Олег Горяйнов - Зона сна

– Кто таковы суть?

– Захватили они однажды всю Россию, – поведал Эдик, – а пришли из Монголии, которая возле Китая.

Старик помолчал, вспоминая, и отрицательно покачал головой:

– Нет, не припомню. Много кто тут чего захватывал.

В другой раз рассказывал он о Царьграде:

– Все дороги к Царьграду ведут. И всё реками, реками… Только если междуречье, то струги на колесах перевозят – и опять река! А потом и море. Придём, ты ахнешь, море – оно огромное!

– Бывал я на море, – смеялся Эдик. – Сел на поезд и доехал за два дня.

– Да неужто?! Вон оно как… А ноне, если с грузом, то два месяца по воде, а по льду дольше. И морем до Царьграда идти месяц. Я там бывал. Большой город!

– Так как же ты монголотатар не видал?

– Татар я видал. И воевал с ними не раз. Они и в этих местах бузили, страшное дело. Если идти в Рим или в Персию, мимо них никак не пройдёшь. А в Самарканд – легко. Но тоже смотря когда. Главное, языки знать. С языком можно куда угодно пройти.

– Ты что, везде бывал?

– Так я же ходок. Что мне делать? Ходить.

Вблизи Вязьмы опять заговорил о торговле: оказывается, и Москва разбогатела, всю реку себе взяв, у Владимира с его Клязьмою отняв торговцев. По Москве-реке дальше идти – там Ока, Волга и Персия, страна богатая! То-то царь Иван всю Волгу, от Оки до моря, завоёвывал.

Эдик недоверчиво ухмылялся. Он-то полагал, что главная цель каждого правителя – забота о благе народном, а не о прибытке, с купцов полученном!

– А вот Вязьма. Она что, не на торговле создалась? Она потому и Вязьма, что вяжет волоки Днепра, Волги и Оки. Тут тебе и торная дорога между Смоленском и Москвою, и реки Вязьма с Бебрею, а недалече – Угра и Вазуза! Ради какого ж блага она возникла на таком перекрёстке? Ради удобства купцов, чтоб им было где устроиться.

Они сами решили поселиться здесь на несколько дней, чтобы выяснить у проходящих, где какая обстановка, куда им лучше идти. А может, и на зиму в Вязьме остаться.

И вдруг оказалось, что кое-кто уже выяснил для них, где какая обстановка, и решил, куда им идти. Возле ворот постоялого двора Кощея негромко окликнули:

– Аникан… Здравствуй, Аникан.

Кощей посмотрел и остановился. Встал и Эдик. К ним подошли двое: один здоровый и мордастый, в кожаном колете и с мечом на боку, второй – невысокий, худой, неопределённого возраста, одеянием похожий на монаха, только непонятно, какого монастыря.

– Что ж ты, Аникан, сбежал от меня тогда? – с упрёком спросил мордастый у Кощея.

– А ты мне в тот раз показался глупым, – ответил тот. – Зачем же мне говорить с глупцом? Но раз ты опять пришёл, то здравствуй.

– Я привёл с собой друга, он не покажется тебе глупым. Его зовут отец Мелехций.

– Здравствуй и ты, Мелехций, – сказал Кощей.

– И тебе желаю того же, Аникан, – тихим голосом прошелестел монах.

– А кто вы такие? – растерянно спросил Эдик. – Как может быть, что вы встречали… его?

– Любишь ли ты, мальчик, автомобильные гонки? – вместо ответа спросил мордастый.

– Ну не то что люблю… Был два раза на стадионе…

– В таком случае давай знакомиться. Я полковник Хакет из темпоральной полиции.

– А что такое «темпоральная»? – спросил Эдик.

– А что такое «полиция»? – спросил Кощей.

День своего двадцатилетия Эдик встречал на поле боя. Только что он, его друзья и его обожаемый военачальник, друг и тёзка Эдуард, принц Уэльский, разгромили превосходящие силы французов. И что было наиболее приятно Эдику, гениальный план этого разгрома придумал полковник Хакет.

Хакет очаровал его, когда они не дошли ещё и до Смоленска. Дружелюбный, снисходительный, надёжный товарищ – и в то же время абсолютно бесстрашный воин, полковник всё своё время уделял воспитанию Эдика. И тот никак не мог взять в толк, почему Кощей считает Хакета глупым и хитрым! Он из-за этого даже поссорился со стариком; всю дорогу Кощей больше беседовал с отцом Мелехцием, а Эдик и Хакет шли впереди их маленького отряда.

Они говорили об очень многом. Полковник рассказал ему о компьютерах, громадных самолётах, приключениях в космосе, изучении глубин морей и океанов. Эдик слушал как зачарованный! Но и Хакет, что было приятно, интересовался эпохой Эдика, 1930-ми годами! Конечно, из любезности: ведь он и так всё знал, поскольку был человеком середины двадцать первого века. Но, сказал он, если Эдик всерьёз хочет стать сотрудником темпоральной полиции, он должен тренировать память.

Для проверки его памяти полковник попросил Эдика подробно пересказать историю России, начиная от императора Павла, – правда, сам слушать не стал, поскольку они как раз в это время дошли до Смоленска и ему надо было идти на разведку. Пришлось Эдику демонстрировать свою память отцу Мелехцию и Кощею.

И он рассказал им об императоре Павле: как было организовано на него покушение и как, благодаря героизму фельдфебеля Степана – будущего генерала, заговор был сорван. Рассказал о беспримерном походе «в Индию» – на деле в Афганистан и Персию, – о совместных с Наполеоном боевых действиях в Европе, о создании отряда подводных лодок [31]и лишении Англии превосходства на море.

Мимоходом упомянув жуткий скандал, связанный с женитьбой сына Павла, Константина – будущего императора, на французской актрисе Кларе де Лоран, и кратко описав его недолгое правление, Эдик распелся соловьём, живописуя достижения страны при внуке Павла, Константине II Инженере. Этот период истории он знал превосходно. Поведал про созданный Константином ракетный баллистический маятник, про строительство первого в России завода по производству боевых ракет; не забыл и о применении в боях воздушных шаров, оснащённых реактивной тягой, и об изобретении торпед.

К концу его рассказа вернулся из Смоленска полковник Хакет с неутешительными вестями: хотя эпидемия здесь и закончилась, заходить в город всё же опасно. Кощей, утомлённый речами Эдика, лёг спать. Отец Мелехций предложил Хакету сесть и сказал ему:

– Полковник, у этого парня отличная память. Он такое рассказал, о чём даже я не знал. Вам будет интересно. – И попросил Эдика повторить про технические достижения времён Константина Инженера. Эдик повторил, и даже более подробно, а потом поведал о всенародном горе в день смерти императора в январе 1871 года, о царе Николае I Константиновиче и победоносной войне с Японией, о коварстве французов, о союзе англичан с американцами против России и дошёл до своей императрицы Анастасии.

– Она уже старенькая, – как бы извиняясь, сказал он. – Поэтому теперь у нас мало побед.

– Это всё поправимо, – улыбнулся Эдику полковник и посмотрел на о. Мелехция. – Могло быть хуже.

– Мы исправим положение, – мягко, но уверенно подтвердил о. Мелехций.