Олег Авраменко - Принц Галлии

— Господь привел, Господь привел… Ах, как я рад видеть вашу светлость, как приятно поговорить на родном языке! А госпожа, верно, жена вашей светлости?

Тибальд не знал, что и сказать.

— А как же иначе, — вместо него ответила Маргарита. — Конечно, жена. Так ты говоришь, что Господь привел тебя в эти края?

— Ну да, ваша светлость, он самый. Господь Всевышний.

— И это Всевышний назначил тебя лесником?

— О, сударыня, не насмехайтесь! — серьезно произнес Готье. — Лесником-то назначила меня госпожа Наваррская, но с благословения Господня.

Принцесса фыркнула. А Тибальд спросил:

— Так ты уже исполнил волю Божью?

— Да, монсеньор, исполнил. Все, что велел мне Господь, я сделал.

— Ну-ка, ну-ка! — отозвалась Маргарита. — Что-то я припоминаю. Это не ты, случайно, пустил стрелу в окно королевского кабинета?

— Да, сударыня, я самый.

Тибальд в изумлении вытаращился на Готье:

— Это был ты?!!

Лесник молча кивнул.

— Но зачем?

— Так велел мне Господь, монсеньор.

— Ты уверен?

— А как же! Я услышал Его приказ. Такова была воля Божья. И госпожа принцесса считает так же.

— А? — удивилась госпожа принцесса. — С чего ты взял, что она так считает?

— А с какой тогда стати она назначила меня лесником? — вопросом на вопрос ответил Готье. — Меня ведь сперва в тюрьму упекли. — Он сокрушенно вздохнул. — Оказывается, все злодеи — законченные идиоты.

Маргарита ухмыльнулась и прошептала Тибальду по-латыни:

— Это была не тюрьма, а приют для умалишенных.

— Ну-ну! — криво усмехаясь, произнес граф. — Однако здорово он тебя боится! Аж трясется от страха.

— А может, принцесса просто пожалела тебя? — обратилась к Готье Маргарита. — Поэтому освободила из заточения.

Но тот был непреклонен:

— Нет, сударыня. Ее высочество знала, что это была воля Божья, и не я выстрелил — выстрелил сам Господь моей рукою.

— Из моего арбалета, — добавил Тибальд.

— Воистину так, — подтвердил Готье.

— Да ну! — изумилась Маргарита. — Это ты дал ему оружие?

Пока они шли к дому, Тибальд в нескольких словах поведал ей о своем падении на охоте, приведшему к спасению Готье от разбойников.

— Ну и дела! — задумчиво промолвила принцесса. — Как непостижимо переплетаются судьбы людские.

— На все воля Провидения Господнего, — назидательно отозвался Готье с видом человека, посвященного в самые сокровенные тайны мироздания.

— У тебя уже кто-то гостит? — спросила Маргарита, заметив в конюшне лошадей.

Лесник забеспокоился:

— Ну… В общем-то, да, сударыня. Один господин с женой. Они искупались в ручье, поужинали и совсем недавно отправились спать. К сведению ваших светлостей, на втором этаже у меня несколько барских спален, и ежели вы с монсеньором графом захотите отдохнуть…

— Спасибо, любезный Готье, так мы и сделаем. И поужинаем тоже. Надеюсь, у тебя найдется, что поесть?

— О да, сударыня. Конечно, найдется. Даже пара бутылок доброго вина еще…

— Постой-ка! — перебила его Маргарита. — Но лошадей у тебя целый табун. Откуда же взялись остальные?

— Это другие господа их оставили, — в замешательстве ответил лесник. — Они оставили мне на попечение своих лошадей, а сами гурьбой пошли в лес. Только один господин с женой…

— А кто они, собственно, такие, этот господин с женой?

— Увы, ваша светлость, не знаю. Я не любопытен излишне. Видать, они гости моей госпожи — как и вы, верно… Ну, и еще за ужином они называли друг друга Симоном — это господина, и Аделью — это госпожу.

— Ага! — рассмеялась Маргарита. — Понятно. Графине де Монтальбан не терпится родить своему мужу наследника.

— О да, сударыня, да, — с готовностью закивал лесник. — Как видите, они еще засветло отправились в спальню… Надеюсь, ваша светлость вскоре тоже подарит монсеньору ребенка. Первая жена господина графа, царство ей небесное, так и не…

— Замолчи! — рявкнул смущенный Тибальд. — Не суй свой нос не в свое дело.

— Но почему же? — ласково промурлыкала Маргарита, положив руку ему на плечо. — Мастер Готье дело говорит. Ведь дети — это так прекрасно.

— О да, сударыня, да, — подтвердил лесник и горестно вздохнул. — Жаль, что у меня нет ни жены, ни детишек… Да и поздно мне их заводить, старому монаху-расстриге…

Поужинав, они уединились в одной из спален. Покои на втором этаже действительно были барские, предназначенные для отдыха господ, выбравшихся на охоту, но перегородки между комнатами были довольно тонкими, и из соседней спальни слышались сладострастные стоны, которые еще больше возбудили Тибальда. Он рывком привлек к себе Маргариту и жадно поцеловал ее, но она тут же высвободилась из его объятий.

— Погоди чуток. Прежде всего, нам надо поговорить.

Принцесса скинула башмаки, забралась на кровать и села, обхватив колени руками. Граф устроился рядом на невысоком табурете.

— Тибальд, — серьезно произнесла Маргарита. — Ты еще не отказался от идеи жениться на мне?

— Сейчас я хочу этого еще больше, чем раньше, — так же серьезно ответил он. — Четыре года назад я без памяти влюбился в тебя, и со временем это чувство лишь окрепло.

— Гм… И можно подумать, что все эти годы ты хранил мне верность душой и телом.

— Душой да, но что касается тела… Знаешь, Маргарита… — Тибальд замялся. — Кому-кому, но не тебе упрекать меня в беспутстве, ибо ты сама не монашка.

— Раз так, почему же ты любишь меня?

— Потому что ты ангел, — без тени насмешки произнес Тибальд.

Маргарита откинулась на подушки и разразилась звонким хохотом.

— Я ангел? Бесстыжая, развратная, вертихвостка — и ангел?

— Совершенно верно, Маргарита. Ангелы бывают разные. Бывают небесные, бывают падшие; а ты — земной ангел. Не без греха, не без пороков, но мне все равно — я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Теперь что касается твоих чувств ко мне. Спрашивать о том, любишь ли ты меня, я не буду. Я уверен, что в данный момент ты меня любишь.

— В самом деле?

— В самом деле. Насколько я тебя знаю, Маргарита, ты любвеобильная женщина и любишь всякого мужчину, с которым ложишься в постель… Прости, я не совсем точно выразился. Ты ложишься в постель только с теми мужчинами, к которым испытываешь определенное влечение, именуемое тобой любовью.

— Ты в этом уверен?

— А разве это не так? Скажи откровенно, сама себе скажи — мне можешь не говорить.

Маргарита промолчала, задумчиво глядя мимо Тибальда.

— О тебе рассказывают всякие небылицы, — между тем продолжал он. — Но в одном все сплетники единодушны: у тебя никогда не было нескольких мужчин одновременно. В определенном смысле ты убежденный однолюб. «Любить» и «заниматься любовью» для тебя синонимы, ты не видишь различия между этими двумя понятиями, а потому у тебя никак не укладывается в голове, как я могу, в душе храня тебе верность, искать утешения на стороне. Другое дело, что ты непостоянна, ты часто влюбляешься и меняешь мужчин, как перчатки. Но если ты увлечешься кем-нибудь, то остаешься верной ему до тех пор, пока с ним не порвешь… Впрочем, сейчас у тебя, кажется, кризис. Ты стоишь на перепутье, чего с тобой еще никогда не случалось.