Петр Хомяков - ПЕРЕКРЕСТОК

Они ехали по Чертановской друг за другом, соблюдая все правила движения. Вдруг Интеллектуал начал притормаживать. Татьяна стояла на блядском пятачке у поворота на Газгольдерную. Одна нога полусогнута в колене и вызывающе выставлена вперед. Красное мини. Черные колготки в сеточку. Кожаный блестящий жилетик. Сомнений в профессиональной принадлежности не могло возникнуть ни у кого. И, тем не менее, было в ней что-то большее, чем положено вульгарной шлюхе.

Интеллектуал тормознул.

– Пожелай нам удачи, фея!

Она слегка вздрогнула от неожиданности. Быстро собралась. Слегка улыбнулась.

– Удачи… сварожичи!

И королевским жестом махнула рукой.

Они тронулись дальше.

Ехали весь вечер и ночь. Недалеко от Волгограда остановились для короткого отдыха. Они свернули с трассы у Медведицы. Искупались в реке при свете едва разгоравшейся утренней зари, и легли часа на три поспать. Когда Интеллектуал проснулся, солнце было уже довольно высоко. Проспали на час больше, чем намеревались. Но все равно успевали. Сегодня ничего делать на месте не предполагалось.

Интеллектуал встал. Снова искупался. Он любил купаться в реках и озерах.

Восходящее солнце золотило сосны на песчаном берегу Медведицы. Стволы были в его лучах действительно чистого красного цвета. И ему вспомнился Белый дом. И Леха, по прозвищу Китаец, у 22 подъезда, с безумной бравадой смотрящий в сторону американского посольства. Высокий, с аристократической внешностью, похожий на артиста Тараторкина, который так эффектно играл в советских фильмах белых офицеров.

Вспомнились Лехины стихи.

Сосны действительно красные. Но потерь не будет. С нами Сварог! И ты за нас, свободное светило!

– Вставайте, мальчишки, – сказал Интеллектуал. Со времен своей юности, где были и казармы и лагеря, он ненавидел ослиный крик «Подъем!».

Уже въезжая в Волгоград, включили радио. Из динамика донеслось:

«Сегодня, в восемь часов утра, самолет с группой депутатов Государственной думы во главе с лидером СДПР Жмыревским, направлявшейся в Волгоград, потерпел катастрофу при вылете из аэропорта Внуково. Все находившиеся на борту погибли. Ведется расследование».

У ближайшего киоска купили утренние газеты. Центральные не успели опубликовать новость. Но в Волгограде Жмырика ждали, и поэтому задержали утренний выпуск местных газет. Новость дали на первых полосах со ссылками на ИТАР-ТАСС и Интерфакс.

Ребята молчали, потрясенные. Интеллектуал едва унял дрожь в руках. А потом, плюнув, пошел в ближайший магазин и купил бутылку водки. Сорвал пробку и сделал огромный глоток из горла. Передал бутылку по кругу.

– Господа! Сегодня у нас день Победы! Мы выиграли войну, даже не начав ее. Теперь, уверен, никто не усомнится, когда мы будем говорить: «С нами Бог!».

Разворачиваемся!

Машины развернулись и помчались к Москве.

Сентябрь в этом году выдался сухим и солнечным. Он был продолжением засушливого жаркого лета. Интеллектуал знал, что после такого лета зима будет просто свирепой. Но пока погода была чудная. В некотором смысле даже лучше летней. Ибо многие с трудом переносили жару, считая ее «изнуряющей». А сейчас погода была свежей, ясной и ровно теплой.

И в этот «почти июльский» сентябрь вакханалия языческих праздненств, после затишья в конце августа, вспыхнула с новой силой. Для внешнего наблюдателя было странным лицезреть какую-то сверхчеловеческую активность и вулканическое веселье всей команды Интеллектуала. Но они праздновали свой День Победы и свое новое рождение. Фактически так оно и было. Только теперь они осознали, что сто раз заживо хоронили себя, но не сворачивали с намеченного пути. И Боги отметили их решимость. Им была дарована вторая жизнь!

Было и еще одно обстоятельство. Любому, более или менее внимательному человеку при общении с ними становилось ясно, что этих людей связывает некая незримая общность. Печать посвященности, избранности, кастовости лежала на них.

Это притягивало. В том числе тех, кто после гибели Баркаша и Жмырика лихорадочно пытался запустить новый проект с теми же целями и задачами. Ребят элементарно пытались купить за мелкий прайс. Однако и они, и те, кто сформировал второй эшелон соратников, не сговариваясь, вели себя однотипно. Давали некие авансы. Соглашались начинать партстроительство. Но потом, едва получив трибуну, обрушивались с разгромной критикой самой партийной или организационной идеи.

«Кто в партии – тот против нас!»

«Кто в организации – тот против нас!»

«Кто в политике – тот против нас!»

– Но что же вам нужно, – вопрошали незваные кураторы?!

– Нам? Нам ничего не нужно! Вроде бы что-то нужно было вам? Но, наверное, мы не поняли друг друга.

И продолжались праздники. Весьма симптоматично, что деньги для них теперь находились экспромтом, «в рабочем порядке». Интеллектуал в финансовом обеспечении праздников и прочих акциях не участвовал. Он ушел глубоко в тень.

На первый план в эти дни выступил Кондор. Он, как никто другой, остро осознавал свое второе рождение. Его природная энергия была усилена стократ, и он наверстывал упущенное за июль и август. Тем более, на остаток денег на полгода сняли весьма приличную трехкомнатную квартиру на его имя. Где он развернул кипучую штабную деятельность.

Наконец-то он был шефом собственного проекта, в собственном штабе, с многочисленной массой поклонников. Великим наместником некоего таинственного, далекого и могущественного!

Поначалу наверху не заметили угрозы. В самом деле, Баркаш был многократно отработанным материалом. Просто удивительно, что его так долго не выкидывали. Жалко было, как чемодан без ручки. Хотя этот чемодан был к тому же порван во многих местах. Со Жмыриком было сложнее.

Он действительно был нужен. Но, в то же время, от него в перспективехотели планомерно и постепенно избавляться. Но, в конце концов, мало, что ли, продажных холуев в патриотической политтусовке?

И холуев действительно было много, но не настолько, чтобы создать нечто дееспособное и провокационное только из них. Нужна была массовка. Хоть небольшая. А массовки не было. Вообще.

Зато ширилось нечто неуловимое, ускользающее. Появлялись новые интеллектуальные кумиры, новая этика, новая мифология, новая символика. И все это никак не контролировалось.

Между тем, подорожание услуг ЖКХ в два с половиной раза вызвало определенный ропот даже у тупого и покорного быдла. Аномальная летняя засуха гарантировала резкое подорожание хлеба из зерна небогатого урожая текущего года. Прогнозы обещали холодную зиму. А это значит, что даже подорожавшее ЖКХ оставит массу людей без тепла и света. И, наконец, весьма вероятной была победа демократов в США. А это значит падение цен на нефть. Ибо ставленник нефтяных компаний Буш-младший только имитировал борьбу за дешевую нефть. Новый президент-демократ стал бы делать это не понарошку.