Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки

– Какая экосистема, господин президент? – Нахально поинтересовался я у своего оппонента – Та, которую вы давно уже съели? Нашли о чём вспомнить после того, как в Сенегале были истреблены все крупные животные. Не волнуйтесь, ничего страшного не произойдёт, если на холмах, расположенных вдоль границы с Мавританией и Мали, встанут водяные ловушки и от них потечёт вниз холодный воздух, а вместе с ним и вода по лоткам, чтобы орошать поля в сухой зимний период. Тогда ваши земледельцы будут гарантированно снимать два урожая в года, а на некоторых культурах, таких, как соя, так и все три. Это очень дорогостоящий проект, господин президент, но он превратит весь Сенегал в цветущий оазис, хотя ваша страна и без наших водяных ловушек не является пустыней, но с ними вы будете иметь куда больше экономических и прочих выгод. Жорж Помпиду усмехнулся и сказал:

– Господа, я полагаю, что Борис прав. Его критика, направленная в адрес монетаристов, совершенно справедлива, особенно если вспомнить, что у них и без него хватает критиков. К тому же лично я, как и Борис, тоже не доверяю ни воззрениям англичанина Юма, ни воззрениям американца Фишера. Этот молодой человек прав, характеризуя их теории, как способ обокрасть весь мир. Сначала Британская империя, а потом Соединенные Штаты только этим и занимались. – Слегка поклонившись сенегальским гостям, он добавил – Как вам это прекрасно известно, Леонард, только французы, которые помогли создать на тех территориях, куда они пришли в Африке, единую валюту – африканский франк, меняли её на франк французский по курсу один к одному. Мне нравится проект Бориса и я хотел бы видеть точно такие же расчёты, сделанные для французской экономики. Мы тоже склонны во всём полагаться на рынок, как самый лучший регулятор экономики, но почему-то всегда упираемся в кризис. Полагаю что потому, что забываем о государственном регулировании рынка. Как только президент умолк, я с вежливым поклоном сказал:

– Вы совершенно правы, ваше превосходительство. Рынок это всего лишь прилавок в магазине или где угодно, по одну сторону которого стоит продавец, а по другую покупатель. Тем не менее этот прилавок находится на территории конкретного государства со своими законами и купля-продажа товаров за прилавком осуществляется с помощью национальной валюты. Вот и спрашивается после этого, почему в шаге от прилавка все законы государства действуют в полном объёме, а на самом прилавке они как бы отсутствуют. Отсюда и происходит жульничество, обман, обвес, а также явная спекуляция. Точно сосчитать, сколько денег должно находиться в обращении во Франции, не составляет никакого труда, как и вложить их в кошельки французов. Во Франции это проще всего сделать через зарплату. Как только первые рабочие из Африки потянулись к себе на родину, повсюду сразу же стали раздаваться голоса: – «Ах, теперь Франция зарастёт грязью! Некому будет убирать мусор!» Господин президент, если вы повысите зарплату коммунальным рабочим и служащим в четыре с половиной раза и вооружите их нашей техникой, которую мы готовы начать производить, то вся Франция будет сиять такой чистотой, которой не было никогда даже в Версале. Ну, разве что зимой так чисты Французские Альпы.

Президент Франции демонстративно похлопал в ладоши и с широкой улыбкой сказал:

– Браво, Борис. Вы попали точно в цель. Любой труд, даже самый грязный, можно сделать престижным, повысив плату за него. Жак, как только мсье Картузов вернётся из Сенегала, займитесь расчётами по образу сенегальских. – После чего с всё той же улыбкой попросил меня – Борис, у вас имеются при себе образцы новых банкнот? Я хотел бы взглянуть на них.

Конечно же банкноты у меня имелись и я пустил их по рукам. Они были точно такими же, как и прежние африканские франки, только немного ярче и красочнее. Чтобы ни у кого не возникло сомнений в их прочности, я тотчас принялся терзать одну банкноту сначала перочинным ножом, затем попытался измять её, а после всего ещё и попытался поджечь купюру в сто франков зажигалкой, но той было хоть бы хны. Министр финансов Франции глядя на этот тут же сказал:

– Господин президент, Франции нужны именно такие деньги, которые не боятся никаких передряг. Жан Шабан ворчливо заметил:

– А также такая финансовая система и такие ограничительные законы, касающиеся рынка, которые полностью исключат любую возможность кризиса. – Насмешливо фыркнув, он пояснил свою мысль – В отличие от вас, господа, я уже успел прочитать рекомендации мсье Картузова и нахожу их весьма полезными для нашей страны. Однако, Борис, для того, чтобы Франция могла ими воспользоваться в полной мере, нам срочно нужны компьютерные консоли Геи. Их тотально не хватает. Ты можешь хоть как-то посодействовать нам в этом? Ведь их, насколько я это знаю, производят в Советском Союзе на том самом заводе, который был построен по твоим чертежам.

Именно этого, по большому счёту, я и ждал от всей своей затеи с африканскими франками. Чуть склонив голову, я ответил:

– Ваши превосходительства, всё в ваших руках. Если вы того пожелаете, то уже через месяц наша компания построит вблизи Пуаси дю-Индустриаль завод по производству компьютерных консолей. Кстати, как вы отнесётесь к тому, чтобы каждый француз смог носить с собой телефон и разговаривать с кем угодно находясь в любой точке земного шара? – Достав из внутреннего кармана свой спутниковый телефон и протянув его президенту Франции, я пояснил – Их мы тоже можем начать производить на нашем новом заводе, ведь и эти спутниковые телефоны являются по сути дела компьютерной консолью Геи. Как вы видите, господин президент, в моём телефоне даже имеется небольшая фото и видеокамера, с помощью которой я могу получать вполне приличные снимки. Если хотите, я покажу вам последние, которые сделал сегодня утром в парке этого чудесного замка.

Спутниковый телефон, изготовленный на «Метеоре», являлся по своей сути смартфоном, причём довольно большим, размером почти с мою ладонь. Он был оснащён антенной, выдвигающейся из корпуса толщиной в два сантиметра и имел откидывающуюся рамку видоискателя, так как в нём была установлена мощная оптика и потому видеокамера с двенадцатикратным увеличением располагалась вдоль корпуса в его верхней части, но и качество снимков и видеозаписей было просто отменным. Показав на экране размером семь на двенадцать сантиметров несколько фотоснимков и пару коротких видеозаписей, я предложил Жоржу Помпиду позвонить кому-нибудь, чтобы убедится в том, что это ещё и самый обычный телефон, но предупредил, что соединение с абонентом будет сделано через Москву. Не смотря на это президент сделал звонок какому-то своему другу и, отдавая мне телефон, с задумчивым видом поинтересовался: