Алексей Волков - Поход Командора

Иная смерть ждала троих. Эти просто висели на ближайших деревьях, и их посиневшие лица говорили, что казнь совершилась довольно давно.

Однако помимо жертв в таких делах всегда есть исполнители. Их следы мы тоже нашли. Чуть дальше лес становился настолько густым, что местами приходилось буквально прорубаться сквозь нависшие лианы. Вот если бы крушение произошло рядом с саванной, тогда погоня превратилась бы в гиблое дело. Найти следы в степи трудно, для нас, по причине неопытности, практически невозможно, а в джунглях…

День потихоньку подходил к концу. В любом случае выступать следовало с рассветом. Ночью мы просто заплутали бы, даже толком никуда не отойдя. Пока же надо было получше подготовиться к походу, а заодно и решить судьбу «Вепря» и кое-какие организационные вопросы.

Совещание длилось недолго. На двух моих кораблях в данный момент находились всего двести тринадцать человек. В случае необходимости мы могли бы все разместиться на бригантине. Только всем жалко было фрегат. Было решено попытаться еще раз подлатать нашего ветерана. Конечно, в том случае, если позволит погода. А нет, что ж… Все равно это был последний поход.

Со мною выступали Сорокин, Ширяев, Флейшман, Кротких, Калинин, Владимирцев, Гранье, Петрович и еще восемьдесят человек. Все исключительно добровольцы. Причем и Флейшман, и Жан-Жак буквально навязали свое участие в прогулке.

Я был лишь рад этому. Во мне говорил эгоизм, однако приятно иметь рядом людей близких, с которыми не раз был вместе и в боях, и на отдыхе.

Остающимся с кораблями предстояло попробовать отремонтировать фрегат. Не получится – уничтожить. Плюс выступить по нашему первому слову к той точке побережья, куда вынесет нас судьба.

Старшим здесь был Валера. С ним были Ардылов и Кузьмин.

Уже один этот перечень демонстрирует, как мало осталось тех, кто одним злосчастным днем вступил на палубу круизного лайнера.

Правда, еще оставался Лудицкий. Но его мы давно не считали своим.

И женщины. Те, кого мы сумели сберечь среди обрушившихся опасностей и бед.

Мы брали с собой одну из раций. Плюс оружие, запасы пороха и продовольствия. На охоту рассчитывать не хотелось, есть ли здесь селения, мы не знали. Лучше уж нести на себе побольше, зато не зависеть от преходящих обстоятельств.

Ночь перед выходом я спокойно спал. Может, и полагалось сидеть и переживать, да разве что изменится?

Едва развиднелось, как мы простились с остающимися и пустились в путь.

У людей Ягуара был целый день форы. Однако им приходилось прорубаться сквозь девственные джунгли, мы же шли проложенным маршрутом. Оставалось не потерять след, а там рано или поздно мы догоним похитителей. И тогда вряд ли на земле найдется человек, готовый поменяться с ними местами.

Первый день пути прошел без особых происшествий. Иногда мы умудрялись терять след, но каждый раз находили его и вновь двигались дальше за убегавшим от нас Ягуаром.

В одном месте мы нашли тело моряка. Над ним уже успели поработать падальщики, и понять, от чего он умер, было невозможно.

Да и какая разница? Одним меньше – и ладно. Не надо будет брать на душу лишний грех, отправляя его к праотцам.

Ночью мы отдыхали. С часовыми, сами сбившись на всякий случай в тесную группу. Не только от людей. Я сомневался, что Ягуар станет устраивать нам засады. Судя по всему, противники были напуганы и пока видели свое спасение исключительно в бегстве. Вот когда мы прижмем их, станем наступать на пятки, тогда ситуация изменится. Порою самый безобидный зверь, загнанный в угол, может сопротивляться так отчаянно, словно в его шкуре поселился хищник.

А Ягуар изначально был подлинным хищником. Он лишь несколько переоценил свои силы да под воздействием судьбы потерял всякую уверенность.

Дело не в том, кто сильнее. Обо мне и моих людях ходила такая слава, что она одна лишала многих воли к победе. Слухи о моих делах, зачастую сильно преувеличенные, заставляли людей сомневаться в собственных силах. А в любой схватке дух играет не меньшую роль, чем умение. Именно в области духа заключается секрет многих побед Суворова. Он сумел внушить солдатам и уверовал сам, что вместе они непобедимы. И в итоге одолеть их действительно стало невозможным. Они просто не понимали, что это такое – поражение.

Наши враги частенько перестали понимать слово «победа». Следовательно, мы стали сильнее, даже когда были слабы.

…Второй день прошел почти так же, как первый. Монотонное движение сквозь джунгли, короткие привалы, гудящие ноги и натруженная спина. Общий вес поклажи был великоват, и каждый не раз чертыхался да мечтал, когда же мы, наконец, съедим то, что можно съесть, и расстреляем то, что можно расстрелять.

На третье утро к привычным голосам леса добавились крики людей. Кто-то в отдалении явно обменивался информацией о нас, следил, подавал условные сигналы.

Для полноты картины не хватало только барабанного боя со всех сторон. Возможно, у местных аборигенов просто не было барабанов. Но и без них было достаточно тревожно.

Теперь мы старались идти со всеми мерами предосторожности. Насколько они возможны в дремучем лесу. Так, боковые дозоры порой оказывались не в состоянии пробраться сквозь заросли и в итоге то присоединялись к нам, то вообще задерживались и затем шли в хвосте главных сил.

Нападение получилось внезапным. Мы как раз вновь шли единой колонной. Противник пропустил головной дозор. В лесу вообще довольно легко замаскироваться, да и мест для засады столько, что имей лишь желание напасть.

– Ты знаешь, так мы скоро доберемся до Бразилии, – поведал мне Флейшман.

– Догадываюсь, – через силу улыбнулся я.

Точной карты местных земель у нас не было. Их наверняка не было вообще ни у кого. Но Ориноко осталось позади, и следующей большой рекой должна была стать Амазонка. Хотя наверняка тут есть другие менее известные и крупные реки, перекрывающие весь здешний край.

– А еще, раз уж мы рядом с Бразилией, здесь должно быть много диких обезьян, – напомнил я.

Краем глаза я заметил, как шевельнулись заросли, и в следующее мгновение в нас полетели стрелы.

Отдавать приказы не потребовалось. Флибустьеры были людьми, привычными ко всему. Кого-то задело первыми выстрелами, остальные проворно укрылись за чем придется и открыли ответный огонь из мушкетов и штуцеров.

Вряд ли наша ответная стрельба нанесла противнику урон. Мы не видели стрелявших. Значит, наши пули летели наугад. Зато они заставили неведомых нападавших охладить свой пыл. Будь каким угодно спокойным, но когда рядом свистит свинец, поневоле начинаешь чувствовать себя иначе.

Огонь с нашей стороны стал быстро стихать. Перезарядить мушкет – дело долгое. Еще больше времени приходится затратить на штуцер. Тут уже не до скорострельности. Выпустил пулю и потом старательно совершай целый ряд процедур. Прочистить ствол, насыпать порох, потом вогнать туда пыж, следом вбить шарообразную пулю. Причем последняя идет настолько плотно, что ее надо не пропихивать, а именно забивать.