Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки

– А ни с какой, Митрофаныч. – Сказал я – Бери меня к себе внештатным консультантом и больше ничего не надо делать. Об оплате моих технических решений и чертежей мы как-нибудь договоримся. Знаешь, работать задарма я не очень-то люблю, но у тебя же будет свой личный, директорский фонд, вот из него ты и будешь мне платить. Тем более, что Георгий Иванович и Дмитрий Миронович знают цену мне, как специалисту. Я же уникум. Лишь бы вы завод побыстрее построили.

Вечером мы снова собрались у Дмитрия Мироновича и на этот раз тот был возбуждён ещё больше. Радостно хохоча во всё горло, он весело воскликнул, обращаясь к нам с генералом:

– Ну, мужики, наделали вы сегодня шороху! Во-первых, никто не ожидал, что вы приедете через десять минут, а, во-вторых, ни один снайпер их охраны Леонида Ильича так и не смог взять вас на мушку. Что вы творили на танкодроме, это вообще уму непостижимо. Твой трайк, Боря, прыгал по нему, как кузнечик. Порой метра на три в воздух взлетал и только вздрагивал в полёте, когда Снайпер садил по мишеням из «Утёсов». Да, нам бы в войну такую технику. Потом, когда армейское начальство осмотрело трайк, даже моряки захотели его иметь, чтобы оснастить им морскую пехоту, но самое главное, Боренька, принято решение поставить его на вооружение в воздушно-десантные войска, а у меня за десантников душа всегда болит. Да, и в остальных частях он тоже нужен. Связисты сразу сказали, эта техника просто под них сделана, линии связи в боевых условиях прокладывать. Ну, а теперь о самом главном, друзья мои. Поскольку трициклы и квадроциклы нужны советским вооруженным силам, то завод в нашем городе приказано построить не просто быстро, а очень быстро, так что готовьтесь, товарищи коммунисты. Леонид Ильич переговорил со мной накоротке и дал мне такое партийное поручение, – срочно построить завод и дать продукцию на экспорт и армии, но уже на этой неделе мне придётся перебираться в Москву. Уже с завтрашнего дня я министр автомобилестроительной промышленности. Хотя я в прошлом и строитель по профессии, ты, Боря, привил мне такую страсть к автомобилям, что они мне теперь по ночам снятся. Вместо себя мне разрешено оставить в крае своего человека, так что он будет о вас заботится. Золотой человек, бывший лётчик-истребитель, а ныне последний день генерал-полковник милиции.

– Вот это здорово! – Не выдержав, воскликнул я – Дмитрий Миронович, нужно строить свои заводы и развивать советскую автомобильную промышленность, а не покупать заводы на западе. Там нужно покупать только прецизионные станки, которые мы ещё не умеем изготавливать сами. Можно я вам подготовлю подробную докладную записку? Новый министр советского автопрома кивнул и сказал:

– Не можно, а нужно, дорогой ты мой Кулибин. Хотя ты по возрасту совсем ещё мальчишка, голова у тебя работает на зависть многим профессорам и ты уже сделал так много, что некоторым это и к пятидесяти годам не снилось. Пиши свою докладную записку, а я её буду очень внимательно изучать. Улыбнувшись, я пригрозил:

– Начну сегодня же, Дмитрий Миронович, но предупреждаю, она будет очень толстая, на пару тысяч страниц, не меньше. Зря что ли я все журналы «За рулём» за десять лет выпущенные, перечитал, а память у меня такая, что я вам сейчас про любой автомобиль, который только был в них освещён, всё расскажу. А ещё, Дмитрий Миронович, у меня есть мечта создать такой малый армейский бронированный автомобиль, что весь блок НАТО упадёт на задницу и больше никогда не встанет с неё. Это будет такой внедорожник, которому не страшны ни снега заполярья, ни пески пустынь, ни горы.

Мы выпили, закусили и разъехались по домам. На следующий день, около полудня мы помчались на «Волге» домой. Так начался новый этап моей жизни. Не думаю, что наш бывший первый секретарь крайкома станет делиться с кем-либо информацией о том, откуда он знает всё об автомобилях и тенденциях развития мирового автомобилестроения. Опираясь на завод, продающий свои автомобили за рубежом по очень высокой цене, наш автопром сможет выйти и в мировые лидеры. А я ведь замыслил превратить «Метеор» в «Ламборгини», «Феррари» и «Порше» одновременно, причём с высочайшим уровнем комфорта, но при этом ещё и простой в обслуживании, надёжный, как трёхлинейка Мосина, и лёгкий в управлении, плюс ещё и экономичный, насколько это возможно с карбюраторным двигателем, но я уже думал и об инжекторном, а это была реальность. Если нам удастся получить от нашей радиоэлектронной промышленности «мозги» пусть и размером с дипломат, но чтобы надёжные, то это не такой уж и большой агрегат, место для них в автомобиле найти будет не сложно. Главное, чтобы работали безукоризненно и чётко, как и многое другое, что изготавливалось в Союзе.

Зато это будет хороший пинок под зад этой отрасли, а я ведь уже канализировал кое-какую информацию молодым учёным как раз из этой отрасли и думаю, что уже очень скоро они пойдут докладывать своему научному руководству о новых изобретениях. Авиация и космонавтика это, конечно, совсем другой уровень, куда более высокий, но если кое-какие веяния пойдут из презренного автопрома, то они тоже забегают, а я уже знал, кому и что нужно вовремя подсунуть. В общем из Москвы я ехал хотя и никем незамеченный, чего добивался всеми своими силами, но зато окрылённый. Мне очень понравилось быть серым кардиналом, а потому я решил ещё глубже уйти в тень. По приезду домой, а с нами ехали ещё и Тонечка с Жориком и Князевым, я собирался поговорить с ними очень серьёзно и рассказать, что мне каждую ночь снятся совершенно фантастические сны, в которых я вижу новые двигатели, автоэлектронику, машины совершенно невероятного и до изумления красивого дизайна.

Разговор с Жориком у меня состоялся уже ночью, когда мы, проехав шестьсот километров, остановились переночевать в гостинице небольшого городка, но не на эту, а на совершенно иную тему. Деньги у нас имелись у каждого и чтобы спать спокойно, мы заселились в двухместные и одноместные номера, но без соседей. Мой друг постучал к нам в номер через несколько минут и мы пошли в холл. Там Жорик чуть ли не со слезами на глазах сказал, что Тоня уже находится в его номере и к тому же совершенно голая лежит поверх одеяла, а свой номер закрыла на ключ и спрятала его. Поскольку номера были мало того, что маленькие и довольно убогие, так ещё и без туалетов, имелась одна только раковина, чтобы умыться, он сказал ей, что сначала выйдет до ветра. Н-да, Тоньке в Москве совсем башню снесло. Быть девушкой главного инженера гоночной конюшни она ещё могла без лишних эксцессов, а вот быть девушкой главного инженера автомобилестроительного завода уже не могла. Ну, и ещё в ней, по всей видимости, бушевали гормоны. В общем положение было аховое и я вполне понимал Жорку, а потому спросил: