Александр Прозоров - Легион. Смертельный удар

Римские моряки, расслаблявшиеся на солнышке, тоже не сразу сообразили, кто приплыл к ним в гости. Ведь финикийский флот не появлялся в этих местах уже очень давно. А когда сообразили, было уже поздно. Обе римские триеры были протаранены и сожжены, для пущего удовольствия. А бросившихся врассыпную легионеров добивал высаженный десант. Ворвавшись в гавань, не имевшую крепостных стен и цепных ограждений, финикийские корабли обстреляли из своих метательных орудий все амбары и склады, вызвав там настоящее буйство огня. Небольшое укрепление, служившее местной цитаделью, тоже удалось захватить врасплох. Гарнизон там оказался небольшим и был уничтожен подоспевшими морпехами. Жители бросились наутек в горы, но Чайка не стал их преследовать. Основная цель нападения была достигнута.

— Ну что же, — с удовлетворением отметил Федор, глядя на пожарище, полыхавшее уже по всему городу, с борта «Ликса», — дело сделано. Караван с зерном уничтожен, большой флот разгромлен прямо напротив Рима, прибрежное поселение на главном морском пути сожжено. Хорошо погуляли. Можно и домой возвращаться. Ганнибал будет доволен. А Генуя подождет.

Уже покинув уничтоженный город и оставив Илву, Чайка заметил позади своего каравана на горизонте многочисленные силуэты римских квинкерем. Какой-то большой флот шел проливом вдоль корсиканских берегов. Но встречаться с ним Федор уже не имел никакого желания. Весь день они плыли открытым морем под парусами, стремясь оторваться. А наступившая ночь окончательно укрыла их от преследования.

К стенам Тарента на этот раз «Ликс» приблизился лишь к вечеру. В тот час, когда приветливое южное солнце уже ласкает кожу, а не стремится ее сжечь. Терзавшая весь день моряков невыносимая жара спала. В предзакатных лучах скалистый берег, поросший кое-где деревьями, казался немного смазанным от накопившегося за день тепла, которое теперь отдавал обратно. Да и сам город, раскинувшийся на холмах, был окутан дымкой и от этого казался Федору, с наслаждением взиравшему на родные берега, еще более романтическим.

«Скоро я увижу Юлию и сына, — мечтал наварх, влюбленными глазами глядя на приближавшиеся крепостные стены, — обниму их. Как же я по ним соскучился со всей этой войной».

Скользнув взглядом по обветренному лицу Могадора, распекавшего матросов, он обернулся назад, где шли все уцелевшие после победоносного похода корабли. Тут Чайка поймал себя на мысли, что умудрился привести назад почти треть флота, побывавшего в ожесточенных боях. Две греческие триеры уже давно оставили их, отвернув к

Сиракузам, едва они миновали узкий пролив между Италией и благодатным островом. Но и без них корабли Чайки все еще представляли ощутимую угрозу для римлян, которых, к счастью, в прибрежных водах Тарента им не повстречалось.

В душе Федор уже хотел успокоиться, шагнуть на берег и оказаться в объятиях своей красавицы, позабыв обо всем, что случилось за последние недели. Однако, чем ближе караван подходил к берегу, тем больше Чайка почему-то испытывал беспокойство. Сначала смутное, а затем все более четкое. Когда же корабль оказался на расстоянии выстрела баллисты от морских ворот, наварх понял, что его так обеспокоило. Вся крепостная стена несла на себе следы мощных разрушений и пожара.

— Когда мы уходили отсюда, разрушений было гораздо меньше, — поделился соображениями Могадор, тоже заметивший все это.

А когда им стали лучше видны прибрежные кварталы, добавил, внеся в душу Федора смятение:

— Город в наших руках, но, похоже, на этот раз римляне прорвались в гавань и навели там шороху.

Чайка впился пристальным взглядом в обгоревшие остовы бараков торговой гавани, когда корабль медленно преодолевал бухту, невольно отметив три полупритопленных «торговца», а затем перевел взгляд на застроенный особняками берег, в надежде, что туда-то римляне не добрались. Но и там повсюду были заметны следы войны. Два особняка, принадлежавшие высшим офицерам Атарбала, почти лишились внешних стен. А еще один был черным от произошедшего пожара и смотрел на мир пустыми глазницами своих окон, предъявляя всем остов обгорелой и обвалившейся крыши. К счастью, дом Чайки выглядел не пострадавшим. Федор осторожно выдохнул, но внезапно возникший страх все еще не покинул его.

В порту и на улицах тоже бросалось в глаза множество следов пребывания вражеских солдат в городе: перевернутые повозки, еще неубранные трупы людей и лошадей. Повсюду копошились специальные команды, разбиравшие завалы и приводившие город в порядок. Военный флот был на месте, хотя тоже выглядел потрепанным.

Этот новый штурм произошел совсем недавно, — высказал предположение Федор, пока «Лике» швартовался в военной гавани, — вернись мы на пару дней раньше и, возможно, смогли бы помешать римлянам.

Думаете, это сделали римляне? ~ уточнил Могадор, указав на берег, где по набережной местные жители везли на телегетрупы врагов. — Что-то говорит мне, что в этом штурме участвовали и другие войска.

Приглядевшись, Федор с удивлением отмстил, что на телеге вперемешку с телами легионеров лежали солдаты, одетые в кожаныедоспехи, очень похожие нате, что носила армия Карфагена. Вряд ли финикийцы стали бы относиться так неуважительно к собственным солдатам, особенно после смерти. А это могло означать только одно — в этом штурме участвовали карфагеняне, стоявшие за сенат.

«Неужели Магон уже привел свой план в исполнение? — еще больше напрягся Федор. — Надо немедленно посетить Ганнибала и все узнать. Хотя нет, сначала домой, убедиться, что с Юлией все в порядке».

— Ганнибал жив? — напрямик спросил Чайка морского офицера, который встречал их караван у сходней на набережной с охраной из десяти бойцов.

— Хвала богам, жив, — ответил офицер, даже вздрогнув от такого предположения, — хотя во время вчерашнего нападения сам водил войска в контратаку и снес немало голов римлян и этих… изменников.

«Значит, Могадор прав, — промелькнуло в голове у наварха, — и посланцы метрополии уже побывали здесь».

— Вчерашнего? — уточнил еще более удивленный Федор, поправляя ремни амуниции, малость поистрепавшейся за время недавних боев. — Значит, мы опоздали всего на день. Он сейчас в городе?

— Да, — кивнул офицер, указав в сторону замка нового тирана, который издали выглядел непострадавшим, — должен быть у себя. Хотя мне он не отчитывается, так что вам стоит самому нанести ему визит, если пожелаете.

— Нанесем, — закончил разговор Федор и, обернувшись к Могадору, добавил: — Ты займись кораблями и людьми. А я должен посетить Ганнибала. Немедленно.