Ганс-Ульрих фон Кранц - Демоны со свастикой. Черные маги третьего рейха.

После того как вытащили груз, «пежо» заметно приподнялся и вообще повеселел. Верзила тут же уехал, а Эмиль пояснил:

—Это твой сейф с документами, Ганс-Ульрих. За него с тебя причитается, как и договаривались, половина затрат на нашу «экспедицию». Другую половину я, так и быть, возьму на себя, несмотря на то что, кроме сейфа, мы там ровным счетом ничего не обнаружили. Даже часов или заколки для галстука.—Тут он нехорошо ухмыльнулся.—Дело в том, что там уже побывали до нас и вынесли все, что можно. Они вынесли бы и сейф, но, видно, действовала небольшая группа людей, потому что в итоге они его там оставили. Да и труп свой с собой не прихватили.

—Труп?—Я был озадачен. — Какой труп?

—Труп аквалангиста,—ответил Эмиль.—Судя по всему, они обчистили лодку года два-три назад, не больше. А тут у них случилась накладка. Сейф свалился и придавил этого товарища, да так неудачно что порвал ему акваланг, и тот погиб. Вот они и бросили его там, да и сейф, видимо, тоже. Замок сейфа мы взорвали уже на суше. На твое счастье, этот ящик герметичный и набит всякими бумагами, в которых я особо рыться не стал,—тебе виднее будет. Да. и весит он, гад, как мы с тобой, вместе взятые, хоть и небольшой. Рей его два раза взрывал, а ему хоть бы что—даже не погнулся, еле открыли. Ну, звони, если что интересное найдешь.

Другие подробности поездки остались для меня неизвестными, и я не стал расспрашивать. Я был идеальным заказчиком, а Эмиль—идеальным исполнителем. Взяв свои деньги, «неофициальное лицо» отбыло, а я остался в своем гараже, с сейфом посередине. Плотно заперев двери, я размотал вонючую мешковину. Сейф был чистый и местами даже блестящий. Круглый замок и часть передней дверцы были вырваны буквально «с мясом». Остатки замка лежали внутри сейфа на кипах перевязанных бечевками картонных папок. На сейфе стояла дата производства: 1932 год, Ф-а-М—Франкфурт-на-Майне.

С волнением—оно охватывает меня каждый раз, когда я беру в руки новый документ, который, возможно, поможет мне раскрыть еще одну тайну,—я протянул руку и взял сверху первую папку.

От бумаг я сумел оторваться только в первом часу ночи, когда просмотрел, правда, толь-Жо «по диагонали», все восемнадцать пухлых папок, которыми был набит сейф. Тащить его на чердак было совершенно глупой затеей, я вынул папки и унес их в библиотеку, а сейф с трудом перевернул искореженной дверцей вниз и приспособил под подставку для садовых инструментов. Мало ли какие ящики, покрытые мешковиной, могут валяться в гараже.

Найденные документы своих денег стоили. Хотя большая часть из них была довольно однообразной и представляла собой не что иное, как перечни грузов, отправленных и полученных Новой Швабией в 1938-1942 годах. Она подтверждала сам факт существования нацистской базы во льдах в годы Второй мировой войны, подтверждала также многие мои прежние версии и предположения.

Другая же часть документов из пухлых старых папок содержала информацию—ни больше ни меньше—о поисках бессмертия в «Аненербе». Признаться, эту информацию я видел впервые в жизни. Хотя у моего отца и были собраны досье на многих ключевых лиц, действовавших в рамках института, но об этом там не было ни слова. Думаю, эта информация была настолько засекречена, что не могла разглашаться в другие отделы.

Я рассказывал об экспериментах над людьми, которые в рамках «Наследия предков» проводил жестокий доктор Рашер, но самые секретные эксперименты в Третьем управлении Института расовых исследований проводил не он. Рашеру, скорее всего, об этом даже не было известно. Самые секретные исследования проводил «Дойтор Жизнь»—Адольф Егерманн.

Адольф Егерманн родился в 1890 году и в Первую мировую войну служил на фронте в качестве военного медика. Прозвище Доктор Жизнь пристало к нему еще в военном госпитале, где он работал. Он брался лечить самых тяжелых раненых и с фанатичным упорством вытаскивал их буквально с того света. За несколько лет он спас жизни тысячам безнадежных больных. По окончании Первой мировой войны Егерманн ушел в науку и принялся за исследование самых «тяжелых» медицинских случаев, которые другие врачи считали безнадежными. Мне удалось лишь узнать, что он работал в Берлине, в госпитале «Шарите», и добился там немалых успехов. Другие подробности мне неизвестны. В середине же 1920-х годов этого ему оказалось мало, и он начал исследования в области... воскрешения мертвых.

В своей статье, вышедшей в 1926 году в одном из солидных медицинских журналов, он доказывал, что воскресить человеческий организм на самом деле реально. Для этого достаточно найти такой химический состав, который будет омолаживать клетки организма и заставлять все обновленные органы работать дальше. Само собой, такой состав не может действовать на искалеченные и разложившиеся трупы. Статья Егерманна подверглась жестоким насмешкам его коллег-медиков. Все его прошлые достижения были забыты, многие считали его сумасшедшим. Спустя некоторое время доктор действительно разочаровался в своих химических опытах, но не отказался от исследований, а пошел другим путем. После шести лет научного молчания он опубликовал новую статью, доказывающую, что оживление мертвого тела механическим способом лишено смысла: в тело нужно вернуть еще и душу. После этого Егерманна объявили сумасшедшим все, да еще и уволили с работы.

В 1933 году Егерманн, которому особо было некуда деваться, пришел в «Аненербе». Там его приветливо приняли и создали для него специальный Отдел по проблемам смерти. Отмечу особо: Егерманн не был безумцем со всклокоченными волосами, пропускавший через трупы электрический ток. Он был классическим немецким профессором—здравомыслящим, очень аккуратным и исключительно пунктуальным. Спустя четыре года после начала работы Егерманн выпустил книгу под названием «Смерть с медицинской точки зрения». Несмотря на то, что книга была напечатана ограниченным тиражом, несколько экземпляров существовали для «специального использования». Предисловие к книге написал собственноручно рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер:

Трудно переоценить то значение, которое имеет исследование смерти для нашей расы. На протяжении тысячелетий борьба со смертью была предметом заботы лучших умов человечества . Только тщательно изучив смерть и отбросив всякий страх перед ней/ мы сможем победить ее. я верю, что благодаря арийскому гению вскоре наступят времена, когда смерть станет не опаснее насморка. Мы сможем воскрешать тех покойников, которых сочтем достойными этого. Может, однажды и император Барбаросса, спящий в своей пещере, благодаря германскому гению откроет глаза и увидит выдающиеся деяния своих потомков! Наступят времена, когда человек, показавший себя истинным арийцем, сможет получить высшую награду, о которой только может мечтать, —бессмертие !