Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки

– То что надо, Семёныч! – Воскликнул я – Сколько денег просит. Надеюсь не как за новый?

– Триста двадцать карбованцев. – Сказал Семёныч – Та это же «Иж-Юпитер», а движок ты отрепетируешь.

Подумав: – «Ну, что же, зато теперь можно будет и птицу завести.», я согласился и мы договорились, что завтра я приду на смотрины. В остальном день прошел, как и всегда. С прибылью, а после работы я пошел в детскую комнату милиции и когда вошел в Ирочкин кабинет, то просто обомлел, настолько она была прекрасна в новом платье. Солнце било в окно, она стояла в контражуре и потому я видел её, чуть ли не нагой. Моя королева была просто восхитительна. Мы вышли с ней вместе, отошли по направлению к парку от детской комнаты милиции метров на двести и только потом она отважилась опереться о мою руку. Мы сначала зашли в кафе-мороженое, где выпили кофе, я с коньяком, между прочим, и пирожными «Прага», скушали по вазочке мороженного, а потом пошли гулять по парку и часа через полтора дошли до озера. Только там я положил руку на талию девушке и она слегка встрепенулась, повернулась ко мне и сказала:

– Какой же ты всё-таки хороший и милый, Боря… И умолкла на полуслове. Улыбнувшись, я продолжил:

– Но такой юный, что даже обидно.

Не слишком настойчиво я немного привлёк Ирочку к себе и нежно поцеловал в щёчку. Она даже не очень-то и сильно прижалась своими большими, круглыми грудями к моей груди. Я не стал переходит к следующей фазе, а просто пошел, держа её за талию, вдоль берега. Несколько минут она молчала, а потом улыбнулась и вполне весёлым голосом сказала:

– Да, Боренька, ты совсем ещё мальчик, но только по дате рождения. Боже, у тебя ведь даже нет ещё паспорта, а ты мне нравишься всё больше и больше. Действительно, мне даже обидно встретить такого чудесного парня, который влюблён в меня так трогательно и нежно, а я не могу себе этого позволить.

– Ирочка, это ещё не факт. – Заметил я с улыбкой – Через два года с небольшим мне будет восемнадцать и тогда уже ничто не запретит тебе любить меня. Между прочим, когда я получу паспорт, это тоже не будет считаться преступлением, ну, а что касается пересудов, любовь моя, то это всё пустяки. Как поётся в песне, разговоры стихнут скоро, а любовь останется. Так что мы просто потеряем два года счастья, но я вовсе не тороплю тебя, любимая. Вот когда ты поймёшь, что не можешь жить без меня, тогда всё само встанет на свои места. Думаю, что мне не долго ждать этого, моя королева, а потому я буду вашим преданным и любящим вас пажом столько, сколько нужно. Ирочка рассмеялась счастливым смехом и ответила:

– Вот этим-то, Боренька, ты мне больше всего и нравишься. Хотя ты и не хочешь компрометировать меня, все в паспортном столе и детской комнате милиции знают, как ты меня любишь и если предупреждают, то только на счёт твоих родителей. Один единственный сигнал с их стороны, что просто заигрываю с тобой, и у меня будет целая куча неприятностей, но твоя мама смотрела вчера на меня с такой нежностью, что я даже удивилась.

– А если бы ты видела, как рассматривал мои рисунки отец, поглядывал на меня и не сказал мне ни словечка, Ира, то ты бы удивилась ещё больше. – Ответил я с улыбкой и добавил – Девочка моя, они прекрасно понимают, что их сын повзрослел, хотя это их пока что ещё удивляет.

Пройдя ещё несколько шагов, я остановился, снова привлёк Ирочку к себе, всё так же нежно и осторожно, и поцеловал её в губы совершенно воздушным, почти неощутимым поцелуем. На этот раз она уже желала большего, но я снова не стал форсировать событий. Она должна сама захотеть меня, а иначе я просто не захочу её как раз именно компрометировать, как офицера милиции и инспектора детской комнаты милиции. А ещё меня не покидало ощущение внутреннего напряжения в этой очаровательной девушке, что тоже делало меня осторожным, нежным и неторопливым в отношениях с ней.

На следующее утро я проснулся с тревожным ощущением нереальности, чуть ли фантасмагории всего происходящего и страха. Проснулся, когда ещё не было пяти. Всю ночь мне снилось, что я занимаюсь с Ирочкой любовью. Сначала она хотя и хотела этого, тем не менее вся сжималась в комочек от страха, но я был не столько настойчив, сколько нежен с ней и по миллиметру, по крупинке, по ниточке, снимал с нё ту сеть страха, которая опутала тело девушки и сковала её чувство. Мне удалось это сделать, а потом наступило половодье чувств и пришло ощущение восторга. Так что же меня тогда заставило проснуться с ощущением страха? Наверняка то, что я так всё ещё и не проснулся в своём будущем и боялся проснуться. Я поднялся с кровати. Спать мне уже совершенно не хотелось, как и будить родителей своей ходьбой по дому, и потому я подсел к компьютеру. Он моментально проявился передо мной. Не долго думая, я вошел в Ворд и на открывшейся новой странице набрал строчку:

– Что вам от меня нужно?

То, что произошло в следующее мгновение, меня чуть было не повергло в шок, так как на экране появился такой ответ:

– Чтобы ты спас свою планету от гибели.

Вместе с этим ко мне пришло и чувство облегчения. Глубоко вздохнув, я быстро набрал фразу:

– Что я должен сделать для этого? Ответ оказался убийственным:

– Мы не знаем. Мы отправили твоё сознание в пору твоей юности для того, чтобы ты сам нашел нужное решение. Ты вполне успешный человек и хорошо разбираешься во многих вопросах, знаешь несколько языков и умеешь быть убедительным. Ты сам должен найти выход из сложившейся ситуации. Цивилизация на твоей планете стоит на грани термоядерной войны, а мы не хотим потерять такой прекрасный мир, населённый разумными существами. Хотя вы и совершаете множество ошибок, те открытия, которые вы уже сделали, перевешивают их. С этого компьютера, который ты сможешь увидеть где угодно, Борис, ты можешь войти в любой компьютер того дня, из которого ты попал в своё прошлое. Постарайся найти выход. Мы даём тебе не это десять лет, но если ты успеешь изменить ситуацию раньше, то сразу же сам поймёшь это. Ты перестанешь видеть свой собственный компьютер и будешь жить своей второй, на этот раз окончательной жизнью. Если народы твоей планеты благодаря тебе найдут пути к объединению в одну семью, то мы придём к вам и поможем решить все остальные, даже самые сложные проблемы. Я быстро набрал:

– Чего я не должен делать? Вы можете дать мне хоть какие-то подсказки, а ещё лучше, задать критерии? Ответ меня даже не удивил:

– Борис, ты можешь делать всё, что сочтёшь нужным. Подсказок у нас нет, а критерии таковы – всеобщий мир на твоей планете, взаимопонимание между народами и жизнь без страха. Нас ты можешь не бояться, мы практически такие же, как и вы. Ты быстро догадался о том, что тебе нужно делать, поэтому приступай к работе. Времени у тебя ещё много. Относительна стабильность вашей цивилизации продлится ещё четыре года. Извини, но ничем, кроме того, что мы уже сделали, нам не дано тебе помочь.