Андрей Лазарчук - Все, способные держать оружие…

Сорок минут я был беспомощен, как младенец, — но даже сейчас, задним числом, меня это не испугало.

Кто-то подошел и встал рядом. Я открыл глаза.

— Я тебя не знаю, — сказал подошедший. Это был, на верное, один из столбов вонючки: невысокий, но очень тяжелый парень лет тридцати, из коротких рукавов железного абвера торчат руки толщиной с мою ногу.

— Я тоже.

— Вообще я тут знаю всех, а тебя нет.

— Я недавно пришел.

— Хавла не принес?

— Нет.

— Зря.

— Плевать.

— Тут ты прав. Покурить хочешь?

— Да. Карузо есть?

— Ты его знаешь? — Я никого не знаю.

— Значит, покурить. Какую: сизую, желтую?

— Черную.

— А еще что?

— Десять путешествий.

— Ого! А рвань у тебя есть?

— На это хватит.

— Ты же отплывешь с десяти доз.

— Ты пришел заботиться о моем здоровье?

— Тоже верно. Ладно, жди.

Он ушел. Мне надоело лежать, и я сел по-турецки. И тут же почувствовал на себе чей-то взгляд. Мощный, почти обжигающий взгляд. Я обернулся. На меня в упор смотрел парень… что-то знакомое мелькнуло в лице…

— Точно. Это ты, — сказал он.

— Это я… — начал я и вспомнил: — Терс?

— Терс, — кивнул он. — И Таня здесь. Она манила тебя, ты почувствовал?

— Нет, — сказал я. — Зачем я ей?

— Ну, это может знать одна она. Но она манила тебя, и ты пришел.

Черт-те что, подумал я. Не верю.

— Принес, — сказали за спиной. — С тебя тонна сто. Я отдал столбу пачку десяток и набрал еще сотню разными. Терс, подняв брови, смотрел на все это.

— Ты его знаешь? — спросил столб Терса.

— Худей, — сказал Терс.

Столб, изменившись в лице, попятился.

— Это тебе? — спросил Терс удивленно, кивнув на мои приобретения.

— Да.

— Странно, ты не похож…

— Не похож, — согласился я, и вдруг пришла мысль: а может быть, Таня поможет мне в задуманном? Может быть, это судьба, что меня занесло именно в этот глатц… без ассистента риск слишком велик… Я достал монету. Решка — риск, орел — Таня.

Орел.

— Хочешь обмануть судьбу? — спросил Терс, улыбаясь.

— Нет, — сказал я. — В точности наоборот.

У Саффет-бея опять болел зуб. Я видел его месяц назад, и у него тогда тоже болел зуб — с другой стороны. Он не признавал официальной стоматологии и лечился какими-то отварами и мазями.

— Конечно, свободна, — сказал он в ответ на мою просьбу. — Вот ключи — в любое время… Опять девочку подцепил?

— Двух.

— Ты омусульманиваешься, Миша-эфенди. Это отрадно. Особенно в такое время.

Говорят, будет война? Как твое мнение?

— Это говорят каждый год.

— Да-да, мы уже привыкли… и все же, согласись — никогда еще на нашей памяти разговоры эти не были столь предметны. Ночью мимо моей пристани прошло не меньше десяти кораблей. А сколько их в Мраморном море! Говорят, весь старый турецкий флот готов к выходу с баз — или где он там стоит?.. Да, это пожилые корабли, но на них новое оружие. Ты же знаешь, оба моих брата продолжают военную службу, это я — изменник семейным традициям… Я вижу по глазам, что ты не веришь в возможность войны, Миша. И это ты зря. Войны вспыхивают от куда меньших искр, чем те, что взметнулись нынешней ночью. Вспомни первую мировую. Никто не ожидал, что она начнется. Никто! Вспомни вторую. Несчастные поляки только-только провели демобилизацию…

Об этом Саффет-бей мог рассуждать часами. Он был величайший знаток военной истории, по эрудированности сравнимый разве что с Петром. Сравнительные качества русских и немецких танков в сорок первом. Личные качества Тимошенко и Гудериана как фактор побед и поражений. Дарданеллская десантная операция: причины катастрофической неудачи союзников при, казалось бы, абсолютно выигрышном раскладе сил. Вторая русско-японская война сорок четвертого года: еще более странная, чем первая; правда, теперь Его Величество Случай перешел на сторону России. И обе японо-американские войны — о, это был конек Саффет-бея. Он знал по именам даже командиров номерных эсминцев и торпедных катеров. Разговаривать с ним всегда было интересно.

— Мне очень не нравится то, что происходит сейчас в Германии, Миша-эфенди. У них у всех вдруг возникает странная идея: будто они ограблены и унижены. Об этом не говорится прямо — но об этом вовсе не надо говорить прямо, потому что все и так знают: ограблены и унижены. Хотя живут по-прежнему очень неплохо. Это напоминает мне шестнадцатый год в России, Миша. Вдруг все почему-то решили, что война проиграна. Без каких-либо к тому оснований. Или шестидесятый в Америке… Что ты скажешь на это?

— А что было в шестидесятом?

— Мальчик! Чему вас только учат на наши деньги! Тогда по всей Америке перевешали дикое количество негров: кто говорит, пятьдесят тысяч, а кто — и сто пятьдесят тысяч. Японцы навербовали в Африке…

— Вспомнил, — сказал я. — Только я думал, что это художественный вымысел. Дэвид Корнуэлл, «Лондон, штат Британия». Или Чарлз Перси Сноу, «Цвет смерти — черный».

Саффет-бей посмотрел на меня и улыбнулся.

— Тебе тоже нравится Корнуэлл, Миша-эфенди?

— Безумно.

— Я слышал, что издали его последний роман — тот, который он не окончил. О похищении наследника британского престола…

Я, похоже, издал какой-то звук. Что называется — пискнул горлом. Саффет-бей участливо нахмурился:

— Что с тобой, Миша? Я сказал что-то неловкое? Я мотнул головой. Кашлянул.

— Вы не слышали городских новостей? Нет? А-а… Нынешней ночью похищен наследник российского престола.

— Этот мальчик… как его?.. Константин?..

— Константин. Да, он… — и я, поддавшись порыву, рассказал Саффет-бею то, что знал, — и в частности, что девушка Тина вовсе не моя возлюбленная, а подруга одной из пострадавших при похищении, и теперь она панически боится возвращаться в общежитие; наш же общий с Саффет-беем друг Петр исчез бесследно…

— Вот как, — покивал головой Саффет-бей. — Хорошо, что ты мне все это сказал, Миша. Я буду внимательнее. Я буду предельно внимателен и осторожен. Зою ты тоже хочешь спрятать здесь?

— Да. Они возьмут билеты на катер…

— Я понял твою хитрость. Это неплохая идея, мне кажется. Привози, я позабочусь и о ней тоже.

Тина долго не хотела отпускать мою руку. Она все поняла: если за нами следили и следят, то им будет ясно: девушка уплыла на катере. Чтобы отследить катер… о, это будет весьма непросто. Если же не следят — тем лучше. Маленькая комфортабельная каюта уютнее комнаты-пенала в общежитии, не правда ли? Главное, никто не знает, что эта каюта здесь есть. Какие каюты могут быть на дебаркадерах?.. Все это Тина понимала, но отпускала меня с трудом.

В Томск я позвонил из уличного автомата.

— Алло? — голос Вероники. — Слушаю.