Алексей Волков - Русский фронтир

Но если другого случая в ближайшее время не представится? На памяти Блохина, Кампече впервые был таким сравнительно безлюдным. Обычно здесь отстаивалось несколько кораблей, плюс находился своего рода резерв во главе с Лафитом, а с недавнего времени каждые два-три дня сюда же являлись купеческие суда, старательно перегружавшие в трюмы добытое пиратами. Да и ремонт закончен, и бриг со дня на день может выйти на промысел. Там уже не сбежишь.

Эх, была бы хоть мачта! Тяжеловато будет на веслах!

Блохин вознес молитву Николаю-угоднику, размашисто перекрестился и столкнул шлюпку на воду.

Первые несколько саженей дались с большим трудом. Волны упорно старались вытолкать шлюпку обратно на берег, разок она дернулась, коснувшись днищем песка, и лишь Блохин с его силой сумел как-то совладать с ситуацией, подналечь на весла так, что утлая посудина отошла подальше. А там ее вдруг подхватило и понесло прочь.

Свобода, мать ее!

Сысоев прибыл в станицу на следующий день. Видно было, что генерал и его свита гнали коней, да только и у животных существует предел сил. Даже когда всадники идут с запасными лошадьми, давая скакунам некое подобие передышки.

Заранее предупрежденный атаман встретил начальника рядом со станицей. Никаких торжеств по случаю прибытия не было, да и до торжеств ли было казакам?

– Докладывайте, – после обычных приветствий произнес Сысоев.

– Так что, ваше превосходительство, налет отбит. Найдено порядка полутора сотен трупов нападающих. Да столько же, а то и раза в полтора поболее ушло. У нас – одиннадцать убитых казаков, раненых – чуть не сорок. Пострадали бабы, среди них тоже есть убитые. Несколько домов сгорело. Особенно досталось хутору Григорьевскому. Они там у себя в оборону засели, вместо того чтобы самим атаковать, вот разбойникам и удалось туда ворваться.

Вид у Бакланова был виноватый. Победа не радовала, раз за нее пришлось заплатить такую цену. С кого же спросить, как не со станичного атамана, за то, что недоглядел, не все учел и не ко всему надлежащим образом подготовился? Казаки не боялись смерти, но всегда стремились воевать с минимальными потерями.

Сысоев мрачно кивнул, затем что-то прикинул и уточнил:

– Сколько, вы говорите, их было?

– По показаниям пленных – сотни четыре. По нашим прикидкам – столько же.

– У вас и пленные есть?

– Четверо раненых. – Бакланову очень хотелось отвести взгляд, только позволить себе этого он не мог. – Казаки очень злы были, никого не брали. Я их еле отговорил от ответного рейда. Да и кто был против нас? Рабовладельцы, конокрады, угонщики скота и прочий сброд. Собрались и решили смести нас с лица земли, раз мы их дальше не пускаем.

– То есть власти ни при чем? – уточнил генерал.

– Так точно. Чистая самодеятельность. За главного у них был некий Маккуйн, ну и имечко, прости господи! Богатый луизианский помещик.

Сысоев вопросительно посмотрел на Бакланова, и тот пояснил:

– У нас католический монах гостит. Он дюже много языков знает. Вот с его помощью и допросили.

– Какой монах?

– Доминик.

– Тот самый, который с отцом Григорием дрался?

– Было дело, – хмыкнул Бакланов.

– Что ж он у вас делает?

– К батюшке Григорию и приехал. Они то спорят, то мирятся, – на этот раз широко улыбнулся есаул.

Сысоев тоже не смог сдержать улыбку да еще и покачал головой:

– Надо же! Вот бы чего не подумал! Этот Доминик все пороги обил, все жаловался на побои.

– Сам в первый момент удивился. Да их водой не разольешь!

Державшиеся за своим атаманом несколько казаков загоготали. Очевидно, странные беседы представителей разных конфессий уже стали притчей во языцех.

К смеющимся присоединился кое-кто из генеральской свиты. Те, кто был рядом и помнил кляузы монаха.

– Ладно. Потом будете ржать, как жеребцы, – первым обрел серьезность Сысоев. – Маккуйн ушел или?…

– Похоже, ушел, – вздохнул Бакланов. – Их же было втрое больше.

Сысоев кивнул. Сам казак, с юности участвовавший в различных войнах, он прекрасно понимал: не все получается так, как хотелось бы, и еще надо радоваться, что налет не удался.

– Бандиты атаковали нас сразу в нескольких местах, – меж тем сообщал Бакланов. – Силы им позволяли, вот они и разделились. Но больше всего их было здесь, то есть расположение наше им ведомо. Застава своевременно обнаружила приближение неизвестных, сообщила, а дальше я собрал казаков и устроил гостям встречу. Но с десяток всадников не то отстали, не то обошли заранее, проникли в станицу, были встречены стариками, детьми, бабами и уничтожены целиком. Кстати, оба попа тоже приняли в схватке активное участие. Про хутор Григорьевский вы уже знаете. В остальных местах их отбили полегче.

– Как североамериканцы в бою? – Сысоева интересовало главное.

– Больше на стрельбу налегают. А в рукопашной слабоваты. Больше пытались взять нахрапом, но удара не выдерживают. – Бакланов выжидающе посмотрел на генерала.

Вдруг разрешит ответный рейд? Надо же поквитаться с ночными налетчиками!

Взгляд Бакланова был прекрасно понят. Как истинный казак, Сысоев полностью разделял мнение подчиненного, тем более главный виновник случившегося был известен. Но все же генерал понимал и другое: перед подобными акциями требуется взвесить все шансы. Вдруг существует возможность уладить проблему дипломатическим путем? Соседи как-никак. Мать их…

Не верилось генералу в дипломатию. Но все-таки… Иметь бы в распоряжении хотя бы один полк! А то соберешь казаков с линии – и кто будет прикрывать границу? Когда гонялись за Миньей, обошлось. Но кто знает, что может случиться в следующий раз?

– Ладно. Поехали в станицу, – вздохнул Сысоев. – Что тут торчать? Там и поговорим подробнее.

– Шторма бы не было. – Литке критически оглядел горизонт, высматривая малейшие признаки возможного изменения погоды.

Голубизну небес лишь в паре мест слегка разбавляли перистые облака. Небольшое волнение слегка покачивало шлюп, и никаких видимых причин для тревоги не было.

Впрочем, море переменчивее любой самой взбалмошной женщины. Идиллия через несколько часов вполне может смениться свирепым штормом. Да и в штиле нет ничего хорошего. Кому понравится застыть посреди моря и ждать хоть какого-нибудь ветерка?

Сейчас ветер был боковым, заставляющим постоянно менять галсы. Привычная работа для любого, кто хоть раз вышел в море.

Матюшкин с некоторым недоумением посмотрел на старшего товарища. Недавний лицеист успел хлебнуть морского лиха, но это не охладило его стремление к выбранной стезе. Потому замечание Литке о шторме показалось слегка неуместным. Пусть в шторме нет ничего хорошего, однако не всегда так страшен черт, как его малюют.