Петр Хомяков - ПЕРЕКРЕСТОК

Серыми глазами женщина смотрела прямо на Интеллектуала. Как это часто бывает у русских южанок, были они дымчатого оттенка, и напоминали выцветшее от жары небо над степью в полдень в начале августа.

Чудовищным лицемерием было бы сказать, что Интеллектуалу неприятна эта встреча. Более того, женщина была ослепительно красива, она действительно помолодела лет на восемь. Все в ней – от изящной позы, до так хорошо смотрящегося на голом теле полушубочка – звало и манило. Если б не холодная вода по пояс, мужское естество Интеллектуала отреагировало бы мгновенно.

Да и то сказать, какому мужчине неприятно, когда именно его, а он был уверен в этом, вот так ждет красивая женщина в два раза моложе.

И все же что-то неуловимое вызывало у Интеллектуала легкую досаду.

– Вроде бы эта встреча не предусматривалась условиями контракта?

– Нет. Но ничего, выходящего за пределы контракта, и не будет. Выбирайся из воды, профессор, и присаживайся рядом.

Он вышел из воды, натянул джинсы и рубашку и сел рядом.

– Так что ты хочешь сказать или сделать?

– Я буду охранять твой сон…

– В самом деле? – рассмеялся он. И только тут понял, как чудовищно устал. Его даже пошатнуло.

Она немного отстранилась, чтобы ему было удобно, и мягко положила его голову на свое бедро, чуть выше колена вытянутой ноги. Запах свежей женской кожи приятно ласкал ноздри. Длинные прохладные пальцы коснулись лба. Он вытянулся поудобнее и начал стремительно проваливаться в сон. Но, прежде чем заснуть, голосом капризного мальчишки спросил:

– А сон будет?

– Будет… – донесся издалека ее чуть изменившийся голос.

– И что же мне приснится?

– А разве ты не знаешь?

– Я хочу, чтобы это сказала ты.

– Серебряный замок…

– На золотой горе, – сказал пятилетний мальчик.

Фея рассмеялась.

– И апельсин…

– И апельсин. В придачу.

Слух о празднике на Чертовом Городище распространялся в соответствующих кругах со скоростью верхового лесного пожара, когда огонь сам, подстегивая ветер, летит по верхушкам деревьев, сметая все на своем пути.

Уже не пятьсот, а пять тысяч участников фигурировали в слухах. А делегации иностранных скинов и язычников? А как же?! Были люди из Германии, Австрии, Франции, Италии, Бельгии!… Ну и, конечно, из Белоруссии, Украины, Литвы!… Ну, ребята, вы просто не в курсе! Литва, Хохляндия… Подумаешь!… Люди были даже из Южной Африки, Штатов, Канады и, кажется Австралии!!!

Слушайте, а правда, была цистерна пива и цистерна вина?… Да! Причем вино привезли соратники из Франции!!! Да вы что, охренели?! Вранье все это!… Как, вранье?! Васька из соседней группы там сам был!… Всех принимали в новое движение… Или партию? Короче, выдали серебряные значки с новой символикой!…

На кой черт нам партии? Все равно никого никуда во власть не пустят!… Записывайтесь лучше к «Идущим вместе», там хоть можно на халяву что-нибудь срубить!… Пошел ты на… со своими путенышами! Какие идущие? Ребята показывали новые летающие тарелки, мини ракеты! Когда надо будет, они любого просто с лица земли сотрут!

Какие летающие тарелки? Вы хоть и первокурсники, но авиационного института!… Нет никаких тарелок, вы бы еще ведьм на метле придумали!… Ну, не знаю, не знаю… На метле, или без метлы, ведьмы, не ведьмы, но девок было немеряно!… Все ходили голые и давали каждому, кто попросит! Или ты, Вовочка, не веришь не только в летающие тарелки, но и в девок?

В наличие девок верю! Не верю только, что кто-нибудь из них даст тебе! А по е…лу?!!

Ладно, мальчики, не ссорьтесь!… Выпейте лучше еще пивка и узнайте, когда и где следующее мероприятие.

Примерно в таком ключе гудела московская студенческая и скиновская тусовка. Все были на взводе. Кондор, Полутяж и Граф чувствовали себя королями. И были недоступны и таинственны, как и подобает королям. Все это они сейчас с большим оживлением рассказывали Интеллектуалу, опять собравшись на его московской квартире. Интеллектуал задумчиво и, несколько меланхолически, молчал, слегка улыбаясь.

– Все великолепно. Команда поработала очень дружно и слаженно. Мы можем поздравить себя с блестяще проведенным мероприятием. Кстати, господа, хочу обратить ваше внимание на то, что организовать такой праздник с точки зрения теории управления ничуть не легче, чем организовать масштабный теракт или массовые беспорядки. Но это так, к слову.

Теперь, коллеги, немного о земном. Какие-нибудь деньги остались?

– Восемьсот баксов, – сказал Кондор. – Отдать?

– Подожди. Итак, у нас осталось двадцать три тысячи восемьсот баксов на мероприятия подобного толка. Курьезно, но у меня ведь иногда еще бывают некие иные заработки. Я добавляю еще тысячу двести в кассу. Итого, у нас оказывается двадцать пять тысяч.

– Чудесно! – с энтузиазмом воскликнул Кондор.

– Я тоже считаю, что чудесно, но хотелось бы еще чудесней.

– Что вы имеете в виду?

– Я хотел бы, чтобы теперь, пользуясь энтузиазмом масс, вы собрали еще пару тысяч с наших, пусть пока и не надежных, но сторонников. Придумайте предлог. Тем более, что сейчас довольно многие хотят вступить в наш клуб. Или я не прав, и вы несколько приукрасили настроения массовки?

– Нет. Сейчас это можно, – твердо и веско сказал Вадим.

– Чудесно, будем считать, что у нас двадцать семь тысяч. И тогда я предлагаю вот что! Чем тратить деньги на разовые вещи, давайте обзаведемся собственной матчастью. Например, купим что-то типа «Шеви-Нивы» и прицепа к ней. Смотрите, дизель – генератор у нас есть. Музыкальную систему, что была на нашем мероприятии, мы купим у хозяина…

– Если он берет по пятьсот баксов за разовое использование, то сколько же он попросит за нее? – деловито усомнился Ваня.

– Понимаете, друзья, среди старых патриотов, которые не доросли до национализма, много неплохих людей, но все они немного с червоточиной. Хозяин этой системы долгое время одновременно был и оппозиционным активистом, и весьма хитрым жучком. Во всяком случае, на оппозиционных мероприятиях он умудрялся хоть немного, но наживаться. Систему свою ему сейчас сдавать особо некому. Публичная политика в нашей засранной Путляндии кончилась. Мы – его первые заказчики за последний год с небольшим. Так что, по справедливости, он ее должен отдать за две тысячи баксов.

– А если не отдаст! Он же по вашим словам хитрец и даже, отчасти, жлоб.

– Ну, мы тоже не простаки. Систему мы ему просто не отдадим. Мы ее сломали, например, когда среди праздника внезапно обрушился наш помост. Мы отдадим ему две тысячи баксов, а больше у нас нет.

Он обвел глазами собравшихся.

– Избавляйтесь от предрассудков, господа! И перестаньте, наконец, как православные юродивые путать своих с чужими! Кинуть своих – смертельный грех! Кинуть чужих, тем более так гуманно, как делаем в отношении этого жучка мы – святое дело!