Олег Аксеничев - Шеломянь

Лучше всего чувствовали себя вьючные лошади. Для них два-три десятка килограммов груза, состоявшего из оружия и доспехов, казались легкой пуховой периной по сравнению с весом всадников, закутанных в тяжелые плотные одежды.

Позади отряда скромно держался болгарин, старавшийся не попадаться лишний раз на глаза Игорю Святославичу. Еще дальше, в арьергарде, ехали три дружинника, присматривавшие одновременно за тропой и Богумилом.

На забрале путивльских стен издали были видны фигуры людей, для которых визит Игоря не был тайной. В лучах закатного солнца поблескивали золотые украшения на головном уборе княгини Ефросиньи Ярославны. Острые глаза Игоря разглядели рядом с Ярославной мужчин в княжеских одеждах. Владимир Путивльский и Владимир Галицкий ждали – один отца, другой благодетеля.

Ворота детинца были заранее открыты, подъездная решетка поднята, и небольшой отряд из Новгород-Северского вскоре промчался через высокую арку воротной башни и оказался внутри города. С забрала вниз по крутой лестнице к спешивающимся всадникам спешила княгиня Ярославна, и под руки ее поддерживали два Владимира – князь и княжич. Цепью у крыльца растянулась путивльская дружина.

Неуверенно ударили колокола путивльских церквей, ударили и замолчали. Звонари резонно рассудили, что неожиданно появившийся князь Игорь все равно предпочтет храму баню, так зачем же тратить зря силы и пугать ворон?

Колокольным благовестом в Путивле, как и в других городах на Руси, встречали в то время в основном купеческие караваны. Торговец по роду своей деятельности привыкал к постоянным переговорам и компромиссам и старался договориться по-хорошему не только с людьми, но и с богами. И подношения в храм шли в основном именно от купцов, а священники закрывали глаза и затыкали уши, чтобы ничего не знать о слухах и фактах, что не меньшие дары те же люди приносили языческим волхвам.

– Здрав будь, князь! – склонилась Ярославна перед мужем.

Игорь подошел к ней, распрямил, взяв за плечи, и расцеловал в обе щеки. Не привыкшая к частым ласкам княгиня зарделась, а северские и переяславские дружинники переглянулись с понимающими усмешками.

Продолжая обнимать левой рукой жену, князь Игорь правой сгреб в охапку сына, путивльского князя Владимира. Кивком головы не забыл поприветствовать и галицкого княжича, отметив про себя, что тот стал выглядеть заметно свежее и здоровее по сравнению с последней встречей. Путивльский воздух явно шел на пользу сыну Ярослава Осмомысла.

– Не прогонишь гостей? – спросил, улыбаясь, князь Игорь у сына.

– Прогоню, – так же с улыбкой ответил Владимир Путивльский. – Непременно прогоню. Вечером у нас холодно, так что милости прошу пройти в дом. Найдется место и для дружины.

– А для меня? – подошел князь Святослав Ольгович Рыльский.

– Если только сеновал… – неуверенно протянул князь путивльский и неожиданно попытался ткнуть его кулаком в бок.

Святослав легко и изящно уклонился от удара и чувствительно, а главное, громко щелкнул хозяина Путивля по лбу.

– В детстве не наигрались, – с веселой укоризной сказал Игорь Святославич.

– Ничего, – неожиданно рассудительно заметил Владимир. – До свадьбы не грех и подурачиться.

– Только до свадьбы? – огорченно спросил Святослав Ольгович, с удовлетворением поглядывая на лоб князя Владимира, где медленно проявлялся розоватый след от щелчка.

Игорь Святославич подтолкнул молодых забияк к дверям княжеского терема.

Из кухонной подклети доносились умопомрачительные запахи, но с дороги важнее было другое.

Баня.

Вымоченные и распаренные березовые веники уже ждали в берестяных ведерках, от которых шел густой душистый пар. Богатые одежды были небрежно сброшены на пол, куда до этого уже полетели забрызганные грязью сапоги. Их, пока гости будут париться вместе с хозяевами, должны вычистить слуги.

Вместе с мужчинами скинула одежду и прошла в парную княгиня Ярославна. Стыдливость, отвращение к собственному телу, старательно прививаемые христианством, еще не прижились на Руси. Мылись все вместе, и единственное, что могло вызвать огорчение, – это неудовольствие, оправданное или нет, как уж сложится, собственным телом в сравнении с другими.

Но Ярославне не за что было краснеть. Молодое упругое тело, стройное и соразмерное, походило на статуи, созданные греками в дохристианские времена. Под гладкой розовой кожей перекатывались, появляясь и исчезая, мускулы, выдавая немаленькую для женщины силу. При этом в теле княгини не было ничего схожего с перегруженной мышечной массой фигурой современной культуристки, такой неуместной для женщины, созданной для любви и материнства.

Густой жаркий пар пробирал до костей, снимая путевую грязь и усталость. Веники нещадно били по обнаженным телам, и для княгини не делалось исключения. Ярославна не оставалась в долгу, и Игорь только кряхтел, перепоясанный в очередной раз истертым до голых веток березовым веником.

Смыв первую грязь и пот, путники расселись на полки, наслаждаясь теплом и отдыхом.

– Надо поговорить, – негромко произнес князь Игорь, стряхивая с тела обрывки березовых листьев. – Здесь-то уж точно никто не подслушает…

– Опять тайны? – спросил Владимир Путивльский. – Послезавтра – в путь, неужели кто-то еще сможет нам помешать?

– К сожалению, это возможно, – ответил Игорь. – В Новгороде-Северском несколькими днями раньше побывал князь киевский…

– Ох, – сказала Ярославна.

Привыкшая в родном Галиче к непрестанным интригам, она опасалась, и часто – обоснованно, любого проявления интереса со стороны верховной власти. Тем более если речь шла о Святославе Киевском, презревшем ради великокняжеского престола родственные связи.

– Это был странный визит, – продолжил Игорь Святославич. – Святослав Киевский отправился на проверку пограничья в самое неудобное время, причем моя разведка утверждает, что никакой особой угрозы для княжества просто нет. Мне показалось, что великий князь просто выведывал что-то.

– Что же? – спросил князь Рыльский. – Неужели он вызнал о готовящемся походе?

– Исключено! – заволновался Владимир Путивльский. – Тайна была доверена небольшому кругу абсолютно верных людей. Среди них не может быть предателей!

– Предатели могут быть везде, – сказал галицкий княжич. – Даже среди нас… Прошу не воспринимать это как оскорбление, я просто не верю в неразгаданные секреты. Неосторожное слово, перехваченное письмо – кто знает, что могло оказаться в распоряжении киевских шпионов? Князя не купишь, а вот его слуг и приближенных – вполне. В Чернигове я говорил с Кузьмищем Кияниным, слугой убиенного князя Суздальского Андрея. Вот кто знает о предательстве все!.. На князя Андрея замыслили самые близкие к нему люди – кто за деньги, кто из чувства мести. С отрубленной рукой убитого князя его жена ходила по палатам, выкрикивая при этом благодарственную молитву… В нашем же случае речь идет не об убийстве, а только о желании рассказать невинный, в общем-то, секрет, причем за хорошую плату.