Алексей Махров - Господа из завтра (СИ Обновлено 06.09.09)

М-да уж… Задали вы мне задачку, Ваше Величество… Моретту упускать нельзя, но и Димку без генеральства оставлять никак не выходит… Вот и выбирай… Ладно, Димыча надо прямо сейчас на пост ставить – даже один год промедления потом аукнется… А свадьба… Свадьба может подождать… Помнится, что-то подобное было у реального Николая с его Аликс… когда свадьбу до последнего момента запрещали? А, где наша не пропадала: соглашусь на Рукавишникова-генерала, а с Мореттой… Ну, отложим в конце концов на годик-другой, мотивируя трауром по деду Вильгельму, а несколько позднее – по папеньке Фредерику…

– Я согласен, Ваше Императорское Величество. Прошу вас утвердить высочайший рескрипт о присвоении господину Рукавишникову Александру Михайловичу чина действительного статского советника.

Император внимательно смотрит мне в глаза. Потом проходит из угла в угол кабинета, останавливается передо мной и снова пристально смотрит мне в глаза. Висит драматическая пауза.

– Даже так? Слушай, сын, он что, действительно, ТАК нужен?

– Да, Ваше Императорское Величество.

– И ты согласен?.. – вновь этот же давящий пристальный взгляд.

– Согласен.

Новая, еще более долгая пауза. Внезапно он хлопает меня по плечу с такой силой, что я аж приседаю:

– А ты – молодец, Колька, молодец. Умеешь за своих постоять! Видать, и вправду, слишком уж нужен тебе этот человечек, – он широко улыбается. – Да успокойтесь вы, Ваше Императорское Высочество, – Александр довольно точно копирует мои интонации, – будет твоему Рукавишникову чин, будет. Только сперва, дай-ка я с ним сам погорю. Посмотрим, что у моего сына за фавориты такие объявились. Давай свой рескрипт! – Император берет бумагу, еще раз перечитывает ее и молча сует в ящик стола. Сиречь – «кладет под сукно»… До выяснения…

– Но, Ваше Импера… – глухо начинаю я, но замолкаю на полуслове.

Черт! Как хорошо было пару лет назад, когда я мог, подпоив императора водкой с кокаином, подсунуть на подпись любую бумагу… Эх, а если и сейчас?.. Или – так и вообще – устроить вне срока «Происшествие в Борках», но уже без чудесного спасения? Как говорится: Хоть вы мне, батюшка, и симпатичны, но… «Ничего личного, это просто бизнес»!

– А с Мореттой я тебе свадьбу не запрещаю, – внезапно огорошивает Александр, – Тебе, пожалуй, запретишь, так ведь ты втихаря, а тут дело государственное…

Император отворачивается к столу. Я смотрю на его ссутулившуюся фигуру. Боже мой! А я еще страдал, что один тут оказался! Вот кто на самом деле одинок. А я, скотина такая, о покушении думаю! Подхожу к нему сзади, обнимаю, как могу крепко, этого великана:

– Рара, простите меня, – ничего другого в голову не приходит. – Простите меня…

На глаза навернулись предательские слезы. Ведь он один, совсем один! А тут еще я…

– Ну-ну, – медвежий бас звучит успокаивающе. Чудовищная лапа гладит меня по голове, – ты что это, наследник, расчувствовался, а?

Он бормочет что-то ласковое, а я вдруг с особенной остротой понимаю: я здесь чужой. Абсолютно чужой!..

…На следующий день, перед занятиями по рукопашному бою, Шелихов принес мне телеграмму от нашего посланника в Копенгагене барона Толя. Отжав «воду» из славословий и велеречий почтеннейшего дипломата, на выходе я получил следующее: «Принцесса Виктория отправляется сегодня на корабле «Эльсинор».

– Егор! Вели, что б на поезде были готовы. Через пятнадцать минут выступаем. Завтрак и все прочее – уже в поезде.

– Слушаю, государь.

За дверью моих покоев разносится повелительный голос Шелихова, потом приглушенный топот ног. А вот интересно, это что ж за корабль они там, в Датском королевстве, к перевозке ценного груза припрягли? Поди, яхта какая-нибудь. Или, может, крейсер?..

Два дня в Дании промелькнули как одно мгновение. Ночь, проведенная в особняке Мольтке дворца Амалиенборг, который, после страшного несчастья восемьдесят четвертого года, стал основной зимней резиденцией датской королевской семьи [29] Резиденция датских монархов, дворец Христиансборг сгорел в 1884 году , встречи с королем Христианом, королевой Луизой и принцем Фредериком, посещение глиптотеки Ню Карлсберг и географического общества – все это слилось в один сплошной, цветной фейерверк, который наконец закончился хмурым зимним утром, на палубе шхуны «Эльсинор».

Опасаясь лишних обострений с Германией, датский король не рискнул оправить беглую принцессу на военном корабле. Вместо этого была подготовлена обычная каботажная шхуна, правда заново выкрашенная и имеющая паровую машину. Экипаж «Эльсинора» в срочном порядке заменили на военных моряков, а команду принял настоящий капитан-лейтенант Датского Королевского флота. И теперь шхуна, остро пахнущая свежей краской, ожидала ее в порту.

Когда она, закутанная все в тот же меховой плащ, сопровождаемая князем Васильчиковым и его молчаливыми спутниками («Моя маленькая русская свита» – неожиданно пришло ей на ум), поднялась на борт, стоявший на причале принц Фредерик отсалютовал ей обнаженной шпагой, а взвод гвардейцев сделал «на караул» – только тогда она, наконец, с пронзительной ясностью поняла, что с прежней жизнью покончено и обратной дороги нет и никогда уже не будет. Теперь она больше не принцесса дома Гогенцоллерн, а супруга наследника русского престола, будущая императрица великой державы, раскинувшейся на половину материка.

Неожиданно она вспомнила Баттенберга. Недавно до нее дошли слухи о романе ее бывшего избранника с какой-то актрисой. Она попыталась представить себе, как бы сложилась ее жизнь, если бы не Ники. Ее Ники. Неужели этот человек, этот фигляр, этот фальшивый Гессен-Дармштадский принц, мог обнимать ее, и она не сбрасывала с отвращением его мерзких рук, а наоборот, испытывала удовольствие от его прикосновений?! Ее передернуло от омерзения. Какое счастье, что Ники так мало знает о ее отношениях с этим выскочкой. В душе она тут же поклялась себе, что никогда, никогда-никогда не то что не посмотрит, а даже и не подумает ни об одном мужчине кроме ее самого лучшего, самого дорогого, самого главного на свете человека – ее Николая! «А когда у тебя родится сын – что ты будешь делать?» – тут же спросила она себя и невольно рассмеялась своим мыслям тихим счастливым смехом.

– Как приятно видеть вас в добром расположении духа, государыня!

Это Васильчиков, который неслышно подошел и стоит у нее за спиной. Она повернулась к князю:

– Prince, скажите, как скоро мы прибудем… – она запнулась, подбирая слово, – когда мы будем… на Родине?

Васильчиков словно не заметил того, что она назвала Россию «Родиной». Он щелкнул крышкой часов: