Эми Фетцер - Любовь бродяги

— Ничего, — ответил он, пожимая ей руку и печально вздыхая, подумав при этом, что уже дважды за последние двое суток рассказывает свою трагическую историю и от этого чувствует себе ветхим стариком. — С тех пор я весь ушел в дела, связанные с морем, и никогда не вспоминал о прошлом.

— Наверное, у тебя не было поводов для воспоминаний.

— Да, — сказал он. — Так же как и для предположений, что я когда-нибудь буду сидеть рядом со знаменитой киноактрисой. Расскажи мне о себе, пожалуйста.

Пенни любезно улыбнулась в ответ на неожиданный комплимент, но лицо ее заметно поскучнело. Рэмзи сочувственно покачал головой и шепнул ей, чтобы она не волновалась. И Пенни задумчиво нахмурилась, решая, как бы так рассказать о своей жизни, чтобы не заметно было, что она пропустила ее большую часть.

Александр был ей симпатичен, беседа текла легко и приятно, но Пенелопа еще не была готова к тому, чтобы делать такие важные и небезопасные для нее признания. Тем более что этого человека она видела всего лишь второй раз в жизни. И поэтому не спешила откровенничать.

— Моя жизнь целиком зависела от прихотей судьбы, — произнесла она после непродолжительного молчания. — Даже артисткой я стала из-за случайного успеха на конкурсе.

Довольная собой, Пенни легко опустилась на мягкий плетеный диванчик.

— Все просто замечательно! — похвалила она Маргарет, окидывая взглядом накрытый к обеду стол.

Экономка улыбнулась, но лицо ее, как заметила Пенелопа, осталось таким же печальным. «Надо бы поговорить с ней», — подумала озабоченная ее грустью хозяйка.

— Позовите меня, когда нужно будет подавать десерт, — сказала Маргарет, собираясь уйти.

— А на десерт сегодня ватрушки! — произнесли вместе Пенни и Рэмзи. И к веселому смеху экономки присоединился низкий баритон Александра. Посмеиваясь, Мэгги пошла к дому.

Маленькими глотками прихлебывая ароматный кофе, Пенелопа с наслаждением подставляла лицо легкому прохладному ветерку. И вдруг, быстро сбросив туфли, подбежала к бассейну и села на край, свесив ноги в чистую, прозрачную, как небо, воду. Яркие фонарики, отражаясь в воде, весело сияли из глубины, и их голубоватые дымчатые огоньки рисовали сверкающий звездный узор на тихой поверхности бассейна.

— Схожу-ка я осмотрю усадьбу, — сказал Рэмзи, подходя к Пенни.

— А если что-нибудь не так, ты расскажешь мне? — спросила она, удерживая его за руку.

— Конечно.

Опустившись рядом на корточки, он быстро поцеловал ее в щеку. Александр улыбнулся, любуясь влюбленными. И все же эта идиллия не могла обмануть его опытного взгляда. Он ясно видел, как что-то тревожит этих людей, и неспроста вокруг дома выставлена охрана, а на ограде прикреплена кинокамера. Чувствовалось, что в любой момент может произойти какая-нибудь неожиданность.

— Я вижу, ты счастлива, — сказал он, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

— Да, я люблю его, — ответила Пенелопа и вновь повернулась к бассейну. — Он спас меня. Я была на грани отчаяния перед тем, как он появился в моей жизни.

— Это хорошо. Ты еще слишком молода, чтобы прятаться от мира в нору своего одиночества.

— Я считала, что так будет лучше. Впрочем, — она засмеялась, покосившись на него, — странно слышать подобные сентенции из ваших уст.

Он улыбнулся в ответ и тихо произнес:

— Твой случай заставляет поверить в судьбу.

— Я больше верю в предназначение. Но сейчас я смотрю на жизнь не так, как раньше. — Она подумала о том, что карьера в последнее время ее мало занимает. Другие мысли и планы отнимают все силы. — И лишь одно беспокоит меня: откажется ли Ротмер от своих прав на дом?

Александр пожал плечами и хмуро посмотрел на свою чашку. Отпив из нее два глотка и поставив на блюдце, он вновь взглянул на Пенни.

— Он помог мне, когда я оказался в трудном положении.

— Но ведь он отнял у тебя дом твоих предков!

— Власти все равно хотели забрать поместье в пользу государства. А Фэлон выкупил право на собственность, гарантировав, что все в нем останется таким, как было двести лет назад. Компанию он, правда, купить не захотел, ссылаясь на свою неосведомленность в кораблестроении.

— Почему поместье купил именно он? — спросила Пенелопа, подходя к столу и присаживаясь на плетеный диванчик.

— Потому что он — член семьи.

— Что?! — удивилась она, широко раскрыв глаза.

— Моя покойная жена была сестрой Фэлона.

— Вот это да!

— Что тебя так взволновало? — вдруг раздался рядом с ней голос Рэмзи.

Она подняла голову и встретилась с его внимательным взглядом.

— Да так, — уклончиво ответила она, — я задала пару нелепых вопросов.

— Надеюсь, тебе никто не угрожал?

— Конечно, нет. — Пенни пожала плечами. — Я сама виновата. Все это результат попусту растраченной молодости.

О'Киф неторопливо достал из кармана небольшую черную трубку и, набив ее табаком, прикурил от зажженной спички. Легкий дымок окутал его голову. И Пенелопа почувствовала острый запах «Дежа-вю». Она покосилась на книги в руках Рэмзи, и он, заметив ее взгляд, протянул их ей. Это были дневники Тесс. Пенни проверила, все ли здесь, и передала толстые тетради Александру.

— Тесс Ренфри была моей лучшей подругой, — пояснила она, наблюдая за выражением его лица. — А в 1789 году она вышла замуж за Дэйна Блэквелла.

— Я знаю, — ответил он.

— Так, значит, тебе известно о ее путешествии во времени?

— Мне рассказывала об этом бабушка. Но до последнего времени я не верил в истинность этой истории. Пока не увидел на документах о продаже моей компании подписи Рэмзи. Она была точно такой же, как на сохранившемся с восемнадцатого века брачном свидетельстве.

— Что ж, — вдохнул О'Киф, присаживаясь рядом с Пенелопой и обнимая ее за плечи. — Я могу лишь полагаться на твою скромность.

— Вполне можешь мне доверять, — отозвался Блэквелл, откидываясь на спинку стула. — Я никому не расскажу об этом.

Он раскрыл дневник Тесс, а Рэмзи, поднявшись с диванчика, помог встать Пенни и проводил ее в дом.

— Почему твои родители назвали тебя так странно: Рэмзи Мэлачи Гамейлиел? — шепотом спросила она.

— Потому что я был слишком мал, когда родился, — усмехнулся он. — И они, дав мне такое длинное имя, вероятно, рассчитывали, что я вырасту побольше.

— Их расчеты вполне оправдались.

О'Киф засмеялся, и они вошли в прохладный просторный холл, оставив Александра наедине с прошлым его семьи.

Когда они вернулись обратно, Блэквелл быстро ходил взад-вперед по деревянному настилу, о чем-то напряженно размышляя. Увидев их, он остановился и, прищурившись, произнес:

— Я не думаю, что Фэлон причастен к исчезновению моей дочери. Ведь он любил свою сестру и никогда бы не сделал ничего, что бы ее расстроило.