Самохин Генадьевич - Спекулянт

- "Julie", - лаконично ответил банкир.

Исайя усмехнулся - шефу должно понравиться. Тут же поймал себя на мысли, что двухнедельное общение с сотрудниками торгового дома не прошло бесследно: европейские привычки в обращении начинают потихоньку меняться.

- А что с паевым фондом? - задал он следующий вопрос.

Толстячок развел руками:

- Мои специалисты подобрали несколько вариантов, но отчет еще не готов - просто не хватило времени.

- Просмотрю сам, - кивнул головой Исайя. - Очень признателен вам за проделанную работу. Думаю, можно начинать готовить документацию по сделкам - вашим рекомендациям я привык доверять.

- Скажи мне, mon jeune amie, - доверительно наклонился к собеседнику банкир. - Твой chef... многие считают его просто везунчиком, но есть и те, кто называет Рембрандтом от финансов. Кто из них прав?

У молодого человека вновь промелькнули перед глазами все схемы и инструкции, полученные им перед отъездом. Всю дорогу в поезде он рисовал, писал и строил сложные расчеты, пытаясь найти слабое звено. Звено не находилось. Зато были простота и изящество комбинации. Поэтому он своим обычным, бесстрастным тоном коротко ответил:

- Он - гений!..

***

Париж. Европейская штаб-квартира торгового дома "Черников и сын". 16 января. 1898 год.

Мокрый снег, выпавший этой ночью, остудил самый беспечный город планеты. Эйфелева башня превратилась в стройную, белую ель, а неуловимые частички ветреной любви, всегда витающие в пьянящем воздухе Парижа, прозрачными хрусталиками осыпались на мостовые.

Вечно праздная богема Монмартра зябко куталась в клетчатые пледы шотландских искусников, забросив мольберты, партитуры и модные золотые перья, а ночные жрицы любви еще не проснулись, досматривая утренние сны...

Исайя Либман, привычно не обращая внимания на мелкие неудобства, стряхнул налипший снег с промокших ботинок, и поднялся через служебный вход в свой рабочий кабинет.

- Месье Либман, - в приемной его встретил секретарь. - Получена депеша от superieur.

- Что там написано? - бросил он ходу, спешно снимая пальто.

- Только два слова, месье - завтра начинаем...

Три месяца промелькнули как один день. Больше всего хлопот принесли бюрократические процедуры и, если бы не многочисленные связи опытного банкира, то к назначенному сроку можно было и не успеть.

Самой дорогой покупкой оказался банк: почти семидесятипроцентный пакет акций обошелся в шесть миллионов франков - чуть больше двух миллионов рублей золотом. Страховая компания и трастовый фонд стоили намного дешевле.

Большой удачей было то, что удалось переманить своего старого университетского товарища: вместе с ним, за короткое время, пришли еще несколько специалистов. Мишель Ганье , так звали друга, уже три года работал в парижском отделении банкирского дома Ротшильдов. Пришлось клятвенно за него поручиться - у месье Черникова, почему-то, его кандидатура особого энтузиазма не вызвала...

- Пригласите Ганье, - сказал Исайя. - И заварите кофе.

После промозглого утра захотелось взбодриться горячим напитком.

- Бонжур, шеф, - поприветствовал его Мишель, войдя в кабинет.

- Перестань, - слегка поморщился Исайя; старая дружба не предполагала формальных отношений. - У нас все готово?

- Небольшие проблемы с трастом, но в целом - мы готовы.

Несмотря на, что первый фонд коллективных инвестиций был открыт еще в Бельгии в 1822 году, особого распространения затея еще не получила. Хотя обороты уже набирала. Паевый фонд, выкупленный торговым домом, включал в себя всего триста членов с общим капиталом в двести двадцать тысяч франком.

И, если дела страховой компании и "Банка дю Монд" пошли в гору, сразу же, как стало известно об участии в сделке концерна Черникова, то фонд прозябал по-прежнему. Скоро должно было все измениться...

- Сколько мы набрали средств?

- Почти сто двадцать миллионов франков...

Предстояла грандиозная биржевая игра. Если совместная атака Рокфеллера и Нобеля сорвется, то потерять можно было очень многое. Куш, в случае успеха, тоже был очень привлекательным. Инсайдерская информация никогда не давала стопроцентной гарантии выигрыша.

Под вексельные закладные всех активов торгового дома брались ссуды в банкирских домах Европы. Часть средств была переведена в "Чейз Манхэттен Банк", для скупки акций "Стандард Ойл" на американском рынке. Оставшиеся предназначались для местных площадок: уже потихоньку приобретались бумаги различных компаний братьев Нобелей. Ждали только команды из Петербурга - сегодня она поступила.

Страховая компания и паевый фонд так же принимали непосредственное участие, но их мизерные активы никакой роли не играли. На них делалась ставка в будущем...

- Ну что ж, Мишель, - вздохнул Исайя. - Завтра будет решающий день.

- Не переживай, Либа, - назвал его студенческим прозвищем друг. - Не зря мы эти три месяца вкалывали как проклятые. Проиграть, просто не имеем права...

Утром следующего дня на европейских биржах царил ажиотаж: все началось с массированной скупки неизвестными игроками акций нескольких крупных компаний. Сначала пошли вверх котировки компаний, принадлежавших Нобелям. Затем, практически одновременно, начали расти в цене активы банкирского дома Ротшильдов: румынские нефтяные промыслы и крупный нефтеперерабатывающий завод на Адриатике. В далекой Америке, несколькими часами позже, резко вырос спрос на бумаги "Стандард Ойл".

В обед по рынку поползли слухи об атаке - опытные биржевые спекулянты достаточно быстро вычислили истинную причину. Другие активы крупнейшей торговой империи мира стали падать в цене. К вечеру все было кончено: старейший банкирский дом Ротшильдов лишился еще нескольких нефтяных предприятий. Атака оказалась успешной.

Котировки рокфеллеровской компании и предприятий братьев Нобелей показали завидную синхронность: взлет составил более сорока процентов. Еще через день, когда выяснилось участие в игре и месье Черникова, полетели вверх акции "Банка дю Монд". В паевый фонд с незатейливым названием "C.D.I." очередь занимали с ночи.

Рыночная стоимость активов торгового дома приближалась к семидесяти миллионам рублей. Золотом...

Россия. 2009 - 1897 гг.

- Вы что, совсем ох.ели?!..

Именно с этого вопроса, по версии некоторых блоггеров, начался отсчет очередного финансового кризиса. Виновных нашли быстро - ими оказались крестьяне. Неурожай 2007 года взвинтил цены на продукты питания и инфляция начала вырываться из-под контроля. Привычные рыночные методы - милицейский шмон в супермаркетах и экспортный барьер на зерно - желаемого результата не принесли. Под высшими чиновниками монетарных ветвей власти угрожающие закачались уютные, насиженные кресла.