, я пошла спать. В такую рань не спят только бедняки.

— Хорошая идея, — согласился Форчун. — Мы поговорим с Даллием позже.

Лаллий мог оказаться для Форчуна большой занозой. Римлянин был стоек, верен и совершенно лишен фантазии. Мужчины такого сорта неспособны на измену просто потому, что это никогда не приходит в голову. Но зато это вояки, всегда являющиеся добрым примером для подражания своим солдатам.

Вечером следующего трудного дня Лже-Масинисса согласился взять Софонисбу с собой и ехать к Сципиону, который может решить, что с ней делать. Это был тот компромисс, на который вполне мог бы пойти настоящий Масинисса.

Пока шли приготовления, Уэбли чувствовал себя не у дел. Без привычного партнера он был словно не в своей тарелке. Большинство симбионтов-торгов были не в состоянии общаться друг с другом в такой тесной связи, как у них получалось с агентами и резидентами ТЕРРЫ. Они привыкали к такой связи и ревновали, если кто-нибудь им мешал. Но как работать двум симбионтам с одним человеком? На практике подобное случалось крайне редко.

Уэбли, однако, думал, что у них втроем все получается. Ронел на удивление была согласна с ним. Только Луиза сомневалась…

Аррик обнаружил, что двое людей могут немного узнать друг о друге, даже если они проведут вместе шесть дней на одной лошади и шесть ночей в одной палатке. Особенно если они оба профессиональные шпионы. Вся информация, которой обменивались они, была очень выверенным сочетанием лжи и правды. Софонисба и Форчун вели между собой сложную игру. А прямодушный Лаллий каждую ночь выставлял вокруг их шатра римскую охрану, предпочитая не доверять никому.

— Мне не очень понятен обряд свадьбы у этих землян, — сказала однажды Софонисба, — хоть он и весьма забавен.

— Но брак с Сифаксом ты, кажется, находила удобным способом для контроля над стариком.